Илья Слобожанский - Зайтан-Бродяга. Тихий город

— Долго ходишь. — Ответила не оборачиваясь.

— Ползаю. — Прошипел и вылез из куртки. — Серёга волнуется. — Высвободил куртку, поднялся. Куда не глянь висят веники из трав и веточек. Пахнет костром, тепло, но огня я не увидел. Светло, а лампы нет.

— Разденься.

— Зачем?

— Так нужно. — Ответила и поднялась, поворачиваться не торопится. Заприметил у неё на попе родинку. Приметная родинка, похожа на лист белокорки.

— Нашла время. — Проворчал и вернулся к дыре.

— Вернись. Не оставляй меня одну. — Попросила не громко.

— Серёга места себе не находит, а ты. — Запнулся и раззявил рот. — Повернулась девка, смотрит на меня не моргает. Разрисовала себя с ног до головы. Закорючки, палочки, кружочки.

— Снимай и подойди. — Шепчет чуть слышно, а у меня в голове точно эхо поселилось. Повторяет слова, растягивает.

— Ты это. — В горле пересохло, таращусь, спешно снимаю рубаху, штаны. — Там Серёга, волнуется. Сказал он — плохо тебе.

— Очень плохо. — Девка кивнула и протянула обе руки. — Иди ко мне. Помоги.

— Иду.

Обняла, прижалась, чувствую, как стучит её сердце. Хочу обнять и не могу решится. А вдруг это сон? Проснусь исчезнет видение.

— Обними. — Шепчет на ухо. — Возьми моё, отдай своё.

— Возьму и отдам. Забирай всё. — Отвечаю так же тихо, вдыхаю аромат девичьего тела. Голова идёт кругом.

— Бери. — Шепчет, увлекает на траву. Тону в ласках кареглазой, целует, гладит по спине. — Начинай. — Торопит, выгибается. — Смелей Бродяга. Наши судьбы переплелись в одну. Ты и я, одно целое.

И тут, меня как водой окатили, холодной ключевой. — Шао-ту забирают волю. Беда тому, кто познает их любовь. Вспомнил слова хозяйки Кхну. Вскочил, схватил вещи и полез через кусты. Ветки царапают, обдираю спину, руки, плечи. Лезу не останавливаюсь.

Не помню, как и где одевался? Карабкаюсь на четвереньках из яра, трава хлещет по лицу, ладони горят огнём.

— Бродяга! — Зовёт Серёга машет руками. Бежит мне на встречу. — Ты как здесь оказался? Что с ней? — Спрашивает запыхался.

— Жить будет. — Сообщил и забрал винтовку. — Чокнутая она. С придурью.

— Это точно. — Согласился Серёга. — С мухами в голове.

— Ты с ней останешься или с нами уйдёшь?

— А разве Вы не вместе? — Таращится на меня Серёга глазами хлопает. — Я думал. — Поглядел в сторону яра, потом на меня. — Она мне все уши о тебе прожужжала. Ты ей, вроде как жених.

— Жених? — Теперь и я таращусь на Серёгу.

— Вот засранка. — Улыбается Серёга, счастливый он. — Наврала значит.

— Засранка?

— В смысле?

— Ты сказал, она засранка. Почему так решил?

— Забудь. — Отмахнулся Серёга, поглядывает в сторону яра, высматривает. — А вон и врушка собственной персоной. Ты это, ну. — Вертит головой Серёга, топчется на месте. — Хороший ты мужик Бродяга. И не жених. — Улыбка до ушей, глаза горят, радуется. — Бродяга, дружище. — Обнял меня прижал к себе, хлопает по спине. Отстранил и спрашивает. — Я пойду?

— Иди. — Гляжу ему в спину, а сам думаю. Вот как жизнь всё перекрутила, переиначила. Зверья зубастого боюсь, а лезу к ним в зубы. Страшусь как бы в Тихом камнями не завалило, а в проломы и трещины голову засовываю. В болоте каждый шаг может стать последним, второй день мокну и ничего. На девку залез и сбежал. Вот и выходит — боюсь я её больше чем Тихого, зверья и болота вместе взятых. Почему?

