Сергей Джевага - Тотем Козерога

хитрая — знает зараза, что сдамся. Жмурилась на яркий солнечный свет, льющийся

из окна. По-своему, по-кошачьи улыбалась золотистым пылинкам, что танцевали в

воздухе. Блаженно вытягивала спинку, вяло водила хвостом.

— Неужели обязательно будить каждое утро? — посокрушался я. — Выходной ведь.

Багира, ты эгоистка! Я не должен просыпаться, когда это делаешь ты.

Кошка дернула хвостом, оставила мой укор без внимания. На кухне застучали

кастрюли, ноздри пощекотал запах наваристого мясного бульона. Багира

встрепенулась, широко распахнула глазища — там вкусное! Мигом спрыгнула с груди

и юркнула в щель приоткрытой двери. Сразу же раздался грохот и возмущенный вопль

Елистрата:

— Пошла вон, мышатница! Не мешай готовить! Куда все влезает, мохнатое чудовище?

Значит, Светка с Вовкой еще не вернулись, — рассеяно подумал я. — Пока соседей

нет домовой осмелел, стал хозяйничать в открытую.

Закрыл глаза и попытался заснуть. Но тут в мозгу мелькнули картинки

воспоминания, кожу обожгло ледяной волной. Я задрожал и сел на постели. Простыня

влажная, по спине и груди стекал холодный пот. Голову сразу же стянуло тисками

боли, в глазах помутилось. Я застонал сквозь плотно стиснутые зубы, сдержал

тошноту.

Помню муторный сон… Я вернулся в детство, оказался в деревне. Когда были живы

дед и бабушка родители возили туда каждое лето. Ведь ребенок должен знать, что

такое природа. Самые светлые и счастливые воспоминания связаны с тем домом. А

еще сад… у меня была любимая вишня, на ветке которой просиживал часами.

Всматривался в небо, наблюдал за листвой. Слушал ветер, скрип веток… Мне

частенько снилась то дерево. Вот и теперь увидел. Смеялся, мечтал, снова стал

ребенком.

А потом заметил жуткое чудовище, что кралось по земле. Нечто невообразимо

мерзкое — помесь дракона с человеком. Монстр выглядел так, будто побывал в

мартеновской печи. Весь обгоревший, кое-где обугленный. По телу стекала

скользкая зеленая кровь, из глубоких ран проглядывало бледное как у лягушки

мясо… Самое странное — показалось, что сквозь гротескные черты на меня смотрит

давешний академик, Платон Варламович. Узкий череп с клочками безжизненных волос,

длинная козлиная бороденка и сверкающие злобой черные глаза…

Я не столь впечатлительная личность. И чудака, что предложил продать душу не

испугался. Но вдруг есть связь? В последнее время со мной творится слишком много

запредельного. Вчера, например, чуть не зарезала Грейс Моран. Но появилась

ведьма и вытащила из корявых лап злобной блондинки… Похоже Елистрат прав. На

меня открылся сезон охоты.

Мотнув головой, я медленно сполз с постели и стал одеваться. Боль прошла, но в

теле слабость. Голова противно кружилась. Я обул тапочки и отправился умываться.

Почистил зубы и, поразмыслив, полез в душ. Заодно побриться не помешает. Минут

через двадцать вышел чистый и благоухающий, как зомби побрел на кухню.

— Доброе утро, Елистрат! — буркнул я и плюхнулся на табурет. Нащупал на столе

полупустую пачку, прикурил, с удовольствием вдохнул дым.

Домовой серым мохнатым шаром метался по кухне. Одинаково легко перемещался по

полу, стенам и потолку. Удивительным образом успевал помешивать суп поварешкой,

мыть посуду, протирать стол чистой тряпицей. Бросил на меня быстрый взгляд,

пропыхтел на бегу:

— Утро доброе, молодец! Что бледный такой? А ли заболел?..

Я наблюдал за суетой домового. Курил, прихлебывал горячий чай из кружки, что

подставил заботливый Елистрат. Не знаю, смогу ли когда-нибудь привыкнуть. То и

дело подмывало сходить к психиатру, проверится. Знал — все реально. Мир просто

раздвинул границы, стал больше, ярче, интереснее. Но мозг по инерции отрицал

очевидное, с трудом укладывал на полочки новые знания.

— Не заболел, — поморщился я. — Ничего серьезного, кошмар приснился.

Еслистрат споткнулся и резко остановился. Остроконечные кошачьи ушки стали

торчком, в блестящих глазках промелькнуло беспокойство. Домовой запрыгнул на

стол, остановился предо мной. Сложил руки на груди, нахмурился и строго сказал:

— Рассказывай, молодец!

— Не о чем рассказывать, — отмахнулся я. — Плохой сон. Ни больше, ни меньше.

— Ох, и дурак! — фыркнул Елистрат, скривил лицо. — Разве не знаешь… Боги, а ведь

и, правда, не знаешь!

— Что я должен знать? — спросил я с раздражением. — Объясни, дядюшка домовой,

будь добр!

Елистрат всплеснул руками и схватился за голову. Яростно поскреб бороду,

забормотал что-то под нос. Но успокоился, уселся на палку колбасы как на

скамейку, тяжко вздохнул.

— Мы живем в Яви, то бишь в реальности. Сны — часть Астрального мира, отражение

царства Нави, — стал терпеливо объяснять домовой. — И живут в нем разные твари,

не всегда хорошие. Сквозь сны можно ходить, чем и занимаются колдуны. Потому

отвечай молодец! Что видел? Кого встретил?

— Вот как!.. — хмыкнул я. — Ладно, слушай…

Быстро пересказал сон, опустив некоторые подробности. Глянул на домового и

запнулся. Елистрат грозно сдвинул брови, покачал головой.

— Беда, молодец!.. — проворчал он. — Как я и думал, за тобой охотится колдун.

Очень сильный, если предстал в облике навьей твари.

— Твою мать! — выругался я и подавился сигаретным дымом. Добавил несколько

словечек покрепче, затушил окурок в пепельнице. — Еще и колдун! А Вадим так и не

явился, на звонки не отвечает. Что делать, Елистрат?

— Первым делом поесть, — ответил домовой.

Несмотря на мои протесты, притащил с серванта глубокую тарелку. Выключил плиту,

притронулся к кастрюле. А через секунду очутился вместе с нею на столе.

«Телепортация, — подумал я удивленно. — Ну да, как бы тогда так быстро

перемещался, смог таскать воду, готовить пищу…»

Ноздри пощекотал божественный аромат, рот сразу наполнился слюной. Домовой снял

крышку, вверх рванулось густое облако пара. Запах стал сильнее. По утрам обычно

есть не хочу, тело еще несколько часов просыпается, входит в рабочий режим. Но

сейчас не удержался, наполнил тарелку до половины. Схватил ложку и принялся

торопливо глотать горячее варево. Как же вкусно! Вроде бы ничего

сверхъестественного — обыкновенный картофельный суп с мясом. Но Елистрат

умудрился приготовить так, что я едва не вылизал посуду. Бросил голодный взгляд

на кастрюлю и подлил еще. Похлебка густая, наваристая. Кусочки мяса и горячая

рассыпчатая картошка мгновенно таяли во рту.

— Что за рецепт? — охнул я. Отвалился от стола отяжелевший и сытый.

— Самый обычный, — хихикнул домовой. — Немного того, немного сего… Добавил пару