Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

– Она отправится с нами.

– Черта с два, – рыкнула я.

– Капитан, мы не справимся с обительщиками, гражданскими, гигантской грудой неведомой ебани и еще пленницей сверху, – возразила Шеназар.

– Она преступница против Империума и главная причина, по которой все это, – Веллайн мотнула подбородком в сторону хаоса, – творится. Она отправляется с нами ответить за свои деяния. А теперь – вперед.

Шеназар поморщилась, но кивнула. Она взмыла в воздух и силой магии унеслась к чучелу, обнажив меч, готовая нанести удар. Что бы она ни смогла предпринять, для чучела это станет лишь мимолетным развлечением.

А значит у меня не так уж много времени, чтобы найти выход.

– Слушай друзей, капитан, – презрительно бросила я, дергаясь в хватке Веллайн. – Если думаешь, что я пойду с тобой мирно…

Я осеклась. Прохлада стали показалась на разгоряченной коже вспышкой агонии; Веллайн прижала к моей шее клинок и зашипела на ухо:

– У тебя нет выбора, Алое Облако, – она выплюнула имя, сочась злобой и болью. – Ты бросила Империум. Ты бросила его народ. Тысячи могли бы оказаться спасены, если бы ты не ушла в скитальцы. Ты ответишь за все без исключения.

Веллайн подалась ближе. Вывернула мне руку так, что натянулся сустав. На клинок стекла струйка крови. И глубоко внутри меня, где-то в той полной боли части, которая знала, каково это, получить такую рану, что-то зашлось криком.

– Что бы ты ни замыслила, план провалился, и погибли люди, – продолжала Веллайн сурово и холодно, словно зима. – Тебе не сбежать. Больше никто не умрет. Никто не придет тебе на помощь. Все кончено, Сэл.

Я скрипнула зубами, сглотнула ком.

– Ошибаешься, – прохрипела я под клинком. – Сейчас будет Стивен.

– Стивен? Кто, блядь…

Я резко двинула головой назад. Затылок врубился Веллайн в лицо. Раздался хруст переносицы – на сей раз окончательно сломанной, – волосы вымокли в свежей крови. Веллайн вскрикнула и ослабила хватку, чем я как раз воспользовалась, чтобы врезать ей кулаком между ног.

Веллайн рухнула навзничь, выронив лязгнувший о пол меч, неспособная вдохнуть, а я рванула наутек.

Она была хороша, должна признать. Может, даже лучше Джинду. Но, тут уж мне поверь, никакое обучение у всех мастеров Империума не подготовит к тому, когда тебе расквасили пирожок.

Я, ясен хер, не собиралась задерживаться, чтобы рассказать ей об этом. Приходилось действовать быстро, прежде чем гигантское чучело, которое хотело меня прикончить, или множество смертоносных магов, которые тоже хотели меня прикончить, заметят, что я творю.

Я ринулась к чучелу. Громадина размахивала пылающими конечностями, пытаясь сбить Шеназар, снующую вокруг и тщетно наносящую удары по шее и суставам. Ветра ее магии разносили повсюду льющийся из чучела дым. Я бежала, кашляя и напрягая слезящиеся глаза.

Земля сотряслась, рядом обрушилась здоровенная нога. Я застыла как раз вовремя, чтобы под нее не попасть, вскинула руку, прикрывая лицо от огня. Ринулась вперед, увидела засевший в лодыжке чучела обломок доски, обхватила его руками и дернула.

Жар был невероятным, мучительным. По телу лился пот, легкие силились вдохнуть воздух. Больно. Ужасно.

Но меня обжигало и больнее.

Взревев, я выдернула обломок размером с руку, горящий, словно факел. Бросилась прочь от чучела и его дыма. Набрала полную грудь чистого воздуха и оглядела зал со всеми его бесценными, изысканными горючими сокровищами.

А потом принялась за дело.

Я пронеслась по залу, перепрыгивая через трупы и мусор, мечась между схватками, в которых обительщики бросались на магов, а те швырялись в ответ чарами. А вслед за мной расцветал огненный сад. Портреты имперских героев безмятежно улыбались, окутанные пламенем, залитые спиртным столы вспыхивали, словно свечи, бумажные големы-слуги бродили среди хаоса туда-сюда в блаженном неведении, что разносили огонь все дальше с каждым шагом.

Раздавались крики, вопли, отчаянный вой – я заставляла себя не слушать, не думать о том, что делаю. Я держала в голове слова Агне. Если здесь нас остановят – если здесь остановят меня, – то все, все эти призраки, вся эта кровь, окажутся напрасны. Так что я закрыла уши, зажмурила глаза и продолжала бежать.

Теперь понимаю, что если бы оставила глаза открытыми, то, пожалуй, не вбежала бы прямиком в ботинок Веллайн.

Она возникла с шепотком ветра и нотой песни Госпожи, а ее ботинок, врезавшись мне в живот, вышиб из меня дух. Я рухнула, пытаясь вдохнуть, импровизированный факел откатился в сторону. Подняв взгляд, сквозь пелену боли и дыма я увидела блеск стали.

Моя рука вскинулась, и щит, раскрывшись вовремя, отразил удар. Поверх края разукрашенное кровавыми струйками лицо Веллайн исказилось маской гнева.

– Почему?! – крикнула она. – В чем смысл всего этого? Или ты просто не знаешь счастья, пока люди не умирают и что-то не горит?

Может, это все дым в легких, или наркотики в мозгах, или боль, сотрясающая тело, но мне показалось, будто по кровавому месиву на ее лице стекают слезы.

– Что с тобой случилось, Алое Облако?

– Кончилось Алое Облако, – отозвалась я, сильнее упираясь ногами в пол. – Умерла за державу, которая срать на нее хотела, сжигая людей ради знамени, которое никогда не сожгут, сражаясь на войне, которая не имеет значения. Алого Облака больше нет.

Я толкнула ее, заставляя отступить. Веллайн подняла клинок, глаза ее вспыхнули фиолетовым светом, и вокруг нее завихрилась песнь Госпожи.

– Мое имя, – произнесла я, – Сэл Какофония.

Я растянула губы в жуткой усмешке, обвела рукой зал.

– И я только что все это учинила.

Веллайн проследила за моей ладонью. Ее глаза распахнулись шире от ужаса.

Чучело продиралось сквозь океан огня, растекшегося во все уголки зала. Мертвецы тонули под плеском алых волн, дым и пепел стали пеной на их гребнях. Вдали крошечным островком съежились гости.

– Ты хороша, девочка, – продолжила я. – Насколько могу судить, лучшая за все существование Империума. Держу пари, можешь убить меня играючи. Держу пари, можешь спасти всех в этом зале. – Я сплюнула кровь на пол. – Но и то, и другое не успеешь.

Ужас, ярость, ненависть – под кровью на лице Веллайн вскипели чувства. Клинок дрогнул, будто умоляя ее меня прикончить. Песнь Госпожи достигла пронзительного крещендо. Веллайн встала в стойку, готовая напасть.

Но на ее глаза навернулась влага.

Веки сомкнулись.

И она прошептала:

– Я тебя за это убью.

Она исчезла.

И возникла вновь.

На другом конце зала, далеко от меня.

Ебтыть, еще бы чуть-чуть и все. Я даже на мгновение поверила, что Веллайн оставит людей умирать, лишь бы со мной разделаться. Черт, она может даже не всех-то и спасет. Глупая у меня вышла затея. Глупая, скверная, жестокая затея, от которой в груди поселилась боль похуже ожогов и ран.