Сергей Москвичев - Лев Бессердечный и хозяйка механического кота [litres]

– Я и Артизан читали стихи, написанные в дневнике Сато. Что-то о тайнах, которые тебе открыты, о страданиях, которые ты пережил.

– Вот как? – похоже, Льва это удивило. – Старый пень ударился в лиру после содеянного.

– Он спас тебя, – повторился Хатори.

– Заткнись. Не хочу слышать старческий хрип. Ты напоминаешь мне о худших временах.

– Разве не о них ты хотел поведать?

– Я хотел поведать о том, что было до.

– Раз уж ты решил рассказать об Акико, только когда вернётся Артизан, то пусть и эта история дождётся его.

– Как знаешь, – Лев уставился в окно. Ливень все не унимался.

– Нет! – Джеро проснулся с криком посреди ночи. Вновь кошмары. Он не мог уснуть до утра, уставившись в тёмный угол.

Ведьмы теперь мерещились всюду, двуликие, притворщицы.

«Это только сон. Всё позади. Я дома», – парень приподнялся на лежаке. Сиротки спали. Его крик не вырвал маленьких проказников из объятий сновидений.

«И слава Богине! Ведьмы, подумаешь! Лучше осмысли, что теперь делать. Козёл Артизан прогнал, так и не поверив!» – Джеро знал, что будет размышлять о проблемах до самого утра и не сможет сомкнуть глаз.

Кроме несговорчивого профессора Акио у парня были и другие заботы.

Некогда в логове беспризорников, в подвале под теплотрассой всем заправлял Кенджи. Теперь повзрослевший сирота вступил в банду ребят постарше. Джеро, возможно, бы тоже подошёл этим юным гангстерам, но для него куда важнее было позаботиться о тех юнцах, что остались без присмотра.

Кенджи не даром оставил своего сверстника за главного. Он собирал ежемесячные взносы, обещая крышевать беспризорников. Только вот эбонхэбэнская полиция стала всё чаще донимать уличных музыкантов, дополнительно обворовывающих зрителей на своих представлениях. Доход сирот заметно упал, но это не беспокоило крышу. Тариф за покровительство не снижался. Скоро конец месяца, а значит, Кенджи явится за оплатой.

Банда, в которую вступил бывший лидер беспризорников, планировала крупное преступление, Джеро услышал об этом ещё до своего визита на лесные тропы к югу от города. Шантаж или даже похищение человека с целью выкупа. Кенджи не предлагал поучаствовать, но нарастающие волнения и любопытные слухи, наполнившие Эбонхэбэн, и не дали бы Джеро принять такое предложение.

Ведьмы.

В них было всё дело. Рабыни самого сатаны, воспротивившиеся воле Богини, силе прогресса и паровых технологий. Злобные создания не покидали мысли Джеро до рассвета, пока малютка Шани, проснувшись, не отвлекла парня:

– Сегодня выступаем? Всё как обычно?

– Нет. Волнительный день. Кенджи может прийти в любое время. Я хочу, чтобы все остались в убежище и подтвердили мои слова о том, что происходит на улицах, – Джеро тяжко выдохнул. – Если банда нашего покровителя не пойдет на уступки, нам придётся голодать. Снова.

Однако Кенджи не появился. Ни в тот день, ни в следующий. Ждать было без толку. Пришлось возвращаться на улицы, становящиеся всё опаснее для беспризорников.

«Куда ты запропастился, плут? – не выходило из головы Джеро. – Может, сгинул в густом тумане этого города, или тебя утащили ведьмы?»

В городе туманов курили практически все, то ли в угоду мгле, стелящейся по серо-зелёным улицам, то ли играя в паровозы, чей дым котлов распространялся на поросшие смешанными лесами холмы и низины вокруг.

Мужчины, разодетые во фраки, пальто или классические неброские плащи, увенчивающие свои головы цилиндрами, а лица моноклями и бинокулярами, предпочитали трубки. За зваными ужинами и в антрактах филармонических представлений могли позволить сигары. В основном зарубежного производства, разумеется.

Дамы, интеллигентные под стать кавалерам, дымили сигареллами через бамбуковые либо бронзовые курительные палочки. В основном они делали это «не в затяг», изящно прикасаясь к аксессуару исключительно через перчатки.

Дети «приличных людей», как правило, не курили. А вот, что касается уличной босоты, заводских работяг и женщин не слишком высокого полёта, то те предпочитали в лучшем случае папиросы, но большинство баловалось самокрутками с недорогим табаком.

Джеро и сам имел пристрастие к вредной привычке, а так же к женщинам, которые предпочитают папиросы изящным курительным палочкам.

Подопечные парня вернулись к своим музыкальным и акробатическим этюдам, разбавленным мелким воровством. Кенджи так и не появлялся. Бедных сирот то и дело норовила накрыть полиция. Но вот ребятишки не могли себе позволить сменить прибыльные точки у мостов и на площадях на скромные задворки. Деньги были нужны.

Коррумпированным представителям власти следовало бы обратить внимание на возросшие волнения в народе, бастующих студентов и реальных преступников, а не преследовать малолеток, пытающихся выживать. Джеро мог бы приплести к желанным полицейским занятиям и облавы борделей, не будь он завсегдатаем одного из них.

Сегодня он намеревался навестить жаркую красавицу Милен. Кенджи может и не явится, особенно если учитывать возросшие ставки в его взрослых преступных играх. А может, придёт совсем скоро и вышибет из старого знакомого дух, так пусть это случится после соития со страстной особой.

Проституция Эбонхэбэна отличалась приемлемым уровнем сервиса и замысловатой системой услуг. Здесь можно было нанять кого-нибудь для простого разговора по душам или легкого петтинга, но даже для тех, кто хотел зайти дальше, оставались преграды.

Заполучив жетон, являющийся пропуском в задние комнаты, патрон должен был расположить к себе объект страсти. Если не внешним видом, то манерами и обходительностью. Администрация оставляла за сотрудниками право в отказе предоставления сексуальных услуг любому клиенту.

О возникновении подобных проблем с Милен Джеро не переживал. Она уже давно выслушала его душевные истории, кивающе соболезновала душевным переживаниям и притворно сопереживала любым лишениям парня. Была ли она фальшива в постели? Джеро не знал. Ему не с чем было сравнить. В его объятиях за всю жизнь побывала только Милен, но она запала в душу. Скорее всего, стала привычной и по-своему родной.

Куртизанка была свободна. После словесных прелюдий сокращающихся по времени с каждым визитом Джеро, он ласково сбросил со смуглой брюнетки халат из чёрного тюля, проведя пальцами по её рукам. Медленно, от плеч до кончиков пальцев, ныряя в ладони и сжимая руки замком.

Сначала Джеро нежно касался губ Милен своими, потом, приоткрыв рот, дразнил её языком, слегка покусывал мягкие ланиты, задерживаясь в их влажном плену всё дольше. Руки юноши прижали обнаженную женщину к своей груди. Он чувствовал, как напряжены её соски, а скользя руками ниже, ощутил, как она дрожит.