Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

Такое буйство магических сил сломило бы даже самый матерый революционный отряд. Черт, даже фанатики бы, наверное, подумали дважды.

– ДАЙ ОТВЕДАТЬ ТВОЙ ГРЕХ!

Ну, знаешь, если бы они не съехали с катушек от наркоты.

Краем глаза я заметила, что ко мне ринулся очередной обительщик. Я рывком развернулась, вскинула щит. Фанатик врубился в него грудью, даже не заметив, и замахал мечом в попытке до меня добраться.

Я зарычала, толкнула его назад. Он попятился, шатаясь, а потом снова прыгнул – и получил топором, который я воткнула ему в череп. Обительщик рухнул, лезвие накрепко засело в трупе.

Ну, и так сойдет, подумала я, подбирая его оружие. Мечи всегда казались мне более традиционными.

Кто-то схватил меня за плечо. Я опять развернулась, и новообретенный клинок врубился в ребра.

Агне опустила взгляд на дыру, которую я проделала в ее красивом платье, и нахмурилась.

– Мне, знаешь ли, его не выдавали. Я захватила его из дома.

– Потом отплачу, – буркнула я, поворачиваясь лицом к бойне. – При условии, что мы выберемся живыми.

– По-моему, у нас все неплохо.

– Это у тебя неплохо! – рявкнула я. – А те из нас, у кого кожа НЕ непробиваемая, малость в отчаянном положении. – Я уставилась на бойню, где то и дело всплескивались магия и кровь. – Ну и какой теперь, на хер, план?

Агне посмотрела на потолок, мотнула подбородком.

– Полагаю, такой.

Я проследила за ее взглядом к насестам оякаев. Невзирая на хаос внизу, огромные птицы казались странным образом невозмутимыми, даже не вскрякнули. Но как только я заметила на лапе одной из птиц силуэт в плаще, то начала понимать.

Я не представляла, когда он сюда явился, не говоря уже о том, как невредимым пробрался через весь замес и вскарабкался по колоннам к насестам, однако Тутенг поглаживал перья здоровенной птицы и нашептывал ей что-то, неслышимое за грохотом битвы.

Что бы он там ни говорил, оякай прислушивался. Он склонил голову, закрыл глаза и прижался лбом ко лбу Тутенга. Шум, убийства, страдания – они ничего не замечали, разделяя миг тишины, длящийся вечность.

Затем Тутенг похлопал птицу по боку и снова что-то шепнул. Оякай издал крик, спрыгнул с насеста, приземлился на дальнем конце залы и, опустив голову, скрылся в огромном коридоре. Тутенг проследил, убедился, что птица ушла, потом глянул на следующую, прыгнул на канделябр и перескочил на другую сторону.

– Он уводит птиц, – пробормотала я, и все вдруг стало ясно. – Обительщики – отвлекающий маневр. Два-Одиноких-Старика все спланировал.

– Должна признать, задумка весьма разумна. – Агне поморщилась – ее платье обдало брызгами крови. – Кроме части с массовой резней, во всяком случае. – Она потянулась, схватила нападавших за шеи, столкнула их мордами и уронила на пол. – Тем не менее, он не выведет птиц, если отвлекающий маневр не продлится достаточно долго.

– И?

Агне бросила на меня убийственно серьезный взгляд.

– Все это, – она обвела руками битву, – окажется напрасно.

Мне было тяжело это слышать. Как и большинство истин. Агне права – если мы не выберемся отсюда вместе с птицами, то весь этот разгром и убийства бессмысленны. Пусть я все еще слишком мало знала об этом плане, я понимала, что изрядное количество собравшихся тут и желающих моей смерти не станут ждать, пока я рассуждаю о морали.

Ни за что не допущу, чтобы трепались, мол, Сэл Какофония не извлекает для себя пользу из плохой ситуации.

Или, мол, сталкивалась с битвой, которую не могла усугубить.

Я вздохнула. Перехватила меч покрепче. А потом ринулась в ад.

Отголосок вони огневдоха, исходящий от обительщиков, звон песни Госпожи и летающие в воздухе чары, отдача, от которой немела рука, когда я отбивала удары щитом – я видела происходящее мимолетными ощущениями и обрывками звуков. Била, куда могла, отступала, куда приходилось, металась между клинками и под чарами, продвигаясь все ближе к насестам оякаев.

Мне приходилось привлекать внимание к себе и отвлекать от Тутенга, пока тот отсылал птиц в другой зал. Все больше тел валилось на пол, битва редела, рано или поздно кто-то заметит пропажу десятифутовых птиц.

К счастью, накачанных наркотой фанатиков и отчаянных, брызжущих чарами магов пока более чем хватало, чтобы все смотрели не на потолок, а на беловолосую женщину, просто умоляющую ее прикончить.

Некоторые девчонки рождены под счастливой звездой, я права?

Мелькнуло движение. Ко мне несся фанатик… вернее, его верхняя половина. Поблизости торчала толпа обительщиков, и они рубили мечами и топорами пустоту.

Казалось бы, если не знать, куда смотреть.

Воздух мерцал тут и там, задерживая вдох, прежде чем она появлялась. Холодная и жестокая, словно ее окровавленный клинок, Веллайн возникала из ниоткуда, ночной кошмар во плоти. Ее меч двигался с призрачной легкостью, взрезая фанатиков лишь для того, чтобы вновь исчезнуть вместе с ней, пока те бесполезно замахивались на пустоту, где она только что стояла.

Песнь Госпожи взвыла с движением Веллайн, пропадающей и возникающей обратно с бесплотной грацией и невозмутимой жестокостью. Одна за другой, словно волшебным образом, на фанатиках появлялись раны, лица искажались, будто они могли сквозь наркотический туман изумиться, мол, что это, черт возьми, было.

Они падали. Один за другим. Лепестки, срезанные с алого цветка.

И она осталась стоять одна.

И смотреть на меня.

– Впечатляет. – Я размяла плечи. – Ты мастер скорости.

– А ты, – Веллайн смахнула красный сок с клинка и нацелила его на меня, – Сэл Какофония.

Мое тело напряглось, отчетливо ощущая сколько ран его украшало. Безусловно, она вообще-то не говорила прямо, что намеревается меня убить, но я еще никогда не слышала, чтобы мое имя произносили с таким надрывом, или по крайней мере не думала о подобном.

– Догадалась, а?

– Я должна была догадаться раньше, – холодно ответила Веллайн. – Я изучала имена и повадки каждого известного на землях Шрама скитальца. И пусть они все до единого клятвопреступные кровожадные враги, лишь одна сеет подобный хаос везде, где бы ни ступила ее нога.

Я растянула губы в самой широкой, самой уродской ухмылке, какую только сумела изобразить. И безупречная маска Веллайн раскололась гневом.

Хорошо.

Нужно было удерживать ее внимание на улыбке, чтобы не смотрела в глаза. Сражаться с мастером скорости, как гласила давняя мудрость, сродни тому, что сражаться с болезнью. Лучшее, на что можно надеяться – убраться с хотя бы парой конечностей.

Госпожа дарила им неестественную скорость, непогрешимую грацию и рефлексы столь отточенные, что они предвидели удар еще до того, как противник успевал о нем подумать. Бросить вызов любому из них равно смертному приговору, не говоря уже о той, кто только что прикончил десяток обдолбанных наркотиком фанатиков за столько же секунд.