Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

По крайней мере, на несколько часов, пока наркотик не взорвет ему голову.

Единственная затяжка способна изменить ход битвы. А обительщики вдыхали эту дрянь бушелями. Они не стали бы ее принимать, если бы собирались учинить обычную резню.

– И чо это за здоровенный членоног, на которого они пялятся?

Рогатый череп торчал над крышами домов, чучело было столь огромно, что его пришлось закрепить несколькими канатами. В деревянной грудной клетке, словно бьющееся сердце, горел огонь. И в его свете я видела тела.

Народ Терассуса. Мужчины. Женщины. Насаженные на колья, торчащие из его тела, жуткие украшения, орошающие грубое изваяние багрянцем.

Я не знала, как обительщики умудрились построить эту штуку незаметно. Я не знала, на кой ляд она им. Я не знала, как они протащили сюда столько наркотиков, оружия, людей.

Но понимала зачем.

Это не обычный поход побуйствовать и порезать несчастных горожан во имя «очищения». Обительщики не явились бы в таком количестве, настолько вооруженные, если бы не намеревались биться с соперником, который даст отпор.

– Империум. – Осознание прилетело, словно кирпич в лицо. – Они нападут на сраный прием.

– Гонишь? – Ирия выглянула из-за подоконника. – Ну, тогда хорошо, что мы не там, да?

– Это часть плана? – Я с перекошенным от гнева лицом схватила ее за плечи. – Натравить сраных обительщиков?! О чем, блядь, он думал? О чем думала ты?!

Ирия моргнула.

– Хорошие вопросики, не отрицаю, и я тоже была б рада их просечь. – Она ткнула в сторону окна большим пальцем. – Но если ты все еще собираешься это сделать, то советую заткнуть уши, потому что…

– ПРИВЕСТИ ЖЕРТВУ!

– Ага, вот это.

Джеро рухнул в руки пары фанатиков, и те грубо потащили его обмякшее тело к громадному чучелу из веток и костей. Лицо Незрячей Сестры раскололось широкой улыбкой, когда фанатики примотали Джеро к правой ноге чучела.

– Узрите предвестие нашей победы! – Сестра вскинула скрюченные руки к чучелу. – Мы даруем тебе тело, о Видящий Бог! Мы даруем тебе ноги для ходьбы! Мы даруем руки для кары! Мы даруем глаза для видения!

Она протянула ладонь. Фанатик вложил ей в пальцы жестоко зазубренный клинок. Улыбка стала еще шире, Сестра устремила на Джеро незрячий взор запечатанных глаз.

– Мы даруем кровь, дабы тебя питать.

Блядь.

Разумеется, тонкости культуры Обители – не говоря уже о роли, которую она играла в замысле Двух-Одиноких-Стариков – для меня темный лес, но смысл этого балагана я поняла достаточно хорошо.

Теперь было бы разумно сбежать – слишком много бойцов, оружия, слишком много возбуждающего гнев наркотика в воздухе. Было бы разумно выяснить, какого хрена пытался сделать Два-Одиноких-Старика на самом деле. Было бы разумно сделать буквально что угодно, кроме того, что я в итоге учудила.

Но етить его налево, ты наверняка об этом уже догадываешься, да?

Я протянула руку.

– Дай свой нож.

Ирия странно на меня глянула, но все-таки дала. Я взвесила нож в ладони – слишком легкий, чтобы нанести серьезный вред, однако я убивала и меньшим. Ирия пронаблюдала, как я подношу лезвие к своему платью и срезаю юбку, и распахнула глаза, мельком увидев голую ногу.

– Э-э, м-да, – произнесла Ирия, почесывая затылок. – Я знаю, про тебя ходят истории, в которых говорится, что ты э-э… но сейчас как-то не…

– Я достаю Джеро и убираюсь отсюда. – Я повязала отрез ткани на лицо. – А валишь ты с нами или нет, зависит от того, хватит ли тебе ума не заканчивать это предложение.

Ирия закатила глаза.

– Батюшки-блядь-светы. Сэл, мать ее, Какофония придумала план. И какую же я играю в нем роль?

– Сиди тут. – Я подобралась к двери, осторожно ее приоткрыла. – Присматривай за порталом, готовься его захлопнуть, как только мы пройдем и… – Я сощурилась, заметив на запястье Ирии широкий браслет. – Это что…

Та ухмыльнулась, тряхнув запястьем. И наружу развернулся складной щит Кропотливого, немного погнутый, но все еще крепкий.

– Как новенький, а? Джеро починил его для меня и… ЭЙ!

Я сдернула щит с ее запястья, нацепила на свое и тоже прикинула вес. Неплохой. По крайней мере, можно раскроить череп. Я, как правило, не пользовалась революционным снаряжением.

«Но, с другой стороны, – подумала я, взмахнув запястьем и свернув щит обратно, – как правило, я не страдаю такой херней ради мужиков».

– Он мой! – возмутилась Ирия.

– Мне он больше нужен, – отозвалась я, смерив ее спокойным взглядом. – Я пристрелила его предыдущего владельца, если тебе так хочется за него подраться.

Ирия умолкла, и я буркнула:

– Жди. Ты нас увидишь.

– Ага, – фыркнула Ирия, скрещивая руки на груди. – Буду высматривать полуголую чокнутую сучку. – Она махнула рукой. – Ну давай, вперед, вали. Но не думай, что я станут тут телиться, если эта дерьмовая каша заварится еще круче.

Я не собиралась думать о том, что это значило. Не собиралась думать ни о чем. Если б я начала думать, то начала бы и осознавать, насколько это глупая идея, насколько безнадежно я в меньшинстве, что даже если и удастся убраться отсюда живьем, Два-Одиноких-Старика все равно не рассказал мне все, и это означает…

А-а, ну вот опять я за свое.

Думаю, когда должна жутким образом убиваться о фанатиков.

Я выскользнула за дверь и, пригибаясь, заскользила по площади. Вонь огневдоха билась в мою импровизированную маску, пытаясь просочиться сквозь ткань в нос. И даже так я все равно чувствовала судороги в мозгу, жгучий пепел на языке.

Но обительщики не замечали, как я крадусь мимо всего этого сборища. Внимание их было приковано к чучелу, что возвышалось над ними.

– Час близок!

И к свихнутой бабе у его ног.

– Огонь красит небо кровавым цветом, братья! – скрипела Сестра. – Вечное око Видящего Бога направлено на нас! Готовьтесь! Готовьтесь!

Обительщики взревели в ответ, их крики, словно дикие звери, когтями рвались из глоток. Все вскинули к чучелу блестящую сталь. И ее было охереть как много.

И было б охереть как хорошо прямо сейчас иметь при себе магический револьвер.

«Копье… громоздко. Меч… нет, коротковато. – Я обводила взглядом поднятое оружие, выискивая что-нибудь более подходящее вместо хилого ножичка. – Хлыст… да кому они вообще на хер сдались?! Глефа… или алебарда? Черт, всегда их путаю. – Я потрясла головой. – Сосредоточься. Нужно что-то тяжелее, чем…»

Мысль оборвалась, как только взгляд наткнулся на широкий, зазубренный топор, сияющий, словно большая, уродливая луна.

Губы расплылись в улыбке.

«Ну привет, красавчик».

Я подобралась к обительщику с краю толпы, размахивающему топором, словно долгожданным подарком. Фанатик в запале так усердствовал, что меня не заметил. Его рот был раззявлен, из глотки рвался бессвязный вой.