Сергей Лукьяненко - Наваждение. Лучшая фантастика – 2022 [сборник litres]

Туман касался плеч, влажными невесомыми струями проводил по волосам, пытался протиснуться между пуговиц под одежду.

Под ногами захрустело.

– Это снег, – испуганным шепотом сообщила Анастасия. – Равиль Каюмович, это снег!

Туман заползал в ноздри, забивался в ушные раковины, норовил влиться в рот, стоило разомкнуть губы. Откуда-то пришел надсадный металлический звук, будто гигантская циркулярка погружает победитовые зубы в окаменевшее дерево.

Анастасия остановилась и согнулась, схватившись за живот. Запищала, замяукала девочка. Шериф стиснул кулаки, сдерживая стон.

Болезненный зуд пронзил тело. Хотелось расцарапать грудную клетку, вонзить ногти в легкие, ободрать кожу, выскоблить изнутри кости, расчесать сонную артерию…

Несколько минут спустя стало легче.

– Да, Настя, – устало сказал Шериф, – это снег. Мы вошли в третий круг.

Казалось, только толстокожий Шайтан не почувствовал перемены. Надменно задрав голову, он величественно переставлял длинные жилистые ноги. С каждым четвертым шагом несколько капель крови кропили темный ноздреватый снег.

– Что бы мы делали без вашего питомца, – сказала Анастасия.

И тогда верблюд упал. Подогнулись передние колени, приняли на себя трехсоткилограммовую тушу. Не выдержали веса, и Шайтан грузно завалился на бок. Девочка заверещала, мгновенно спрыгнула с пошатнувшейся верблюжьей спины, на четвереньках добежала до матери и как по пальме взметнулась к ней на руки.

Шайтан несколько раз попытался повернуться, подвести под себя неуклюжие ноги, а потом заплакал. Тоскливый безнадежный звук увяз в непроглядном тумане.

Равиль рухнул на колени перед верблюжьей мордой, прижался к шерстяной щеке.

– Девочку придется нести тебе, – глухо сказал он. – У меня много поклажи. Идите, я догоню.

– Куда – идти? – заторможенно спросила Анастасия.

Шериф сжал кулаки.

– Можно прямо. Просто прямо, не важно куда. Догоню – разберемся. Можно назад. Но они уже близко, я чувствую. По-хорошему, из снежного кольца можно выйти только по следам. Пойдем вперед – можем заплутать навсегда. Решай сама.

Анастасия замерла, все крепче прижимая к груди дочь.

– Да уведи же ребенка!!! – заорал Равиль.

Женщина еще секунду потопталась в нерешительности, а потом почти бегом направилась вперед, в бурую туманную мглу.

В левой седельной сумке, на которую упал Шайтан, осталась вся еда. Шериф разорвал матерчатый край, торчащий из-под вздымающегося горой верблюжьего брюха, зазубренным костяным ножом. Вытащил все, до чего смог дотянуться.

Из правой сумки он извлек два тяжелых кустарных самострела, колчан из ободранного кожзама с десятком стрел, плоский пластиковый продуктовый контейнер – в нем хранились реактивы и готовые пиротехнические смеси – и полиэтиленовый пакет с хлопушками и самопалами.

Шайтан захрипел, завозил копытами по снегу.

– Сейчас, дружище, сейчас…

Едва справившись с тугим узлом, Шериф достал самопал – длинную пластиковую трубку, до середины начиненную «медленным» цирковым порохом и мелкой галькой, обмотанную во много слоев синей изолентой, с коротким шнурком чеки.

Шайтан снова попытался подняться, но бессильно упал в снег. Посмотрел Равилю в глаза и послушно замер.

Шериф упер самопал верблюду под нижнюю челюсть, прыгающими пальцами поймал веревочку чеки и резко дернул.

Тело Шайтана взбрыкнуло всеми четырьмя ногами, и еще раз, а потом осело горой мертвой плоти. Во всем мире словно выключили звук.

Равиль отбросил в сторону вздувшуюся, раскрывшуюся лепестками наружу трубку самопала, привалился к теплому брюху Шайтана и попытался ни о чем не думать.

Но мысли не хотели ждать, с муравьиной настойчивостью лезли в голову.

Далеко не уйти. Без теплой одежды, а девчонка еще и без обуви. Шериф сразу сделал ей чуни из лоскутов пледа, который всегда возил с собой – мало ли когда под открытым Колпаком ночевать придется… Но в такой обувке далеко не потопаешь, это не на верблюде верхом…

Равиль сморщился, скривился, сжал переносицу пальцами изо всех сил. Хотелось завыть по-волчьи, и он дышал, дышал, дышал разинутым ртом. А потом почувствовал, что кто-то на него смотрит.

Открыл глаза. Видимость – нулевая, шагов на пять, не больше. Туман гуляет клочьями туда-сюда, будто от сквозняка. Но из мутных молочных линий вдруг проступил удивительно четко белесый, чуть светящийся женский силуэт. Узкая талия, покатые плечи, волосы, поднятые вверх и собранные в пучок, обнажают длинную тонкую шею.

– Резеда, – прошептал Равиль. – Душа моя, солнце мое, почему сейчас?! Я так ждал, так звал тебя все пятнадцать лет, но ты и на секунду мне не приснилась. Ни разу, совсем ни разу! А теперь даже могилы твоей не осталось, и чертов городишко сгинул под Колпаком, мне вовсе некуда прийти к тебе…

Женщина чуть согнула ноги, приняв цирковую стойку, и медленно кивнула ему. Потом два раза хлопнула ладонью по колену. Прядки тумана сорвались с ее пальцев. Равиль слишком хорошо помнил этот жест. «Ты готова?» – «Готова!» – «Раз-два!» Первый хлопок – почти неслышный, подушечками пальцев – это «раз». А второй – ладонью лодочкой, чтобы звонко. Раз-два, и прыгаешь вперед и вниз, к ослепительному кругу арены, под единый вздох замерших зрителей…

– Ты зовешь меня? – спросил он, чувствуя, как переполняется сладким страхом. – Радость моя, ты ждешь меня? – Мысли запрыгали как белки в клетке, Равиль оттолкнулся от Шайтана, сел на корточки, опустился одним коленом в хрусткий снег. – Резеда, я…

Ветер дунул чуть сильнее, от чего грациозная фигура расплелась, растворилась, развеялась – и слилась с туманом третьего круга.

Туман поредел, и снежная равнина засветилась ровным медным светом. Самая темень, наверное, подумал Равиль. Новолуние, что ли? Мысль, что где-то там, за Колпаком, есть еще звезды и луна, почему-то оказалась неприятной. Слишком свыклись подколпачники с тем, что многих вещей будто и нет в природе.

Шериф нагнал Анастасию не так уж и скоро. Пока он приближался, девочка смотрела через плечо матери янтарным нечеловеческим взглядом.

– У нас был номер на лентах, – заговорил Равиль торопливо, боясь, что передумает. – Такие широкие ленты, их подвешивают почти под купол. Уж не помню, где мы этот номер подсмотрели, наверное, кто-то видеокассету принес – «Ле Солей» или китайцев. Еще даже в Москве этот номер никто не ставил. А тут – в областном передвижном цирке! Ткань долго искали, выбирали, там все непросто: эластичность, гладкость, чтобы вес держала…

Анастасия странно глянула на него – на седоватого сутулого татарина, обвешанного всяким хламом – только шарманки не хватает.

– …А страховки там нет – только сами ленты и держат. Со стороны кажется, что вот-вот упадешь, хотя на самом деле виснешь на закрученной петле…