Сьюзан Деннард - Потому что ты любишь ненавидеть меня: 13 злодейских сказок [антология]

Встав на колени, она попыталась восстановить дыхание.

Краем глаза она видела заляпанные кроссовки Томаса.

– Грязный ублюдок, – пробормотала Сигрид, поднимая голову.

Но за его спиной, там, где в тумане занималось сияние, похожее на рассвет, двигалась закатно-сумеречная фигура.

Приближалась. Шаг за шагом.

Томас повернулся, Сигрид вскочила.

Фигура окуталась золотым сиянием, в дымке проявились, выступили очертания плечистого мужчины и элегантной тунике, подпоясанной широким плетеным поясом, и в тяжелом, отделанном мехом плаще.

– Это ты... – Сигрид задохнулась.

У него была оливковая кожа, и сплошная масса темных завитков на голове. Подстриженная борода разделялась на три части двумя струйками седых волос. Сверкающее гало окружало волшебника, он излучал ауру спокойствия.

– Я не знаю вашего имени... – пробормотала она.

Мужчина покачал головой.

– Ты многое притащила с собой, – он взмахнул рукой, и земля рядом с ним провалилась, открылась яма, заполненная пенящейся грязью.

Щелкнул пальцами, и в кратере возник огонь, зеленый и пахнущий серой.

Никакой растопки или дров, чтобы поддерживать пламя...

– Но все нужно принести в жертву, если ты хочешь получить то, за чем явилась.

Сигрид точно так же покачала головой.

– Откуда вы знаете, зачем я здесь?

– Ты хочешь все, – он развел руками. – Как и остальные. Но ты должна выбрать.

– Выбрать?

Мужчина глянул на Томаса:

– Другие. Или ты.

– Я не понимаю! – воскликнула Сигрид.

– Только один из вас может пройти дальше. Если ты хочешь знать все, стать подмастерьем небес, выучиться, как лепить из плоти мира, ты должна принять решение.

Сигрид посмотрела вниз и закусила губу: железный штырь был у нее в руке, кусал тонкую кожу на пальцах.

Томас отступил на шаг, он смотрел на нее со сверхъестественным хладнокровием, с тем самым, что вызывало ее раздражение во время их вечерних споров, с тем самым выражением, с которым пялился, совершенно бесчувственный, когда она балансировала на краю скалы.

– Это был тот выбор, перед которым ты поставил Алису Грей, – Сигрид посмотрела прямо в черные глаза волшебника.

Он поднял бровь:

– Некоторым образом.

В конце концов экспедиции было предложено принести в жертву одного за другим всех, кроме одного, кто и получил бы все. Но они сказали «нет». Алиса сказала «нет».

«Необычные, – Томас назвал их. – Великолепные».

Альтруистичные. Глупые. Отважные.

У Томаса не было оружия, но руки его задвигались, заплясали, складываясь в воплощающие магию жесты. Поле зрения Сигрид начало темнеть – он призывал волшебство, и затягивал ее в собственное восприятие... но ведь он не учился такому!

– А что будет со спасением мира? – прошептала она.

– Один из нас выполнит эту задачу, – ответил Томас, нервно встряхивая головой. – Только один сможет умереть, пытаясь. Стать легендой. Как Алиса.

Чернота поглотила Сигрид целиком, теперь она видела себя через глаза Томаса: взгляд, каким можно резать алмазы, светлые волосы, выбившиеся из прически, треплет океанский ветер.

Она стояла всего в нескольких шагах от края утеса, ноги расставлены, руки сжаты: поза воина. Хватка на железном штыре была такой плотной, что кровь сочилась между стиснутых пальцев.

Томас желал, чтобы Сигрид двинулась по стопам Алисы.

Вступила бы на лишенный эгоизма путь, оказалась бы храброй.

Упоминая, что «они» могут получить все, он имел в виду только себя самого. Хотел, чтобы она принесла себя в жертву, оставив его, чтобы спасти магию и заорать всю славу.

Все, что она ощутила в этот момент – спокойствие.

Сигрид смотрела, как она сама движется на Томаса, подняв оружие, наблюдала холодную решимость в ее собственных глазах, когда ее рука метнулась вниз, погружая железный штырь в его живот. Свободной ладонью она схватила его за плечо и потянула на себя, погружая острый кончик глубже и глубже.

Ее кисть стала теплой от хлынувшей крови, и Сигрид потащила его к краю утеса, не обращая внимания, как Томас дергается, пытаясь сражаться, отсрочить неминуемую смерть.

– Я явилась сюда не спасать магию, – прошипела она: глаза льдисто-синие, холодные и спокойные. – А доказать, что я могу это сделать!

Сигрид моргнула и отпустила его.

Голова Томаса задралась вверх к желтеющему небу, и он полетел вниз, туда, где волны облизывали берег.

Сигрид моргнула еще раз и, вернувшись в собственное тело, заглянула за край утеса. Звука падения она не услышала, а туман оказался слишком густым, чтобы разглядеть точное место, где Томас нашел смерть.

Царила полная тишина, четко слышался удар каждой волны по скалам.

Сигрид повернулась к волшебнику, запыхавшаяся, с растрепанными волосами.

– Все устроено? – его черные глаза выражали холодную неумолимость.

Сигрид сделала шаг, и боль разорвала ее живот.

Она провела рукой от солнечного сплетения до паха и с ошеломлением уставилась на измазанную в крови ладонь. К ее ужасу, слегка пожеванный лист кхата выпал из ее рта.

Сигрид нервно моргнула, и обнаружила над собой сверкающую арку небес. Моргнула снова, и увидела собственную руку, облаченную в перчатку из засохшей крови. Закрыла глаза и ощутила, как вращается ее разум.

– Все устроено? – повторил волшебник. – Ты сделала выбор?

Осмелившись поднять веки, Сигрид обнаружила, что магическое пламя все так же пляшет у ног хозяина острова. Его свет не давал теней, и от огня не шло тепло – это был не более чем трюк, вымысел чего-то реального, созданный, чтобы воплотить некое абстрактное, подсознательное значение. И оно будет мерцать, пока в нем есть нужда.

Тело Томаса не издало звука при падении, оказалось столь же невещественным после смерти, каким оно было при жизни: просто вымысел, каприз Сигрид.

Она выпрямилась, боль в животе исчезла.

Железный штырь все так же лежал в траве, но никаких следов крови на нем не было. Сигрид покрутила шеей и вздохнула полной грудью, ощущая себя парящей, живой, наполненной, целой.

– Все устроено.

– Хорошо, – проговорил волшебник и, повернувшись, поманил девушку за собой. – Теперь мы можем начать.

Мотивы, которым следует темный маг, взыскуя бессмертия и всемогущества.

Я не люблю негодяев.

Не потому, что они представляют собой зло или в массе своей непопулярны, а лишь потому, что они слабы. Я не имею в виду физическую хилость или магическую беспомощность, речь идет о слабости их художественных образов.

Так что я попросила Сару создать кое-что – или кое-кого – иного сорта.

МОИ ЗЛОДЕЙСКИЕ ЦЕЛИ ДЛЯ САРЫ: