Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты

Мишка постучал по образцам. Видно, что проделывались попытки с вариациями состава связующего. Разная степень упругости у этих скорлуп. Или жесткости. Но эластичность заметна. Отломил от каждой с краешку. Выбрал ту, что сильнее всех сопротивлялась, но после этого не оторвалась, а осталась хотя бы частично болтаться на последнем слое. Кремень даже не спросил ничего. Вот ведь вроде темнота первобытная, а сообразил с лету.

Новый материал требует нового крепежа. Корешками или лыком такую «фанеру» крепить не стоит – будет перетираться. На первое время гвозди с широкими шляпками или скобки попробовать? Шурупы или саморезы он пока не потянет, но заметочку в «склерознике» сделает.

Ну а потом уже повели разговор о конструкции плавсредств. Мишка сразу предложил делать наружные стенки боковых поплавков плоскими, с вертикальной стенкой. Чтобы они своим сопротивлением поперечному движению заменили киль или имитирующие его работу доски. Хрупкий набычился, но спросил про то, куда девать жесткий парус-крыло, когда нужно идти на веслах. Знать бы ответ! Задумчиво нарисовал привычный треугольник и разделил его горизонтальными прямыми на условные части. Как снимать лишние секции с мачты, непонятно. Как их фиксировать относительно друг друга – вопрос открытый. Призадумались. Ясно, что незадействованные части паруса придется складывать горизонтально на балки, что скрепляют корпуса, потому что и пассажиры, и груз будут размещены ниже.

Про то, что парус жесткий, Мишка, конечно, помнил. А вот объем и профиль его из головы выскочили. Ну не прошла эта затея через его руки! Зато Кремень не только все это сам сделал, но и пощупал в работе. И продольный паз вместо канала для прохода мачты сквозь профиль нарисовал уверенно. Причем – посередине «полотнища». Явное намерение отказаться от косого, закрепленного боковой кромкой паруса и перейти на прямое вооружение, дающее удобство при попутном ветре. Оставалось присобачить планки, восстанавливающие утерянную за счет разрыва жесткость, и придумать метод их крепления, исходя из соображений, что работать они будут преимущественно на разрыв, а в нештатных ситуациях и на сжатие.

Добавлялись стальные детали, отношение массы ветрила к его площади, и без того существенное, страдало еще сильнее, зато секции получались одинаковыми. Пара блоков наверху мачты картины не портили. Когда отрисовали, мастер-лодочник выглядел озадаченно.

На следующий день Мишка снова зашел к нему и обнаружил макет вчерашней задумки, только средний корпус в ней отсутствовал. От тримарана остался катамаран с вертикальной мачтой на переднем поперечном брусе и двумя жердями-вантами, сходящимися под острым углом, чтобы не мешать поворотам паруса. Шла проверка балансировки, и прикидывались пропорции крупных элементов конструкции. Ствол, несущий вооружение, надо было смещать к корме, при этом растяжки-подпорки начинали мешать поворотам паруса на острые углы, и все не складывалось.

Ни во что не вмешиваясь, наблюдал за мучениями Хрупкого Кремня. Отлично видно, что идея увлекла индейца. Не примет никаких подсказок, пока не измучается вконец. Склонность к абстрактному мышлению у этих ребят намного ниже, чем у Мишки, вот он и щелкает в уме задачки, до которых местные доходят через самые настоящие страдания. Но доходят! Ведь его рассуждения об устойчивости предмета, опирающегося на три точки, и о том, что тетраэдр – самая жесткая конструкция, дополненные демонстрацией, оказали на индейцев столь сильное впечатление, что появились тримараны. Хотя до идеи объемного крыла они дошли без его участия. Просто полюбовались на парусные манипуляции, что он им демонстрировал, на хлопанье и залипание полотнища и пришли к выводу об использовании жесткой коробки.

А теперь первобытный конструктор дошел до идеи катамарана и не желает от нее отказаться, пока не поймет, что вместе с мачтой вперед нужно выносить поплавок, на который она будет опираться. И не стоит использовать прямой парус, хоть бы и жесткий. Вернее, делать его для речных условий следует иначе. Мишке ночью пришла в голову идея веера, потом вспомнились раскладные зонтики, потом жалюзи и циновки. А если сплести из шпагата широкую полосу ткани и промазать этой самой смолой? Или из нитей соткать?

А спорить с упертым лодочным мастером, когда собственные идеи не выкристаллизовались, только время тратить. И нервы. А пока то да се, он тут порисует свои мысли на бумажке.

Стрелялки он довел до совершенства. Седьмой вариант шестимиллиметрового ружья определенно получился вполне годным к употреблению. Весил он килограммов пять и с сотни метров пробивал двухсантиметровую сосновую доску. Не навылет, деревяшка застревала в препятствии, а стальной носик куда-то улетал. И попадать получалось надежно. Пару кроликов добыл уверенно. Прицел, даже простецкий, когда глядишь на мушку, расположенную в трубочке на конце ствола, через дырочку в пластинке, что прилажена в районе воздушного клапана, – это великое дело.

С зарядкой тоже справлялся быстро. За пару минут получалось трижды выстрелить. Судя по тому, что звук раздавался не грохотом, а хлопком, скорость пули оказалась меньше звуковой. Потом с этим предметом ознакомился Легкий Пушок, что частенько бывает в здешних местах. На юге несколько племен бьются с испанцами. А этот человек специально приезжает оттуда и консультируется с Мишкой, как бы ловчее управиться с агрессорами. Видимо, считает, что раз они бородатые, то бородатый Мишка все про них должен знать. Пушок никогда не уезжает отсюда с пустыми руками. Берет ростовые составные двухслойные луки с метровыми стрелами, снабженными острыми, как шилья, наконечниками, метательные ножи… ни от чего не отказывается. Выдры с пониманием относятся к событиям на далеком побережье Мексиканского залива.

Освоившись с пневматичкой, гость захотел ее получить. Причем несколько штук. И пулек много. Ну что же, кирасу этим не прошибить, но она ведь не все тело защищает. Индейцы же действуют в основном исподтишка. Засады, удары в спину – и наутек. У охотников это получается неплохо. И по ночам подкрадываются к караульным не для того, чтобы сказать им: «Сюрпри-из!» Ножик с условным названием «Зависть Рэмбо» эти ребята у него выпросили и сами перековали в короткую прямую сабельку, или мечик, или шпажку – кто их, эти пырялки, разберет, как что верно называть? А потом попросили еще, для каждого.

Парни молодые оттуда приезжают, чтобы помогать изготавливать оружие. Учат выдрский, письмо и счет. Учатся ковать. Пушок рассказывает, что людей, собравшихся под его руководством, называют племенем Трусливого Койота, потому что они следуют настоятельным советам Мишки и никогда не нападают открыто. Уцелевшие охотники из племен, давших испанцам честное сражение, приходят к нему, чтобы тоже стать Трусливыми Койотами. Так вот, сегодня неплохой день, чтобы порассуждать о том, как выбивать бойцов из цепи, прочесывающей заросли в поисках затаившихся дикарей. Пушок рассказал о таком деянии противника. Его бойцы тогда растерялись от неожиданности, и многие погибли.