Юрий Никитин - Передышка в Барбусе

— Эгей!.. Мне можно войти? Или как?

В темноте послышалось шарканье, шлёпанье. Мрак отступил, из темной пещеры вышел, щурясь, тцар. С тоской посмотрел на Мрака.

— Что, уже?.. Прошло ж только тринадцать дней!

— Четырнадцать, — возразил Мрак.

— Четырнадцать? Нет, это сегодня четырнадцатый... а прошло, значит, только тринадцать. Ты пришёл рано, мы так не договаривались.

Однако усталым жестом указал Мраку на плоский камень, сам тяжело опустился на валун напротив. Выглядел он хреново, если не сказать больше. Одежда вся драная, словно собаки висели, уцепившись зубами, морда тронута солнцем, но шея и грудь белые, как у женщины. Глаза всё время моргают.

— Мне оставалось совсем немного, — сказал он поникшим голосом. — Уже две трети карты сделал... Как время летит... И как тебе на троне?

Мрак подумал, вспомнил все события за последние две недели, признался откровенно:

— Чуть не заснул! Сонное тцарство, а не страна. Ничего не происходит, везде тишь да гладь. Зато отоспался, отъелся... Ещё бы неделька, и рожа как у тебя бы — тьфу-тьфу! — стала...

Тцар посмотрел несколько странно.

— Тогда это то, что ты искал, верно? Отсидеться в тепле, отъесться, отоспаться.

За спиной презрительно фыркнуло. Мрак оглянулся, Конь тряс роскошной гривой. Среди серых скал он выглядел, как громкий победный крик. Ну что за дурак этот тцар, мелькнула уязвлённая мысль. Я ж на таком коне приехал! Даже бабы не могут оторвать от него взгляда. А уж мужчины так и вовсе пожирали глазами, а потом у каждого в глазах возникала такая мечтательность, что вот уже он сам на таком коне... Дурень, как есть дурень, такое не заметить!

— Отъелся, — согласился Мрак. — У меня морда уже пошире твоей!.. Одна была только беда, да и то в начале... пауков ел.

Тцар отводил глаза, разводил руками. Проговорил скороговоркой:

— Я торопился, старался закончить карту побыстрее, чтобы успеть...

Он запнулся. Мрак, предчувствуя недоброе, спросил зло:

— Что?

— Как вдруг увидел свет...

— Что за свет? — спросил Мрак подозрительно.

Тцар вздохнул, расправил спину. Лицо посветлело, а в глазах появился блеск, словно внутри заблестело солнце.

— Два дня тому... о, я никогда не забуду этот благословенный день!.. гроза загнала в мою пещеру святого человека... Всего часок он сушил одежду у моего костра, потом ливень прошёл, святой человек отбыл, однако его слова мудрости, брошенные вскользь, мимоходом... перевернули весь мой мир! Всё моё сознание, вывернули душу, испепелили мозг!.. И вот теперь, только теперь, начинаю понимать, как жить правильно... Неужели ты будешь настолько жесток, что заставишь меня вернуться всего лишь к Тцарскому трону, когда я узрел, пусть издали, Трон Высшей Мудрости? Мрак пожал плечами.

— Ни хрена не понял, — признался он хладнокровно. — что за Трон Высшей Мудрости, ради которого надо отрекаться от короны, от радостей мира?.. Не кажется ли тебе, что ты отрекаешься от... чересчур многого?

Тцар взглянул на него искоса, помялся, ответил кротко и очень уклончиво:

— Я знаю людей, чьё отречение больше моего. Я отрекся всего лишь от обычного мира, а они... отрекаются от вечных ценностей.

Мрак понял только, что заноза направлена в него, но со своей толстой кожей даже не ощутил, тупо поинтересовался:

— Но там ты — тцар! А кто здесь?

— Я хочу стать больше чем тцаром, — ответил тцар умоляюще, — понимаешь?

Мрак приложил большой палец к виску и помахал остальными.

