Кирилл Корзун - Выбор клинка [litres]

– Боюсь, что именно тебе предстоит привести их ему под руку, – лукаво улыбнулся он и вдруг спросил: – Но, как мне кажется, у тебя иные планы?

Каждая, даже самая безобидная и светлая ночь способна стать мрачной и беспросветной, исторгнув из себя самые невообразимые кошмары: как выдуманные и иллюзорные, так и вполне реальные, и кровожадные. Ночь темна и не ведает жалости к своим жертвам, милостиво делая исключение лишь для своих «детей».

Искусство синоби не ведало ограничений – опытный убийца с лёгкостью устранял цель, невзирая на обстоятельства, с равной эффективностью действуя как под луной, так и под солнцем. Но всё же они предпочитали ночь. Именно тогда арсенал их умений и уловок раскрывался в полной мере, позволяя укрыться в зыбких тенях и нанести своей цели смертоносный удар…

Приземистый одноэтажный дом, возведённый в стиле эпохи Эдо и стоявший на отшибе токийского квартала, принадлежащего Хаттори, утопал в ночном мраке, лишь десяток развешанных под кровлей бумажных фонариков едва-едва теплился крохотными оранжевыми огоньками, обозначая его очертания в подступающей со всех сторон темноте. Неясный и полуразмытый человеческий силуэт, практически незаметный человеческому глазу, крадучись обходил дом по кругу, практически вплотную прижимаясь решётчатым переплетениям стен. Ничто не выдавало его присутствия – ночь скрадывала всё лишнее, позволяя ему и дальше оставаться незамеченным.

Остановившись возле неприметной скользящей перегородки в задней части дома, силуэт на доли мгновения обрёл чёткость, попав в крохотный круг тёплого света под фонарём, протянул руку и…

– Киа-а-ай! – неожиданный громкий выкрик разорвал тишину, а длинный, изогнутый клинок самурайского меча с лёгкостью пробил перегородку насквозь и вонзился в грудь нежданного гостя. Вслед за ним, разрывая рисовую бумагу перегородки плечом, выскочил статный босоногий мужчина в кимоно и хакама. В свете фонаря блеснули частые седые пряди его чёрных как смоль волос, собранных в самурайский узел на затылке. Действуя стремительно и без видимых усилий, он плавно выдернул меч и, крутанув его кистью правой руки, рубящим диагональным ударом поразил своего противника в шею.

Окутанная дымкой человеческая фигура вздрогнула и тут же развеялась без следа.

– Благодарю вас, что оправдали мои ожидания, Мацуяма-сан! – казалось, что негромкий и спокойный голос Котаро зазвучал сразу с нескольких сторон, и самурай вынужденно оглянулся, стараясь определить его истинное местоположение. – Мне претит убивать спящего и беззащитного Воина.

– Так явись, довольно уловок! Сразись со мной лицом к лицу, кто бы то ни был! – громко ответил Такихиро, сходя с крылечка дома и, словно не замечая отсутствия обуви, ступил на покрытую тонким слоем снега землю заднего двора.

Проявившая любопытство луна как будто раздвинула и без того редкие облака, осветив площадку будущего сражения, в центре которой неподвижно стоял Мацуяма.

– Истинное служение становится редкостью, но вы являете собой потрясающий для современности пример настоящего буси, – продолжал говорить Котаро, оставаясь незримым. – И некоторые ваши навыки вызывают невольное восхищение. То, как вы избавили этот мир от присутствия господина Ямамото, достойно уважения и признания со стороны таких людей, как я. Кто вас обучал?

Самурай предпочёл хранить молчание. Прикрыв глаза, он повернулся к дому боком, поудобнее перехватил меч обеими руками, поднял его над головой, расположив клинок параллельно земле, слегка согнул ноги в коленях и сосредоточился на слухе.

– Можете не отвечать. Воспитанники Дьявола Хандзо всегда стремились идти по двум дорогам одновременно. И многих из них это подвело. Самурай и синоби противоположны друг другу. Однако вы сохранили часть знаний, запретных знаний! И пестуете молодёжь в соответствии с нашей системой обучения, что достойно отдельной похвалы…

Котаро размеренно говорил, стараясь вывести противника из равновесия и подгадывая момент для нанесения одного-единственного удара, которому предстояло начать этот поединок. И завершить его. Синоби за мгновения сконцентрировался, выплетая сложную технику «Дымной Плети», и почти активировал её, но просчитался…

Такихиро плавно сместился, сменил стойку и вдруг прыгнул – с места, вздымая тонкий слой снега с земли воздушной волной, с лёгкостью и по очень крутой дуге перемахнув почти пять метров пространства до угла дома, в тени которого он сумел расслышать не голос, а шорох шагов.

– Ки-и-а-ай! – прогремело над полем боя. Самурай шёл в открытую, самоубийственную атаку, вместе с тем совмещая в ней все необходимые элементы для нанесения идеального со всех сторон удара: от максимально набранной инерции до ювелирно исполненного «Меча Инари».

Стихию Металла нельзя недооценивать. При всей её кажущейся бедности во внешних проявлениях, эта школа производила весьма серьёзное впечатление своими результатами и обладала разнообразными и распространёнными техниками масштабируемого типа. Стоит ли упоминать, что в своём классе им не было равных по пробивной способности и скорости воссоздания плетения?

Ультразвуковая акустическая волна боевого клича опередила атаку синоби на несколько мгновений, сорвав с тела Котаро маскировочную пелену из шевелящейся и текучей дымки, и дестабилизировала неоконченную технику. Всего на секунду. Но шедшая следом волна бахира, густо пронизанного мощью звенящего ненавистью яки, в клочья разметала конструкцию плетения.

В прыжке, вознёсшем его на три метра в воздух, кожа самурая приобрела неживой, серо-стальной оттенок, а меч в полтора раза увеличился в размерах и ярко засветился в потоках лунного света. Синоби с первого взгляда определил происходящее и внутренне похолодел.

Айути но хэйхо.

Котаро не успевал увернуться. Опережающий встречный удар искусного мечника настигал его безоговорочно, не давая шансов ни на уклонение, ни на контр удар. «Меч Инари» лучился переполнявшим его бахиром, на боку клинка багровыми росчерками пылала цепочка начертанных Силой иероглифов.

Айути но хэйхо – не просто термин в фехтовании. Это состояние души, преисполненное достижения поставленной цели. Для нанесения единственного, но идеального удара Такихиро пожертвовал всем, в том числе и своей жизнью.

Концентрированное красное свечение плёнки использованного синоби «огненного щита» ослепительно полыхнуло и померкло. Защита не выдержала рубящего удара, напитанного беспрецедентной для ранга Учитель мощью. «Меч Инари» с незаметной глазу задержкой продолжил своё движение, по диагонали обрушиваясь на левую ключицу синоби.