Сергей Лукьяненко - Наваждение. Лучшая фантастика – 2022 [сборник litres]

Потом Альфред долго шипел пульверизатором по углам, а каюта наполнялась острым кислым запахом, от которого щипало глаза, – забытый вкус детства, когда мы на спор откусывали попки лесным муравьям. С этого дня кислым запахом пропитался весь корабль.

В один из дней Ванда сняла швы и разрешила вставать. К вечеру я уже ходила по комнате, только кружилась голова и накатывала слабость.

Альфред принес скафандр без рукава. Он рассказал, что скафандры кончились, а техники даже устроили драку. Но Альфред догадался зайти в Сеть и посмотреть ведомости списаний. Нашел в утилизации скафандр с оторванным рукавом и без проблем выписал его. В мастерских заварил обрывок рукава пластиком и предлагает мне ходить и спать в нем, а вторую руку держать внутри, тем более я левша…

Я примерила скафандр, но он оказался велик, а дышать через обогатительный фильтр было тяжело. А главное – я не понимала, зачем все это и что он мне даст, скафандр.

Напрасно Альфред объяснял, что в скафандрах сейчас на корабле ходят все. Что достать скафандр невозможно ни за какие деньги, за скафандры дерутся… Я наотрез отказалась.

В тот вечер мы сильно поругались. Альфред сказал, что раз я не хочу соблюдать приказы капитана и подвергаю опасности себя, то он не может это видеть. И ушел в свою старую каюту, облачившись в однорукий скафандр.

Я осталась одна и долго плакала. Написала сообщение Алисе, что хочу с ней поговорить, но вместо Алисы почему-то пришел Жак.

Жак был одет с ног до головы в черные мусорные пакеты, и даже шевелюра была спрятана под импровизированной косынкой.

– Это что, теперь так ходят те, кому не достался скафандр? – удивилась я.

– Нет, это я сажусь в углу и прикидываюсь мусором, если слышу шаги, – объяснил Жак. – Комендантский час!

Я не поняла, шутит он или нет.

Жак очень старался меня развеселить, рассказывал анекдоты, показал, как свернуть из мусорного пакета лебедя. Но я видела, что ему не смешно.

– Представляешь, – сказал он наконец, – на третьем году экспедиции выяснилось, что у нас на корабле есть касты! Высшая каста – руководители подразделений, за ними – ученые вроде тебя, ну еще пилоты, а потом плебс, вроде меня: техники, ремонтники, повара и персонал. Низшей касте скафандры даже не предлагали.

– Жак, – спросила я. – А ты сам разве веришь в паразита?

Жак покачал головой.

– Я с самого начала говорил, что это чушь.

– А сейчас что говоришь?

– Сейчас так говорить нельзя, – серьезно ответил Жак. – Сейчас сразу на рентген к Ванде и в список подозреваемых.

– Подозреваемых в чем? – удивилась я.

– Враги человечества, – пожал плечами Жак. – В рукописи сказано, что паразита можно выявить по необычному поведению. Вот и выявляют. Отрицаешь опасность – пособник врага. Сомневаешься в мудрости капитана – пособник врага.

– Ты шутишь? – изумилась я.

– Я не шучу такими вещами! – обиделся Жак. – Давно не до шуток. Ты вообще в курсе, что происходит? Капитан объявил военное положение и сошел с ума. Ему никто теперь не может возразить, совет разогнан, он присвоил полную власть на корабле и все решает только сам, понимаешь? Он теперь никому не доверяет, у него особый карантин и личная охрана из подхалимов – Джафар, Глория, Вигдор, еще пара моральных уродов…

Я вдруг вспомнила рослого белокурого пилота Вигдора.

– Да ладно тебе, Вигдор прекрасный парень!

– Был, – с горечью сказал Жак. – А теперь Вигдор разбирает ежедневные доносы и устраивает в каютах обыски.

– Обыски? – изумилась я.

– Добро пожаловать в новый мир! – с горечью ответил Жак. – Да, у нас теперь обыски по доносам! Услышал подозрительный шум за стенкой – обязан написать донос. Если ты не написал, а соседи написали – значит, ты автоматически под подозрением как сообщник.

– Сообщник кого?! – все не понимала я.

– Сообщник сети паразита, – объяснил Жак. – Если попадаешь в список подозреваемых, твою каюту опечатывают снаружи на карантин, тебе запрещено покидать ее. Половина кают опечатана, куча народу в списке врагов.

– А как же работа? – удивилась я.

– Никак. Все сидят по каютам. Половина систем звездолета уже не работает. Столовая не работает, регенерация не работает, живем на концентратах и сухом пайке. Все сидят по своим каютам и пишут доносы на звуки соседей. Приказ капитана. Несогласные изолированы, остальные согласились, пишут доносы, ищут врагов. Я говорю тебе – капитан безумен. Если на корабле есть главный паразит, то это он!

– Марк Йоганн? – вскричала я. – Наш старый добрый Марк Йоганн?! Да что ты такое несешь, Жак?

Жак испуганно оглянулся и прижал палец к губам.

– Умоляю, не кричи! – прошептал он. – И не вздумай кому-то сказать, что я тебе это рассказывал! И что вообще к тебе приходил! Потому что я в списке, и моя каюта опечатана. И если узнают, мне сразу трибунал и в изолятор, к Эрику…

– К Эрику? – изумилась я. – А что с ним?

– С ним все. Он пытался стереть из базы рукопись.

Я совсем растерялась.

– Эрик? Стереть рукопись, которую сам перевел?

– Не волнуйся, рукопись Альфред восстановил. Эрик плохо понимает в вычислительной технике, но теперь он враг номер два после Клауса, а Клауса уже приговорили. Трибунал постановил, что это уже не Клаус. Он стал неадекватен за две недели ареста.

– За две недели ты бы тоже стал неадекватен! – взорвалась я, хотя изо всех сил старалась не говорить громко. – Это какое-то безумие…

Жак покачал головой.

– Не вздумай произнести это вслух. Клаус сам виноват – и жука принес, и на охранников потом бросился. Просто смирись, что у нас будут следующие похороны.

– Следующие? – переспросила я. – Ты про Джонни? Разве его хоронили? Без меня?

Жак вдруг потупился.

– Прости, – сказал он. – Альфред велел тебе пока не говорить, чтоб не расстраивать. Алисы с нами больше нет.

Я закрыла лицо руками.

– Господи… Алису-то за что?! Она тоже враг человечества?

– Нет, – покачал головой Жак. – У Алисы была слишком богатая фантазия. Так боялась паразита, что заклеила вентиляцию, залила каюту муравьиной кислотой и не проснулась…

Я тихо плакала. Жак молчал.

– Может, ты все-таки шутишь? – спросила я с надеждой.

– Такими вещами не шучу. – Он вдруг картинно встал передо мной на колени: – А вот за лифт прости!

– Эй! – не поняла я. – Встань! Что за лифт?

– Не встану. Сначала прости!

– Прощаю. Какой лифт? Что ты опять натворил?

– Это я сочинил то объявление в лифте в первый день, – вздохнул Жак. – Мне казалось, смешно. Я же не думал, что все поверят и выключат свет. И что ты из-за этого упадешь в санузле, а Ванда найдет синяк и подумает, что паразит, а Джафар начнет стрелять… Я идиот, Мила. Прости меня, если сможешь.