Наталья Павлищева - Убить Батыя!

– Я не буду, некрещеный, – покачал головой Вятич, – а они вот могут.

Митрий быстро закрестился, словно вдруг вспомнив, что умеет это делать. Эта торопливость странным образом успокоила мужика, мало того, почему-то вселила в него уверенность, что Вятич будет деревне полезен. Он удобней перехватил рогатину, как-то бочком подошел к сотнику и осторожно попросил:

– Слышь… чую, ты волхв али ведун…

– Ну, почти так…

– Можешь нежить из ентого леса прогнать? Совсем невозможно жить стало. Как наш колдун помер, его татары убили, так и нам житья не стало, прет и прет проклятая. Ни в лес не сходить, ни скотину не отпустить… А ночами так совсем страшно.

– Надо подумать. Где колдун жил-то?

Мне хотелось закричать Вятичу, чтобы не связывался, страшно же, но тот уже деловито обсуждал с мужиками возможность остановиться на отдых в деревне.

– А то?! Неужто не примем? Да как дорогих гостей!

Я не удержалась:

– Рогатину-то опусти, гостеприимный хозяин!

– Ой, е… – рассмеялся мужик.

Вокруг засмеялись и остальные, на душе заметно полегчало, но только не у меня. Я прекрасно понимала, что Вятич полезет спасать деревню от нечисти. Мало ли что могло при этом случиться?! Но как откажешь, если жителям жизни нет?

Ну чего нас понесло этой дорогой?! Могли же пройти, как предыдущий раз, по основной, ничего бы не случилось, туда же проехали спокойно…

Деревня встретила нас настороженно. Сопровождавший, назвавшийся Инаем, кивнул в сторону одного из домов:

– Вон тама староста живет, к нему надо, он мужик толковый.

– Пошли к старосте.

Староста оказался крепким, словно столетний дуб, заросшим полуседой бородой мужиком. Увидев нежданных гостей, он крякнул, почему-то качнул головой, но в дом позвал.

Вятич сделал знак, чтобы парни оставались на месте, а я шла за ним. Вообще, напряженность чувствовалась в деревне во всем, она сквозила во взглядах встречавшихся людей (их было совсем немного), была, кажется, разлита в самом воздухе. Ой, что-то не слишком нравилась мне эта затерянная меж двух лесов весь!

В избе у старосты икон не было, зато на месте божницы стоял небольшой идол. Вятич этому факту чуть усмехнулся, но я не заметила, чтобы наличие божка и отсутствие икон вызвало у сотника негативную реакцию, скорее наоборот. Своих увидел, что ли?

Староста показал на лавку, чтобы садились, все это молча, словно не слишком жаждал встречи с гостями. Нормально! И после этого они хотят, чтобы Вятич у них всякую дрянь выводил? Да после такой встречи не то что нечисть, клопов и тараканов морить не станешь! Нет, надо поскорее уходить отсюда, и пусть сами со своими ведьмаками борются.

Вятич, похоже, думал иначе.

– В лесу нежити полно. Давно ли?

– А как вы тот лес прошли? – Глаза хозяина дома смотрели не слишком приветливо.

Я не стала влезать с объяснениями про волков, но, к моему изумлению, это же сказал сам сотник:

– Нас волки охраняли.

– Волки в том лесу не водятся.

– С нами пришли.

– Только волков нам здесь не хватало…

– Они вернулись к себе. Но волки вам не помешали бы. Там, где волки, там такой нежити нет. Как давно она?

– После татар. Там большой отряд перебили, и наших немало полегло.

– И что? С чего поднялись-то?

– Не знаю.

– Это кто-то из своих. К деревне приводит?

– Бывает и такое.

Несколько мгновений Вятич молчал, не проронил ни слова и староста. Какой у нас хозяин гостеприимный и разговорчивый, однако… Язык устанет с ним общаться.

– Никто в лес не ходит?

– Никто.

– А грибы как берете?

– Да у нас в эту осень, почитай, никто и не брал. Только Веченега откуда-то натаскала, но она своих мест отродясь не раскрывала.

Глаза Вятича сузились, я точно знала, что он заинтересовался этой Веченегой.

– Что за баба?

– Вдова, у нее муж тоже там погиб. А так сиротинка была, ее Вуга с мала воспитала.

– А Вуга кто?

– Да нет ее в живых уже. Старуха знахарка была. Они с колдуном нашим Никлом друг с дружкой все рядились, а теперь как ни той, ни другого нет, так и полезла всякая всячина из леса. Временами даже в поле работать страшно.

– Вы своих из леса забрали, чтобы похоронить?

– Нет, туда же не зайти, там нежить крепко обосновалась. Как вы и прошли-то?

– Сказал же, что волки помогли.

– Чего делать, и не ведаю, хоть уходи из этих мест. А места-то на всякую ловлю и на хлебушек богатые. Хорошо жили до татар.

– Они здесь были? – Я все равно не удержалась.

– Рядом. В деревню колдун не пустил, потому и погиб.

– А Вуга?

Далась Вятичу эта Вуга! Меня интересовало другое: почему бой был в лесу, если поле рядом, татары предпочитают биться на открытом пространстве.

– Вуга тоже там была, они с колдуном татар в лес заманили и не выпустили, пока те все не погибли. Ни наши, ни вражины оттуда не вышли, до сих пор маются, никому покоя не давая.

– Где Веченега живет?

– Там, на краю деревни. Ты ведун?

– Почти, – вздохнул сотник.

– Надеешься справиться?

– Пока не знаю…

– Вас в деревне боятся, вы прошли через лес.

– Объясни людям, что я ведун и нас волки провели.

– Не стоит про волков-то, решат, что оборотень.

– Пойдем, – снова вздохнул Вятич, и было непонятно, кому он это сказал, мне или старосте. Я приняла на свой счет, во всяком случае, оставаться без Вятича в этой негостеприимной избе совсем не хотелось.

Наши парни решили, что им пора по своим делам, и не стали задерживаться в деревне. Им показали дорогу, дали с собой еды, корма для лошадей (конечно, в обмен на серебряные монеты), и мы остались с Вятичем вдвоем. Только бы не полез обратно в тот лес! Я пыталась намекнуть, что мы тоже могли бы уйти засветло, ведь до вечера далековато… Но Вятич только помотал головой:

– Нам с тобой куда дальше, уходить придется с рассветом, чтобы добраться до следующей деревни, если она не разорена.

– Завтра?

– Там видно будет…

И чего отправились этой дорогой, пошли бы нормально по Рязанской, ну и что, что там все разорено, я уже привыкла. Кто сказал, что разоренные деревни хуже вот этой, которая во власти нечисти? Вятичу тоже не нравилось хозяйничанье всякой нечисти, но совсем с другой точки зрения.

– Настя, поговорить нужно…

Так… начинается… Неужели полезет в тот страшный лес? Но волки далеко, и не всякий же раз приходят на помощь.

– Я тебе сейчас кое-что дам и кое-чему научу.

Я видела, что Вятич не все договаривает, словно чего-то опасаясь.

– Ну уж говори все до конца, раз начал.

Он усмехнулся:

– Настя, здесь главная нечисть – женщина, они зря боятся лесных, те лишь подчиняются ей. И главный удар она нанесет… тебе.

– Я – слабое звено?

– Нет, ты самое болезненное. Если с тобой что случится, меня можно будет взять голыми руками…