Джули Кагава - Железный король [litres]

– Но, мам…

– Я в порядке, Мег. – Мама схватила валявшуюся тряпку и стала вытирать кровь с лица. – Прости, что напугала, все будет хорошо. Это просто кровь, ничего серьезного. Да мы и не можем себе позволить еще один вызов врача. – Она уверенно выпрямилась и оглядела кухню. – Где твой брат?

Опешив, я снова посмотрела на дверь, но Итана уже не было.

Когда Люк вернулся домой, он и слышать не хотел мамины возражения. При одном только взгляде на ее бледное лицо с повязкой он закатил истерику и стал настаивать на том, чтобы ехать в больницу. Люк умел быть настойчивым, когда хотел, и под его давлением мама в конце концов сдалась. Пока Люк запихивал ее в видавший лучшие времена «Форд» и мчался прочь, она на ходу выкрикивала мне указания: приглядеть за Итаном, не дать ему уснуть слишком поздно, в холодильнике есть замороженная пицца.

Когда фургон завернул за угол и исчез из виду, в доме снова воцарилась мертвая тишина. Я вздрогнула, потирая руки, чувствуя, как она крадется и дышит мне в затылок. Дом, в котором я прожила большую часть жизни, сейчас казался мне незнакомым и пугающим, словно в углах и шкафах кто-то прятался, выжидая, чтобы наброситься, как только пройду мимо. Мой взгляд упал на скомканные ошметки Ушастика, разбросанные по полу, и мне вдруг стало тоскливо и страшно. Никто в этом доме не стал бы рвать на части любимую игрушку Итана. Что-то было не так.

Послышались чьи-то шаги. Повернувшись, я увидела в дверях Итана – он смотрел на меня. Без кролика в руках он выглядел необычно, и я задумалась, почему он даже не расстроен.

– Хочу кушать, – заявил он, удивив меня. – Приготовь мне что-нибудь, Мегги.

Я нахмурилась, услышав такой требовательный тон.

– Еще рано для ужина, пацан, – ответила я ему, скрестив руки на груди. – Подождешь пару часиков.

Он прищурился, губы скривились, обнажая зубы. На мгновение мне показалось, что они у него заострённые, как клыки.

– Хочу кушать! – прорычал он, делая шаг вперед. Я в ужасе отпрянула. Почти мгновенно выражение его лица изменилось, огромные глаза смотрели на меня умоляюще: – Пожалуйста, Мегги, – заскулил он. – Пожалуйста. Я очень голоден. – Он надулся и продолжил сердито: – Мама тоже ничего мне не приготовила.

– Ладно, хорошо! Только замолчи! – Эти резкие слова были вызваны страхом и полным смятением, потому что я боялась. Боялась Итана. Моего глупого четырехлетнего братца. Я не понимала, откуда взялись в нем эти демонические перепады настроения, но надеялась, что это временно. Может, несчастный случай с мамой его так расстроил? Может, если я покормлю паршивца, он уснет и оставит меня в покое. Я поплелась к холодильнику, достала пиццу и запихнула ее в духовку.

Пока пицца готовилась, я пыталась отмыть пол от масла. Все думала, как масло оказалось на полу, тем более что пустая бутылка валялась в мусорном ведре. Когда я закончила, от меня разило жиром, пол стал еще более скользким, но я сделала все, что могла.

Из раздумий меня вывел скрип дверцы духовки. Повернувшись, я увидела, что Итан открыл ее и заглядывал внутрь.

– Итан! – Схватив за запястье, я отдернула его назад, не обращая внимания на протестующий вопль. – Что ты творишь?! Хочешь обжечься?

– Кушать!

– Сядь! – рявкнула я, усаживая его на обеденный стул. Он реально пытался ударить меня, мелочь неблагодарная. Я едва сдержалась, чтобы не стукнуть его. – Господи, какой ты сегодня вредный. Сиди молча. Сейчас принесу тебе поесть.

Когда я достала пиццу, он набросился на нее, как дикарь, не дожидаясь, пока она остынет. Застыв в шоке, я наблюдала, как он рвал пиццу на куски, словно голодный пес, глотая, едва прожевав. Очень быстро он весь измазался в соусе и сыре, пицца исчезала на глазах. Не прошло и двух минут, как он съел все до последней крошки.

Итан облизал руки, поднял на меня глаза и сказал:

– Хочу еще.

– Не может быть, – ответила я, выходя из оцепенения. – Если съешь еще что-то, тебя вырвет. Иди поиграй у себя в комнате.

Он смотрел на меня зловеще, казалось, лицо его потемнело, сморщилось и скукожилось под детскими щечками. Без единого слова он спрыгнул со стула, бросился на меня и вонзился зубами мне в ногу.

– Ай! – Боль пронзила мою икроножную мышцу, словно удар током. Схватив его за волосы, я пыталась вырвать его зубы из своей плоти, но он вцепился в меня, как пиявка, и усилил хватку. Будто осколки стекла вонзались в ногу. Слезы затуманили мне глаза, колени чуть не подкосились от боли.

– Меган!

У входа стоял Робби, с рюкзаком на спине, в ужасе от представшей перед ним картины.

Итан отпустил меня и обернулся на крик; его губы были испачканы кровью. Увидев Робби, он зашипел и – иначе и не скажешь – удрал от нас вверх по лестнице и исчез из виду.

Меня трясло так сильно, что пришлось сесть на диван. Боль в ноге пульсировала, я неровно и прерывисто дышала. Ярко-красная кровь сочилась сквозь джинсы, напоминая распустившийся цветок. Я в шоке уставилась на кровавое пятно, нога онемела, я застыла в ужасе.

Робби пересек комнату буквально тремя шагами и опустился на колени рядом. В спешке, словно не впервой, он начал закатывать штанину.

– Робби, – прошептала я, когда он склонился над моей ногой; его длинные пальцы были на удивление нежными. – Что происходит? Мир сошел с ума! Итан набросился на меня… как дикий пес!

– Это не твой брат, – пробормотал Робби, поднимая штанину, открывая кровавое месиво чуть ниже колена. Овальной формы рана от укуса сочилась кровью, кожа вокруг приобрела фиолетовый оттенок. Роб тихо присвистнул. – Неприятно. Жди здесь, скоро вернусь.

– Куда я денусь! – не задумываясь съязвила я, и только сейчас до меня дошел смысл его слов, сказанных ранее. – Стой, в каком смысле это не Итан? А кто еще это мог быть?

Робби не ответил. Подойдя к рюкзаку, он открыл его и достал длинную зеленую бутылку и крошечную хрустальную чашу. Я нахмурилась. Зачем ему шампанское сейчас? Я изнемогала от боли, а мой младший брат превратился в монстра – определенно не время праздновать.

С особой осторожностью Робби налил шампанское в чашу и пошел обратно, стараясь не расплескать.

– Вот, – сказал он, протягивая мне напиток. Чаша сверкала в его руках. – Выпей это. Где вы храните полотенца?

Я с подозрением приняла чашу.

– В ванной. Только не бери мамины белые хорошие. – Когда Роб ушел, я заглянула в крошечную чашу. Едва хватило бы на глоток, и на шампанское не похоже. Я надеялась увидеть шипучий белый или розовый игристый напиток. Жидкость в чаше была темно-красной – цвета крови. На поверхности клубился легкий пар.

– Что это?

Вернувшись из ванной с белым полотенцем, Робби закатил глаза.

– Обязательно обо всем спрашивать? Это поможет тебе забыть о боли. Просто выпей уже.