Катя Брандис - Опасная дружба [litres]

– Уже во второй раз – типично человеческое изобретение, – проворчала Тикаани.

Я закатил глаза. Мне нравились люди, и любая колкость в их адрес впивалась мне в душу, словно клещ в кожу.

– Ах вот как – а что же тогда изобрели оборотни?

Тикаани задумалась.

– Понятия не имею, но что-нибудь уж точно придумали. – Она хотела ещё что-то добавить, но тут ей на подмогу подоспели Клифф и Бо и принялись буквально сверлить меня глазами.

– А пумы, наверное, изобрели замороженный стейк, потому что не умеют охотиться, – выдал Бо, и волки дружно захохотали.

И Тикаани вместе со всеми.

Но я-то знал, что вообще-то она хорошая – я понял это, когда мы вместе сидели в мусорном контейнере. Я уже хотел было уйти в свою комнату, но тут появился Тео и занялся телевизором.

– И что с ним на этот раз? – проворчал он. Настроение у Тео по-прежнему на нуле.

– Он с нами не разговаривает. – Тень с укоризной ткнула в немой экран.

Я посмотрел на Тео – и вдруг всё понял. Как мы могли забыть, что это Тео всё знал про школу, знал, кто и где находился?! Он же нас всё время отвозил к месту экспедиции и забирал обратно. Он знал, что мы в тот день будем в бассейне. Он такой мрачный, потому что чуть не сдал меня со всеми потрохами? Или наоборот – потому что затея не удалась?

Тео попытался наладить звук прямо в столовой, но не вышло. Тогда мы с Клиффом помогли ему отнести сломанный телевизор в подвал, в мастерскую, причём всю дорогу враждебно смотрели друг на друга. Когда мы спускались по лестнице, Клифф то и дело обнажал зубы. Но в человеческом облике эта гримаса выглядела скорее смешно, чем страшно.

– Зубы болят? – спросил я его. – Или это у тебя улыбка такая?

Руки у Клиффа были заняты телевизором, так что я просто наплевал на его пустые угрозы. Мне и без него было о чём подумать: меня не оставляла мысль: пожалуйста, только не Тео! Мне нравился этот оборотень-лось, силач с татуировками, которые оставались у него даже в зверином обличье. И до сих пор мне казалось, что я ему тоже нравлюсь. Или я ошибался?

А может, Миллинг столько ему платил, что Тео уже было плевать на доброе отношение ко мне? Мне совершенно всё равно, какой у кого банковский счёт – думаю, и дальше будет всё равно. Во мне ещё жила душа дикого горного льва. Но у других оборотней, возможно, всё по-другому. На деньги можно много всего купить – например, личную территорию обитания: люди называют это земельным участком.

Доставив телик в мастерскую, Клифф тут же помчался к своей стае. А я задержался.

Чувствовалось, что Тео не по себе. Он копошился в инструментах, не поднимая на меня глаз, и что-то бормотал себе под нос.

Я присел на краешек стула, на душе было погано. Как с ним заговорить? А что, если он взорвётся, как Лерой, и нападёт на меня? Ведь взрослый лось очень силён.

Наконец я набрал полную грудь воздуха и спросил:

– Как ты познакомился с Миллингом?

Тео не обернулся. Он застыл на месте как вкопанный. Я невольно задержал дыхание и напряг мускулы. Пума внутри меня приготовилась вцепиться ему в затылок при первом неверном движении. Но Тео не двигался и не оборачивался – он заговорил.

– Мы знакомы уже очень давно, – начал он глухим голосом. – В первый раз встретились, когда он снимал один из своих фильмов. Он увидел меня в облике лося, понял, что я оборотень, и просто заговорил со мной. Он ни о чём тогда не знал. Даже побежал вслед за мной, когда я хотел улизнуть. Нахальный товарищ, но мне он нравился. Потом они с Эвелин меня часто приглашали на ужин. Мы много смеялись – юмор у неё был своеобразный.

– Ты был знаком с его женой?! И с дочкой?! – У меня перехватило дыхание.

– Ну конечно. И с дочкой тоже. Славная была девочка его Джун. Она всегда цеплялась мне за ногу, и я так с ней вместе и ходил. Ей очень нравилось. И в зверином обличье со мной играла: ботинки мои грызла или на пальцы охотилась. Милый маленький котёнок… Жить ей оставалось недолго: её вместе с матерью застрелил охотник, когда они в облике пум играли в снегу. Мы все тогда очень переживали, – голос Тео звучал глухо. – Все плакали.

У меня тоже навернулись слёзы на глаза, когда я вспомнил эту трагическую историю. На мгновение показалось, что Эндрю Миллинг не враг, что он один из нас – оборотень, попавший в беду. Но потом вернулись прежние чувства – страх, беспомощность, гнев.

– Ты докладывал Миллингу, что происходит в школе? Читал мои письма? И в рюкзак заглядывал?

Очень медленно, всё ещё не глядя на меня, Тео подошел к двери и запер её.

– Да. Я не видел в этом ничего дурного. Он же твой наставник – естественно, он хотел знать, как у тебя дела.

– А когда ты понял, что для него все средства хороши – только бы привлечь меня на свою сторону? Что теперь он мне больше не друг?

Внезапно я снова рассердился, очень сильно рассердился – у меня даже шерсть на груди начала пробиваться. Давно со мной такого не случалось.

Тео медленно развернулся и так же медленно опустился на испачканный краской стул. Его большие руки бессильно лежали на коленях. Он поднял глаза, и я увидел печаль на его искажённом лице.

– Я знал, что после смерти жены и дочери он очень изменился. Но не подозревал, что он настолько ожесточился. Это нападение, эта гонка с преследованием стали для меня ужасным потрясением, можешь мне поверить. У меня и так было неспокойно на душе, а теперь и подавно. Прости меня, Караг.

Я молча смотрел на него. Тео не пытался отрицать свою вину или оправдываться. Он просто объяснил, почему совершил эту ужасную ошибку. И я понимал, что уже его простил.

– В школе есть ещё шпионы, кроме тебя? – спросил я.

Я заметил, как он вздрогнул при слове «шпион», но он сам заслужил это наказание.

– Может быть, не знаю, – задумчиво ответил он. – Про оборотня-муху я, например, не знал. Есть ещё бурундук – он передаёт мои послания. Я сообщал ему информацию, и он мчался к Миллингу.

Ага! Вот, значит, кого я заметил у моего окна в ту ночь, когда Брэндон разломал кровать. Нужно будет внимательнее присмотреться к скачущим чужакам.

– Ты мне сообщишь, если узнаешь о других шпионах? Или о планах Миллинга?

На этот раз Тео не медлил с ответом. Он прямо посмотрел мне в глаза.

– Да, – просто сказал он.

Холли и Брэндон просто обалдели от таких новостей.

– Тео! Ну надо же! – простонал Брэндон и закинул в рот сразу два кукурузных зерна. – А мы ему так верили!

– Да он нормальный, просто совершил ошибку и сожалеет об этом, – уверял я, очень надеясь, что так и есть. – Теперь держим рот на замке, Миллинг не должен узнать, что мы разоблачили его шпиона.

Джеймс Бриджер удивился меньше:

– Я и сам догадывался – уже пару недель за ним наблюдаю.

– Но у вас не было доказательств?

– Точно. Хорошо, что ты вызвал его на разговор. Иначе мы бы ничего от него не добились. Но будь осторожен, Караг. Мы не знаем, искренне ли он раскаялся.