Присел на травку, выложил из торбы бусы и замотанные в лопухатого мешочки шипаря, отложил в сторону, пусть мешочки просохнут. Три штуки осталось. Почему больше не срезал? Ну да, на лопатины позарился. И где они теперь?

Умастил мешок под голову, обнял винтовку и прилёг. Хорошо здесь, жучки стрекочут, бабочки с цветка на цветок перелетают, птицы щебечут. Плывут тучи, толкают друг-дружку пузатыми боками, гонит их ветер, подгоняет.

— Чего это ты отлёживаешься? — Слышу Карлухин голос, задремал я малость. — Чудит твоя девка. Морду разрисовала.

— Пусть чудит. — Повернулся на бок, положил винтовку, спать хочется.

— И то верно. Пускай чудит. — Согласился Карлуха. — Бродяга. — Толкает мелкий в плечо, нет от него покоя.

— Чего нужно? — Спросил не оборачиваясь.

— Мы идём к схрону или нет?

— Идём.

— Так пошли. Хватит дрыхнуть. — Потянул Карлуха за мешок, хочет забрать подушку.

— Отвяжись.

— Чего это я должен отвязываться. Неохота мне по ночи гулять? — Нудит Карлуха. — Зверьё этого только и ждёт.

— Нет здесь зверья.

— Как это нет?

— А вот так. Нет и всё тут. — Поднялся, побросал в торбу пожитки, винтовку на плечо и побрёл по пояс в траве.

— Ты куда!?

— Куда нужно. — Проворчал себе под нос и ускорил шаг. Надоели все, хочу побыть один.

Иду, бреду не оглядываюсь. Впереди пригорок, кусты большие раскидистые. За ними шалаш, бывал я здесь с дядькой Толганом. Внизу под пригорком озерцо, вода в нём красная. После дождей оно разливается, рыба гуляет. Дядька запруды ставил, подолгу мы с ним рыбачили, рыбу сушили.

Шалаш покосился, завалились жерди. Бросил под провисшую крышу ружьё, привалил торбой. Кострище поросло травой, и только бревно лежит такое же чёрное, как и прежде. Уселся на бревно смотрю на шалаш, носком ботинка траву притаптываю. Заросло кострище, трава до колена, едва видны штыри под казан. Некому наводить порядок.

— Грустишь? Вспоминаешь? — Спросила девка и присела рядом. Ходит она бесшумно, подкралась я и не услышал.

— Как нашла? Выследила? — Посмотрел на неё, нет рисунков, умылась. Времени прошло всего ничего, неужто к озеру успела сбегать?

— А ты подумай. — Положила голову мне на плечо, вздохнула.

— И когда ты всё успеваешь? — Спросил, а сам боюсь пошелохнуться, не хочу потревожить. Пахнет от неё травой ландышицей. Вдыхаю осторожно, не хочу, чтобы заметила.

— Дурак ты Бродяга. — Сказала и поднялась. Встала напротив, запустила ладошки в мои волосы, прошлась по ним как гребёнкой. — Не нужно меня бояться, врут болотники.

— Я и не боюсь.

— Боишься ещё как боишься. — Хохотнула игриво, перепрыгнула через кострище и побежала вниз. — Догоняй Бродяга! Айда проверим запруду!

Вскочил, зацепился ногой за штырь и грохнулся. Растянулся на траве, лежу и думаю — откуда о запруде знает?

— Я всё о тебе знаю. — Склонилась, протянула руку. — Неловкий ты. На ровном месте падаешь.

— Нуда, падаю. — Согласился, чего отпираться? Поднялся сам, без её помощи. Кто она вообще такая? Мной и Серёгой вертит как хочет. Почему не ухожу, терплю её издёвки?

— Спрашивай. — Присела на бревно, сорвала цветочек, разглядывает. — Расскажу всё что смогу.

— Откуда ты свалилась на мою голову. — Отряхиваю штаны, вытираю колени. Измарался, кострище хоть и старое, но золы в нём не убавилось.

— А сам не знаешь? — Хохотнула девка. — Вы меня с чердака выкурили.