Сергей Лукьяненко - Наваждение. Лучшая фантастика – 2022 [сборник litres]

Альфред перевел на меня взгляд, все еще не понимая, о чем я, но тут Алиса вдруг оглушительно заверещала и пулей выскочила из каюты.

Я сидела в каюте Алисы и обнимала ее за плечи. Алиса уже не тряслась, истерика проходила.

– Не хочу умирать! – повторяла Алиса. – Мне уже кажется, по голове что-то ползет!

– Никто по тебе не ползет, это я тебя глажу.

– У меня что-то внутри лба шевелится! – всхлипнула Алиса.

– Это страхи у тебя шевелятся, – терпеливо объясняла я. – Не накручивай себя. Светлячок опасен только для них, для местных. Я биолог.

– Ты ботаник! – всхлипывала Алиса. – Вы дальше пробирок ничего не видите! Даже Марк Йоганн не знает, что теперь делать!

– Уж он-то знает…

– Он сегодня сам чуть не плакал!

– Алиса, капитан не может плакать!

– Ты просто не слышала его голос, когда он говорил с Вандой!

– Почему с Вандой? – растерялась я.

– Они же одноклассники, друзья детства!

– Я и не знала…

– Ты ничего не знаешь! Он чуть ли не плакал: Вандочка, не знаю, что делать! На мне страшная ответственность, я отвечаю за людей, у меня были все протоколы – на случай войны, на случай поломки, на случай бунта, даже на случай инфекции, но такого ужаса в инструкции нет! У нас нет связи с Землей, до Земли три тысячи лет! Мы не сможем вернуться, если есть шанс, что привезем угрозу для человечества! И не сможем остаться, потому что Земля вышлет спасательный корабль, и тогда он его встретит, а рукопись и все следы к тому времени уничтожит! – Алиса повернула ко мне заплаканное лицо, я снова налила ей воды.

– Кто уничтожит?

– Враг человечества! Паразит, который будет множиться среди нас! В рукописи сказано, никто не знает, как отличить здорового от… – Алиса вдруг осеклась, подозрительно меня оглядела, брезгливо сняла мою руку с плеча и встала: – Оставь меня, Мила, – глухо сказала она. – Сейчас не время ходить по каютам, сейчас каждый за себя.

Я вздохнула, пожелала ей спокойной ночи и вышла в коридор.

Дошла до мостика.

Здесь было тихо, за огромным иллюминатором снова плыла дневная сторона Голанды. Она была похожа на гигантскую тарелку. Огромная, бесконечно напоминающая Землю, только вместо континентов – мелкая россыпь архипелагов. Словно кто-то щедро накрошил материки как коричневые сухарики в гигантский желтый суп.

За спиной послышался шелестящий звук. Я резко обернулась и вдруг заорала от нестерпимого ужаса: передо мной в нахлынувшей темноте коридора стояло уродливое чудовище в рост человека, пучки его щупалец свисали до пола…

– Милочка! – раздавался над головой испуганный голос Игнатуса Дюбуа. – Мила!

Я поняла, что сижу на полу под иллюминатором. Глаза, ослепленные океаном Голанды, снова привыкали к вечернему освещению корабля. Передо мной был Игнатус, просто на его плече висели три скафандра, их рукава качались, словно щупальца.

– Что это? – я слабо указала на них.

– Скафандры. Что же еще?

Он перекинул скафандры на другое плечо и помог мне подняться.

– Я провожу вас, – сказал он. – Давайте к лифту, сейчас лучше не ходить пешком.

Мы долго ждали наш неповоротливый лифт, а он все не хотел ехать. Я постепенно приходила в себя, было очень неудобно за эту истерику.

– Игнатус, – сказала я. – Что вы обо всем этом думаете?

– О чем именно?

– Паразит опасен для нас?

Я думала, он рассмеется, мол, какая глупость… Но Игнатус просто пожал плечами. Скафандры на плече всколыхнулись и зашевелили рукавами, как зомби.

– Милочка, это я должен спросить. Вы – биолог, я – инженер.

– Но вы мудрый человек, наверно, самый мудрый, кого я знаю, у вас большой жизненный опыт…

– У меня не было такого опыта, – покачал головой Игнатус. – Я работал в кольцах Сатурна, летал в экспедицию к Сириусу, строил зонды для Солнечной короны… Я нашел для себя три простых жизненных правила.

– Так-так? – заинтересовалась я.

– Правило первое: может быть все. У любого события есть только вероятность. Она бывает высокая или мизерная, но шутка в том, что даже правильно вычислить эту вероятность мы не умеем. Лучшие физики будут трясти формулами и давать руку на отсечение, что зонд выдержит сорок тысяч градусов. А оказывается, в короне дикие вихревые токи, и зонд умирает еще на подлете. И зачем мне отсеченные руки физиков? И зачем мне физики без рук? Понимаете?

– Не очень…

– Попробую объяснить иначе. Мелисса, как вы оцениваете вероятность, что сюда долетит свет электрических фонарей с нашей далекой Земли?

– Ноль, разумеется. Три тысячи световых лет. В Древнем Риме не было фонарей.

– Однако вот он. – Игнатус Дюбуа указал на потолочные ленты.

Я опешила.

– Это совсем другое!

– Другое объяснение. А свет тот же. Согласен, его здесь быть не должно. Но он есть. Очень много невозможного случается просто потому, что мы рядом. Физика обожает наблюдателя, она сделает все, чтобы его удивить.

Я задумалась.

– Второе правило, – продолжал Игнатус. – Рассчитывай только на себя. Тогда будешь расплачиваться за свои ошибки, а не чужие. Это хотя бы справедливо, вы согласны?

Я кивнула.

– Ну и последнее правило: всегда оставайся человеком.

– Даже если в тебе паразит?

– Он всегда с нами, – пошутил Игнатус. – А вот и лифт!

В лифте на всю стену висело объявление:

В связи с угрозой паразитического светляка категорически запрещается включать свет в каютах под страхом расстрела. О любом замеченном свечении просьба незамедлительно сообщать руководителю своей группы.

– Он с ума сошел? – возмутилась я. – Какой расстрел?!

Игнатус только пожал плечами:

– Поберегите нервы, Мила. Зачем нам свет этой ночью, все равно же спать? А утром появятся комментарии, тогда и разберемся.

Мне оставалось лишь признать, что Игнатус прав. От его спокойного рассудительного голоса я успокоилась. Мы шли по коридору третьей палубы, скафандры на плече Игнатуса мягко шуршали.

– Зачем вам скафандры, Игнатус? – спросила я.

– Выписал со склада себе, жене и дочке. Пусть лежат.

– Но зачем? – удивилась я.

– И вы с Аликом себе возьмите, – посоветовал Игнатус, – потом может не быть.

Я хотела уточнить, но впереди были голоса и свет распахнутой каюты. Кажется, это была каюта Клауса.

– Тут включили свет, нарушив указ капитана! – усмехнулась я.

– Причем сам капитан… – добавил Игнатус, прислушиваясь.

Мы остановились на пороге. Посреди каюты стоял Клаус Фара, а вокруг столпились руководители групп: Шульц, Меламед, Агния Ли, Тагор и сам Марк Йоганн.

– Клаус! – возмущенно выговаривал он. – Как вообще могло такое прийти в голову?! Шульц, Агния, куда вы смотрели?!