Сергей Москвичев - Лев Бессердечный и хозяйка механического кота [litres]

Ручное управление было заблокировано. Задумавшись о страшной судьбе разбиться о скалы, Лев паниковал, пока не заметил на механическом радаре, анализирующем воздушные потоки объект, приближающийся с юга. Взглянув в аэроперископ, Бессердечный обнаружил пароплан. Настроив резкость, чтобы разглядеть пилота, Лев увидел лишь зловещую красную тень.

«Предупреждение Богини», – пароплан норовил протаранить наружную оболочку газового отсека. В планах новоявленного неприятеля Лев не ошибся. Кто это или что? Виги, Бигги и Магдэ исчезли, неужели эта красная тень убила их и, воспользовавшись их же паропланом теперь атакует и Бессердечного?

Против манёвренного и легкого летательного аппарата красной тени дирижаблю нечего было противопоставить. Единственным, что мог сделать Лев, так это постараться сбавить высоту и выбрать наиболее щадящее место для аварийной посадки, или не дай Богиня, крушения.

Несмотря на все старания одинокого молодого пилота, красная тень атаковала напористо и многократно с удивительной точностью и скоростью. Сначала Лев рухнул на пол, затем его начало носить по всей кабине пилота.

Бессердечный почувствовал недолговременную невесомость, прежде чем удар, частично смягченный килевым амортизатором, не встряхнул все внутренние органы и болевой шок, последовавший за этим, не выключил сознание.

Когда Лев пришёл в себя, он был за пределами дирижабля.

«Как это произошло?» – Бессердечный увидел дымящийся пароплан. Красная тень также потерпела крушение, а может нет? Может эта тварь и вытащила его из дирижабля?

Вокруг никого не было. Держась за бока, ноющие от боли, едва перебирая ногами, Лев всё же нашел силы, чтобы осмотреть и пароплан, в котором не оказалось ничего примечательного, ни крови, ни тела, а также дирижабль с изорванным внешним покрытием, разбитой кабиной и деформированными опорными кольцами. Газовая камера уже наполнилась воздухом, гелий вышел, паровой двигатель успел остыть. Судя по всему и воздух внутри подъёмных отсеков. Летательный аппарат завершил свой последний маршрут, и уже прошло несколько часов.

«Здорово меня вырубил. Хорошо, что хоть как-то идти могу, – Лев взглянул вниз со скалистого утеса. Эбонхэбэн простирался к северо-западу от места крушения. – Ничего себя, как отбросило дирижабль!»

Внезапно Бессердечный ощутил пинок, заставивший его кубарем скатиться вниз на пару метров к скалистому выступу склона. Перевернувшись на спину, Лев инстинктивно выставил руки вперед. Это помогло сдержать ужас, обрушившийся на него.

Красная тень. Вблизи молодой пилигрим разглядел, что это, скорее всего, человек, но объятый какой-то аурой, скрывающей лик. Снова вспомнились предостережения Богини о ведьмах, красной тени и прочей нечисти, что угрожает некой Акико, которую ему следует найти и защищать. Хотя сейчас стоило защитить для начала себя.

Красная тень пыталась придушить Льва? Мёртвой хваткой, зажав его горло, лишая возможности вздохнуть или сглотнуть слюну, наполнившую рот и текущую по щекам. Кряхтя, Бессердечный ударил ногой неприятеля, заставив ослабить хватку и руками отбыть цепкие клешни убийцы от своего горла. Теневой незнакомец, очертания которого колебались в воздухе, отошел.

– Кто ты? – враг молчал, но не нападал более. Под красным покровом, материальность противника померкла и растворилась. Лев бы подумал, что это посттравматическая галлюцинации, только вот шея нестерпимо болела. Мог ли он сам себе нанести эти повреждения, душить в состоянии припадка неясной природы?

Враг исчез, да и сознание вроде бы стабилизировалось.

Медленно и осторожно, используя практически все оставшиеся силы, Лев спустился к южным воротам Эбонхэбэна, города туманов, хранимого Богиней, поздним вечером, когда бездушный мегаполис наполнялся храпом безразличных людей.

– Ну вот, похоже, тебе удалось восстановить картину минувшего, – подбодрил Сато.

– Да, только вот от того, что я вспомнил всё, легче не стало. Голова болит.

– Поспи, – я пока схожу к аптекарю за новой порцией мазей.

– Лучше позови врача, дядя. Не похоже, чтобы мне становилось лучше от этих примочек.

Сато кивнул и ушёл, а Лев на самом деле уснул. Он сделал бы это и без всяких советов. Уж слишком ломило всё тело, лихорадка усиливалась, а головная боль накатывала вместе с тошной, как её неразлучная спутница.

В ужасном физическом состоянии сны ещё хуже, печальнее и страшнее. Порой можно даже ощутить физическую боль, падение в пропасть, спазмы и прочие неприятные вещи. Как правило, это длится долго, появляется желание проснуться, взяв неподвластное под контроль, но это тщетно.

Бесконечно тянущееся для Бессердечного время по ту сторону сознания прекратилось, когда он услышал разговор. Сато привёл врача, как и обещал.

– Раны сильно гноятся.

– Я делала ему инъекции пенициллина, но эффект слабый.

– Это Ваш родственник? – интересовался врач.

– Не совсем, – помялся Сато.

«Что значит не совсем? – Льва покоробило. – Я ведь твой племянник, дурья башка».

– Госпитализация поможет?

– Боюсь, что нет. Я выпишу морфий. И оставлю пару ампул Вам. В аптеке получите ещё десять, больше не понадобится, я полагаю. Антибиотики лучше отменить. Не мучайте парня в последние часы.

«Последние часы? – внутри Льва начал просыпаться дикий зверь. Соответствующий его имени, мечущийся в сознании в жалкой попытке выбраться из сжимающейся клетки. – Я что, умру?»

Сато с врачом удалились, но всё ещё не оставили помещений дома. Обговаривали что-то, но Бессердечный уже не слышал их.

«Я умру!» – лучше было бы этого не знать. Лежать, представлять этот момент. Скоро, хотябы секунду точную никто не знает, и хвала Богине. Иначе оставалось бы только вести обратный отсчёт. День, десять часов, два, час, полчаса, десять минут, минута, ещё полминуточки, десять, девять, восемь, семь, нет пожалуйся, НЕТ! Три, два, один…

Лев не знает момента, но от этого не легче. Отвлечься бы. Да разве получится?! Он умрёт! Только чудо поможет.

«Ахахаха!» – истерический смех вырвался из груди.

Пора молиться. Богине. Он ведь должен спасти Акико, которую знать не знает, побороть красную тень, атаковавшую его на дирижабле и позже на земле.

«Ну, давай, Богиня, действуй! Ты же избрала меня для великих целей, спасай!» – его внутреннюю истерику прервал звук закрывшейся входной двери и вернувшийся Сато.

– Что? – Лев смеялся. – Всё, дядя, племянничку, полуродственнику пора на кладбище?

– Я сделаю тебе инъекцию морфия, ты уснёшь, скорее всего, более приятным и глубоким сном.

Что же выбрать? Умирать в агонии или во сне? Казалось, что кто угодно выберет сон, но Лев мазохистки хотел прочувствовать все грани страданий. Сильная боль даёт неповторимое ощущение жизни.