— У тебя как с головой, в порядке? Что может быть больше, чем тцар?.. А, ты хочешь стать императором? Тцар в беспомощности развёл руками.

— Нет, не понимаешь... Всякий, кто нашёл истину, уже выше, чем все императоры мира... Нет, даже всякий, кто вышел на дорогу искать истину, — уже выше!

Мрак посмотрел на него подозрительно.

— Вышел? Так ты ж сидишь, как жаба в болоте! Тцар сказал торопливо:

— Ты не заметил, что ты сам изменился? Не заметил? Да у тебя даже взгляд другой, и держишься иначе! А сколько прошло? Две недели?.. Ты не думал, что изменишься, я не думал, что изменюсь... Я ж хотел только составить карту неба в тиши... а тут этот ливень... И вот слова, брошенные, как я уже говорил, мимоходом, перевернули весь мой мир, поменяли небо и твердь, а звёзды обрушили на землю!

Мрак пощупал себя. Что он изменился, чувствовал, но никто не любит, когда другие замечают раньше, чем в своих изменениях разберёшься сам. Да и не верится, что можно измениться так быстро. За годы — да, но — чтоб за недели... — Мы изменились, — сказал тцар торопливо. — Тебя подняло из рубящего топором до человека с державой в руке... а меня из всего лишь человека с державой в руке — до искателя Истины!

Мрак с безнадёжностью махнул рукой. Такому чокнутому бесполезно сообщать, что на бывшем Мертвом Поле сейчас спешно возводятся дома, для новых поселенцев он выделил чуть ли не треть всей казны. Уже возникла проблема: где взять для них сто тысяч молодых девок для обустройства семей, еще новая задачка: для прокорма новых драконов надо спешно увеличивать стада коров...

Внезапно подумал, что тцаром за Кузей легче присматривать, можно будет размахнуться на кое-какие реформы, а то подгнило здание государственности, напомнить Громланду, что выгоднее жить в дружбе, испытать, наконец, амулет, а то заржавеет... да заглянуть за таинственную дверь в подземелье, на праздник к эльфам попасть, раз уж пообещал, и вообще — раз уж у него такое снаряжение: конь-огонь, амулет, то как-то странно всё время сидеть во дворце и подставлять жирную спину... ну, которая скоро станет жирной, всяким массажистам да хихикающим девкам, а в таинственной Славии ещё не побывал, хотя с его конём — раз плюнуть, надо бы посмотреть, что там за Вантит, а то одни слухи...

— Лады, — сказал он. — Посижу ещё. Только ты, того, как только найдёшь эту самую истину — сразу ко мне, понял? Поделишься. Я ж за тебя сижу?

Тцар засиял, усталое лицо налилось жизнью, помолодело, на бледных щеках выступил румянец.

— И самое обидное, — сказал он потрясение, — что мне уже сорок лет, а я ещё и не жил, оказывается, а этот юный странник с красными волосами... уже почти постиг истину!

Мрак насторожился, сказал медленно, наливаясь злостью:

— Скажи ещё, что у него зелёные, как молодая трава, глаза.

Тцар вскричал:

— Я так и знал, что его мудрость и его возвышенный облик известны всему белому свету!

— Ага, — сказал Мрак. Подумал, хлопнул себя по лбу ладонью. — Тогда у меня к тебе тоже просьба... Маа-ахонькая. Ты мне, а тебе, понял? Вот возьми это колечко, я обещал вернуть. Принцесса Мелигерда, ты должен знать, где она.

— Знаю, — ответил осчастливленный тцар. — Всего дня три по прямой.

— Осталась неделя до срока, — сказал Мрак, — девка будет волноваться. Не забудь, в течение этой недели. Там тебя встретят... Ох и встретят! Не опоздай. Во-первых, там у них предсказание... или пророчество, не помню. Насчет Чёрного дня, Змея, пучины раздоров, и что когда ты явишься, там у них сразу тьма сгинет, а птички зачирикают. Но пророчество и птички — хрен с ними, но там тебя ждет такое... такое звёздное небо!