Юрий Никитин - Передышка в Барбусе

— Клянусь, — сказал несчастный Аспард. — Не знаю просто... Пойти напиться, что ли?.. Вам пора гнать меня со службы, Ваше Величество. Щас пойду напьюсь и по бабам, и по бабам...

Мрак поинтересовался ядовито:

— Что это про баб вспомнил? Впервые от тебя про них слышу.

— Бабы? Да они проходу не дают.

— Счастливчик! Так пользуйся. Аспард тяжело вздохнул.

— Они из-за вас не дают проходу, Ваше Величество!

— Как это?

— Да все допытываются, кто к вам ночами в спальню бегает. Вроде бы не заметили, но кто ж поверит! Такой мужчина и без женщины...

Мрак хмуро вспомнил великолепную красавицу, что так умело затащила его в тёмный угол, дёрнулся, ощутил укол в груди. Чёрт, а если она всерьёз?.. Да нет, женщины любят красавчиков, не с его рожей на что-то надеяться. Просто она, уже сумев при всех затащить его в ту комнатку, теперь может свысока на всех посматривать, играть бровками и намекать, что она теперь что-то да значит, что тцар по её просьбе может кого-то наградить, а кого-то и в темницу... И цена таких красоток сразу вырастает до небес, их внимания добиваются даже те, чьего внимания она сама недавно добивалась без толку...

Перед глазами встало детское личико Кузи с очень серьёзными глазами. Вот единственная, кто его в самом деле любит. Кузе неважно, какая у него конопатая морда, она его в волчьей личине любила... Вот уж в самом деле, невзирая на внешность!

Он криво улыбнулся.

— Погоди, пусть дожди вобьют пепел в землю, — сказал он. Аспард не понял, но сказал на всякий случай:

— Да, когда пепел в землю... да ещё после теплого дождика, то такая трава вымахает!

— Вот тогда и попасёмся, — закончил Мрак. — А пока все эти бабы для меня, как вон те камни в стене... Ты там скажи, что приём начну чуть позже.

— А куда сейчас? — спросил Аспард быстро.

Мрак поморщился:

— А тебе зачем?

— Охрана, — ответил Аспард твёрдо. — Я должен заранее знать обо всех передвижениях Вашего Величества. Боюсь, что враги ещё не все сгинули!

— К колдуну загляну, — объяснил Мрак с неохотой. — Только ты делай так, чтоб я твоих глаз и ушей не видел вовсе. И чтоб не толклись у меня под ногами. Затопчу.

Он по привычке ногой распахнул дверь, спохватился, колдуны — народ пугливый, сразу заорал с порога:

— Привет, дружище, успокойся!.. Не надо выпрыгивать из окна. Всё хорошо, все поют. Просто зашёл тебя проведать.

Колдуна в самом деле трясло, даже побелел и глаза выпучил. Мрак смахнул с прежнего сундука кучу хлама, но для колдуна явно драгоценного хлама, а то и не хлама вовсе, сел, по-хозяйски огляделся.

— Ну, — сказал он, — сделал? Колдун вздрогнул:

— Что, Ваше Величество?

— Список, грю, составил?

Колдун чуть расслабился, развёл руками.

— Я полагал, что Его Величество, то есть Ваше, изволило пошутить...

— Я человек серьёзный, — объявил Мрак. — Вообще я не человек даже, а тцар! Составь список, что те надо, а я изволю велеть, чтоб тебе собрали. Даже если надо какой-нить разрыв-травы накосить, то скажи. Накосют!.. Да не лови сам всяких там жаб да летучих мышей, не лови! Не солидно. Пусть молодые для тя ловят. Ты только пальцем указуй. Есть у тебя палец? Ну, вот видишь!..

Колдун топтался перед ним, Мрак спохватился и жестом указал на единственное кресло. Колдун опасливо присел, но на самый краешек, не разваливаться же перед правителем страны, сочтёт неуважением, тут же голому долой либо ещё хуже — отстранит от занятий колдовством и магией.

Странное чувство самым краешком коснулось сердца Мрака. Он не шугнул, позволил потереться мягким кошачьим боком, впустил вовнутрь, а потом, побуждаемый этим неведомым, пробурчал:

— Тцар я или не тцар? Слушай, властелин молний, а что, если я восхочу узнать больше о мире?

Колдун отшатнулся:

— Ваше Величество, вы не к тому обратились! Во-первых, властитель у нас — это вы, Ваше Величество, Яфегерд Блистательный, защитник справедливости, меч гнева и... многое другое. Во-вторых, я знаю только свои немногие трюки...

Мрак покачал головой.

— Колдун, я, хотя ещё не совсем дряхлый дед, но успел кое-что увидеть в этом мире. Не тцары правят, а правят ими колдуны, чародеи, волшебники. Но и они, сами того не подозревая, выполняют волю богов... с чем я по молодости и ещё почему-то, но не согласен! Простых неграмотных селян, тцаров и богов объединяет то, что они ведомы чувствами. А чувствами ведомы и лесные звери, птицы и гады, даже жалкие тли. Только колдуны стараются жить по разуму.

Старый колдун посматривал то пристально, то отводил взор, вздыхал, иногда оживлялся, а когда Мрак закончил, из впалой старческой груди вырвался глубокий вздох:

— Благородный тцар... Увы, это у тебя возникло вот прямо сейчас... я же вижу, и пройдёт раньше, чем ты переступишь порог обратно. Чувства чересчур сильны, они побеждают и в наших душах. И тогда могучий разум колдуна начинает служить простейшим желаниям: жажде власти, женщин, богатства, признанию своей мощи народом и тцарями... Немногие могут избегнуть этого соблазна. А если честно, я не знаю таких. Так что, наверное, у тебя самый правильный путь... Идти за своим чутьём!

— За чутьём? — переспросил Мрак.

— Да, Ваше Величество.

— Значит, нет точных правил, как жить верно?

— Пока только чутьё, — повторил колдун. Мрак вытащил из кармана амулет.

— Ладно, чуйствами, так чуйствами. Ты мне вот чё скажи... Если эту штуку продать, чё-нить дадут?

Колдун опасливо рассматривал загадочную штуку, даже весь вытянулся, отчего старческая черепашья шея удлинилась, стала похожей на шею старого гусака. Лицо медленно бледнело, а лоб покрылся мелкой испариной.

— Вряд ли, — сказал он наконец неестественно хриплым голосом.

— Чё? — спросил Мрак. — Ничо не стоит?

— Наоборот, — выдохнул колдун, — Ваше Величество, этот амулет — бесценен.

— Ого!.. А чем он хорош?

Колдун пристально и с некоторым страхом всматривался в значки на амулете.

— Если Ваше Величество повернёт вот так к свету и чуть сдвинет большой палец... ну, чтобы я рассмотрел те руны.

Мрак протянул ему амулет.

— Дык возьми и прочти сам!

Колдун отпрянул, опасливо посмотрел на Мрака.

— Я не посмею...

— Да не жмись, — сказал Мрак сердито. Он насильно сунул амулет колдуну в ладонь. — Читай, что там!

Колдун повернулся к окну, солнечный луч упал на матовую серую поверхность. Значки загорелись оранжевыми чёрточками, словно там побежали крохотные реки из расплавленного золота.

Мрак наблюдал, как с трудом шевелятся губы колдуна. Испарина превратилась в крупные капли пота. Глаза испуганно мигают. Испуганным взглядом попросил прощения за остановку, разложил по столу пергаментный свиток. Дряблый палец ползал по строчкам, загогулинам, сравнивал, губы зашевелились снова. Когда Мрак уже начал терять терпение, колдун воскликнул: