Сергей Лукьяненко - Наваждение. Лучшая фантастика – 2022 [сборник litres]

Лицо Марка Йоганна просветлело, и он вдруг положил мне руку на плечо:

– Спасибо, Милочка, от всего сердца! Я всегда в тебя верил.

Я все еще не понимала.

Марк Йоганн нажал клавишу, и створки предшлюзовой расползлись. От шлюза нас теперь отделяла лишь гермодверь с круглым окошком из бронестекла, изнутри по этому иллюминатору сейчас хлестала вода. Марк Йоганн вынул сложенный вдвое лист и надел свое пенсне.

– Именем закона Земли! – объявил он. – Властью капитана! Единым голосованием коллег! Тело, принадлежавшее Клаусу Фара и захваченное паразитом, приговаривается к уничтожению!

Только тут я заметила, что за иллюминатором кто-то бьется в водяных струях. Я открыла рот, чтобы закричать, но голова закружилась. Кто-то меня подхватил и помог мягко сесть на пол.

Не знаю, сколько прошло времени.

Когда мне помогли встать, за иллюминатором уже была ровная пелена воды, как в аквариуме.

Марк Йоганн произнес, глядя на часы: «Достаточно, потом отнесете тело в рефрижератор». И вышел из шлюза.

– Мелисса, идти можете? – спросил Тагор, задержавшись, и, не дожидаясь ответа, смущенно кивнул: – Ну, догоняйте…

Я осталась в шлюзе одна.

Стараясь не оборачиваться, держась за стенки, заковыляла следом.

Не помню, как добралась до каюты и упала на кровать, не снимая мусорных мешков.

Очнулась я от того, что меня рывком выдернули из кровати и поставили на ноги.

– Мелисса! – Взбешенный Марк Йоганн грозил у моего лица скрюченным пальцем, а глаза его пылали сатанинским огнем. – Где он?!

– Кто?

– В столовую ее! – скомандовал Марк Йоганн, и меня потащили по коридору.

В столовой снова собрались все. Меня вытолкнули в центр.

– Мелисса Вольская! – заорал капитан. – Где Клаус Фара?!

Я молчала.

– Ты осталась в шлюзе, когда мы вышли, слила воду и вынула тело! – орал Марк Йоганн. – Ты знала, что он умел задерживать дыхание! Кто еще знал?

Все молчали.

– Только так мы и выявим всю сеть! Именем закона Земли! Властью капитана! Объявляю голосование коллег! Перед нами тот, кто помог сбежать и уйти от казни тому, кто принес паразита! Кто считает, что он тоже достоин казни? Прошу поднять руки! Единогласно? Нет? – Марк Йоганн оглядел зал: – Альфред, ты разве против?

– У меня руки нет в скафандре… – произнес Альфред тихо.

– Так подними другую!

Альфред поднимал руку медленно и скрючившись – словно школьник, который не уверен в своих знаниях.

Меня запихнули в медицинский бокс к Эрику. Эрик был лохматый и небритый. Всю ночь мы сидели друг против друга, как в старые времена, и просто говорили обо всем на свете. Эрик рассказывал про египетские пирамиды, к которым до сих пор вопросы, и про календарь майя, с которым давно понятно все. Я тоже что-то говорила – про детство, про колледж, про Луну, про свою первую стажировку в Антарктиде.

– Слушай, – перебил Эрик. – А как это вообще – в Антарктиде?

Я пожала плечами.

– Как здесь. Стены, каюты, столовая, тренажеры, оранжерея. Можно одеться и выйти наружу. Я один раз вышла, и больше не хотелось. Я всего-то была месяц.

– А чем там занимаются? – спросил Эрик.

– Все как у нас. А почему ты спрашиваешь?

Эрик помолчал.

– Знаешь, Мила, я все думаю про того человека. Ну, который писал летопись катастрофы. Он там был один на полярной станции, представляешь? Внизу – реактор, кругом – погодные терминалы и связной пункт, наверху – минус девяносто и слой снега из фторводорода. А он сидел и писал свою рукопись – как никто у них не писал лет двести… Понимаешь? Не с планшетом сидел, а кисточкой выводил на тряпичной ленте, как в древности, – иероглиф за иероглифом… Так и умер за столом, так его и раскопали с этой кисточкой. И вот планшеты давно размагнитились, а его рукопись во льдах как живая.

– Думаешь, он знал, что так будет? Писал специально для нас?

Эрик улыбнулся и покачал головой.

– Знаешь, Мила, чем больше думаю, тем больше мне кажется, что он для себя писал. Ему нравилось писать, понимаешь? У них все надписи были электронные, только указатели и таблички кое-где сохранились, но тоже не от руки написанные. А он писал рукой. Специально изучал каллиграфию, привез себе с архипелага кисточки, краску и катушки специальных лент. Чтоб сидеть и писать, чтоб время было и ничего не мешало! Понимаешь?

Я покачала головой.

Эрик вздохнул:

– Если ты не понимаешь, они тем более не поймут. Роман он сочинял фантастический, вот что я думаю!

Я усмехнулась и потрепала Эрика по стриженой макушке.

– Эрик, гуманитарий ты наш добрый. Нет, это документальная рукопись.

– Да он даже озаглавил ее «Иш»! «Светлячки»!

– Все бы так озаглавили на его месте, – вздохнула я. – Ты, наверно, давно не видел Марка Йоганна. Мы же всегда шутили над ним, над его этими манерами, поклонами, над пенсне. Помнишь, как ходили слушать его лекции о Большом взрыве и Магеллановом Облаке? А теперь это не человек больше, это дьявол! Ему только крови надо. У него и тон другой, и голос, и мысли не его. Он заставил всех подчиниться, и все боятся! Это то, о чем предупреждала рукопись: светлячок первым делом поражает руководителя. А остальные начинают выполнять безумные приказы – одни от страха, другие просто верят. А те, кто понимает, что происходит, ничего сделать уже не могут… И вот именно это у нас и случилось.

Эрик качал головой. Похоже, он не понимал до конца все то, что стало ясно даже мне.

– Эрик, он тебя приговорил к казни! Ты когда-нибудь вообще думал, что живой Марк Йоганн тебя приговорит к казни?!

Эрик не ответил.

– Скажи, Эрик, зачем ты хотел уничтожить рукопись?

– Не хотел, а уничтожил! – гордо сказал Эрик. – Потому что увидел, какое началось безумие. Нельзя изучать культуру по единственной фантастической книге!

– Но ты лингвист! Ты бы не смог уничтожить памятник культуры!

– Я вычистил все файлы, а одну копию спрятал так, что никто не найдет полвека! Только не спрашивай, все равно не скажу.

– Ее уже нашли.

Эрик посмотрел на меня, не понимая, а потом просто обхватил голову руками. Дальше мы сидели молча.

Наконец дверь щелкнула, и появились Джафар с Тагором.

– Эрик Смоленски, на выход, – скомандовал Джафар. – Без вещей.

Эрик оглянулся на меня и поплелся к выходу.

Через какое-то время Джафар и Тагор вернулись.

– Мелисса Вольская, на выход. Без вещей.

Сбоку от двери лежал большой сверток черного полиэтилена – словно кто-то из экипажа прилег поспать, укрывшись с головой. А посередине комнаты на таком же черном, расстеленном на полу полиэтилене стояла я. Напротив стояли Тагор и Джафар с обнаженными пистолетами. Марк Йоганн уныло читал с листа:

– Именем закона Земли… Властью капитана… Единым голосованием коллег…