Ядвига Симанова - Восход памяти [litres]

– Шла за вороной, – смеясь, повторял ее слова Константин, в приступе смеха наклоняясь головой к рулю. – Мне пора перестать удивляться. С тобой не жизнь, а сказка какая-то выходит!

Смех не приблизил к цели, но зато разрядил обстановку, благодаря чему поиск верного пути перестал быть проблемой.

– Давай спросим у местных! – предложил Константин.

Они стояли у обочины рядом с крохотной деревянной часовней, по виду давным-давно брошенной людьми и покинутой Богом. А им навстречу из леса, огибая проволочный забор, ограждавший водонапорную башню, двигалась троица. На старых велосипедах, в черных куртках и надвинутых на брови серых кепках, они казались близнецами. Все трое, поравнявшись с припаркованным у обочины автомобилем, дружно повернули головы. Тогда Константин и Марианна различили в велосипедистах выходцев из Средней Азии, каких обычно легко встретить по весне в деревнях и на территории подмосковных дачных товариществ, разъезжающих в поисках подсобной работы. Константин окликнул их, высунувшись из окна машины. Велосипедисты остановились. Марианна заметила, как тот, что ехал посередине, с немалым рюкзаком за спиной, снял его с плеча и прижал к груди, будто в нем хранились несметные богатства. При этом он стрельнул в девушку глазами, словно прочитав ее мысли или вдруг озаботившись о сохранности своих.

– Вы не подскажете, где находится 29-й дом по Лесной улице?

– Не, хозяин, мы не местные. Работа какая найдется? Забор поставить, дом утеплить. Крышу чиним, плитку кладем. Облицовка – блок хаус, сайдинг, панели, – что хошь. Материалы свои, хорошие, недорого берем, дешевле не найдешь, – сказал другой велосипедист.

– Нет-нет, спасибо, ничего не нужно. У нас и дачи-то нет. – Константин поспешил завершить бесполезный разговор, нажимая кнопку стеклоподъемника.

– Погоди! – неожиданно вмешался велосипедист с рюкзаком, и Константину вновь пришлось опустить стекло. – Как говоришь, Лесная, 29?

Константин кивнул.

– Это вроде до конца дороги, – он указал рукой назад, – и направо за угол, к речке езжай!

– Не было там никакой речки, – выразила сомнение Марианна, после того как Константин поблагодарил незнакомцев и троица в темном исчезла из виду.

Они, проехав около трехсот метров до Т-образного перекрестка, повернули, как было сказано, направо. Грунтовая дорога уходила вниз, изгибаясь вдоль небольшого овражка, где протекала узенькая неглубокая речушка. Спутники убедились, что река все же была, вот только искомого дома № 29 и никакого другого поблизости не оказалось.

Марианна вопросительно посмотрела на Константина.

– Выходит, ошиблись друзья-гастарбайтеры, – с досадой констатировал он.

– Ошиблись или намеренно нас запутали, – сказала Марианна, с подозрением оглядываясь по сторонам.

– Вряд ли. Зачем им это?

Девушка пожала плечами, не желая вдаваться в подробности и объяснять свои интуитивные догадки. Гастарбайтеры с первого взгляда вызвали в ней необъяснимое отторжение. Марианна ничего не имела против уроженцев Средней Азии, равно как и других народностей, – дело в другом. Во всем их заурядном облике сквозила какая-то фальшь. И это, казалось бы, привычное обращение «хозяин» совсем не подходило к заблудившемуся приезжему, спрашивающему дорогу; и еле уловимая дрожь в интонации голоса самого неприятного из них – велосипедиста с рюкзаком; и слабый акцент, который почти не слышался в довольно складной речи, – подмеченные Марианной мелкие несообразности, складываясь воедино, оставляли осадок сродни впечатлению от дурной шутки или неудавшегося фокуса.

Так или иначе, гастарбайтеров уже и след простыл, а Марианна с Константином остались в автомобиле с выключенным двигателем неподалеку от Т-образного перекрестка на краю безлюдной деревни из строя обветшавших под гнетом времени домишек за тронутыми плесенью деревянными изгородями, где время словно закоченело, так и не выбравшись из унылого застоя советской эпохи. Шум двигателя в отдалении вернул спутникам надежду – неужели они не единственные гости в призрачном селении? Оглянулись – автобус, ветхий, облезлый, под стать окрестной панораме. Он подкатил к остановке, скрипнул тормозами и, распахнув дребезжащие двери, высадил низенькую старушку в сером дождевике, обутую в валенки с галошами. Старушка поковыляла вдоль улицы, опираясь на деревянную клюку.

– Подожди. Я скоро, – сказал Константин, и быстрой походкой двинулся к старушке.

«Бабуля – местная, по всему видать. Кому, как не ей, знать, где прячется странный дом в этом, забытом цивилизацией захолустье», – рассудил Константин. В два счета догнав старушку, окликнул ее:

– Простите! Вы, случайно, не знаете, где находится дом номер 29 по этой улице? Никак не можем найти. Улица есть, а дома – нет.

Бабуля взглянула на Константина из-под морщинистых век:

– Как не быть дому? Он вон там! – Она махнула рукой прямо перед собой. – Через канаву перемахнешь у фельдшерской и по тропинке в лес! Там и дом ейный стоит.

– Позвольте узнать, а где эта фельдшерская? Я, извините, не в курсе.

– Дак это… как с водокачки идешь, вон зеленый забор видишь?

– Да, – оживился Константин, разглядев у поворота к водонапорной башне, откуда получасом ранее как раз выехала троица гастарбайтеров на велосипедах, зеленый щербатый забор. – У этого дома канава, я через нее перехожу и поворачиваю куда?

– Тропинка там будет, в лес идет. Но сперва обойдешь кругом за водокачкой и по тропинке прямехонько доберешься до Кузьминичны.

– До кого? – спросил Константин.

– До Кузьминичны. Там, окромя нее, никто не живет. Давно у нее гостей не было, да и ее саму давненько не видать. Черная она, нечистая… Накликала беду на деревню. Пустеет деревня. Из-за нее все.

Бабуля, смачно сплюнув на землю, удалилась по-английски, не удостоив молодого человека и поворотом головы. Оставленный в легком недоумении Константин вернулся к машине, тут же поделившись ценными сведениями с заскучавшей Марианной.

– Это что же получается, – возмутилась она, – гастарбайтеры на велосипедах, судя по всему, проезжали мимо бабкиного дома, видели его, а нас специально послали в противоположном направлении?

– Специально или нет – чего зря гадать? Едем!

Они, достигнув щербатого забора фельдшерской, увидели асфальтовую дорожку, искалеченную выбоинами, огибавшую водонапорную башню вдоль сетки-рабицы. Перед тропинкой зияла широкая канава – непреодолимое препятствие для автомобильных колес. Посему машину пришлось оставить у поворота. Сложнее обстояло дело с инвалидной коляской – если перенести ее через канаву еще представлялось возможным, то о том, чтобы преодолеть на ней непролазную грязь и рытвины, и речи не шло. Константин замешкался в нерешительности.