Сьюзан Деннард - Потому что ты любишь ненавидеть меня: 13 злодейских сказок [антология]

Семена, что лежат перед тобой, особенно серые крупинки Изумления и зеленые Жребия творят добро. Жребии вырастают в человеческом уме подобно саду, где каждый может сорвать с дерева воспоминание, словно яблоко, Изумления обильно цветут, и разница лишь в том, что они позволяют спрятать все, что угодно, в сплетении покрытых шипами стеблей.

Ты прошла долгий путь, Аспид, но еще осталась работа, которую нужно сделать, и ты это знаешь. Не имеет значения, как ты или другие поворачивают картинку, ты в курсе, что исходящее из фиолетовых семян Транса больше похоже на бездну, чем на сад.

Но не ты создаешь эту бездну или сталкиваешь других в нее, ты просто вручаешь им лопату, чтобы они сами выкопали провал.

За исключением одного случая.

Сегодня тебя назвали ангелом. Докажи, что ты ангел, себе самой.

В играющем красками саду зеленого, серого и фиолетового видны несколько розовых семян. Ты берешь одно из них, карманный нож, после чего закрываешь сейф.

Ты включаешь классическую музыку и присоединяешься к Карлу в гостиной на полу, в то время как кот дерет когтями кресло. Твой бокал шардонне, как это заведено, уже ждет тебя на кофейном столике в форме алмаза.

Ты садишься на оскорбительно сверхдорогой восточный ковер, купленный лишь потому, что ты можешь его купить. Ты сбрасываешь один ботинок с ноги туда, где на прошлой неделе оставила след из грязи, а другой в то место, куда ты выплюнула любимое красное вино Карла.

Ты уверена, что продавца хватил бы удар, увидь он, что сделали с ковром.

Ты ложишься на спину, таращась на собственное отражение в потолочном зеркале, и позволяешь музыке успокоить твое бьющееся сердце.

Карл двигается к тебе, держа в руке шардонне.

– Ты в порядке? Выглядишь так, словно на грани.

– Как ты думаешь, я ангел?

Зеркало не показывает тебя в виде ангела, но что, ради всех чертей, зеркало может знать? Зеркала только демонстрируют to, что демонстрируют им, и на большее не способны.

Карл нависает над тобой, заслоняя твое отражение, и улыбается тебе.

– Я был бы клоунской задницей, если бы счел девушку, что спасла меня с горящего моста, чем-то меньшим, чем ангел.

– Полюбил бы ты меня, если бы я тебя не спасла? – ты не очень уверена, что тебе нужен ответ, но вопрос уже задан.

Но улыбка не исчезает с лица Карла.

– Да вот хрен, Аспид. Я был слишком занят, благодаря тебя, после того, как ты меня спасла, чтобы влюбляться.

– И когда же в этом случае ты меня полюбил?

– Ты знаешь ответ, – говорит он.

– Может быть, я забыла, – подначиваешь ты.

– Хм... может быть, когда залез в твои запасы Изумления чуть позже?

– Скажи мне, почему ты любишь меня, или я заставлю тебя забыть родителей! – шутишь ты.

– Ну вот, напугала ежа голой задницей, – отвечает Карл со смехом.

Он отодвигается, затем ложится на пол рядом с тобой и берет твою руку.

Вы оба смотрите на зеркало под потолком, созвездия в форме двух человеческих фигур таращатся на вас сверху. Кот пробегает через комнату словно падающая звезда, пялится на собственное отражение через закрытое окно.

– Я люблю то, как много ты работаешь, чтобы сделать мир лучше, – говорит Карл, нежно сжимая твою ладонь. – Я понимаю, что не всем это по душе, и сам иногда восстаю против того, что ты делаешь. Но полиция и наемники в конце концов увидят, какое добро ты творишь. Я не могу дождаться, когда нам не нужно будет изображать гостей бала-маскарада, и когда мы сможем потанцевать вместе на публике. И я ненавижу то, что наш первый поцелуй в том корейском ресторане случился в темном углу, а не под светом всех ламп. Я хочу, чтобы все смогли увидеть тебя такой, какая ты есть на самом деле. Скоро так и будет.

Он садится, поднимает тебя за запястья:

– Однажды ты закончишь чинить этот мир.

Он хочет, чтобы все увидели тебя такой, какая ты есть.

Но в этом случае он должен увидеть тебя первым, раньше остальных.

Ты кладешь руку на его широкую грудь и заглядываешь в его зеленые глаза. Другой рукой ты достаешь розовое семечко из кармана, а когда он закрывает глаза и наклоняется ближе для поцелуя, ты проворно кладешь семечко себе на язык.

Поцелуй пронзает тебя разрядом, освещающим все твое существо, как обычно. Победа столь же заряжена энергией, как и молния в штормовых облаках, как и высоковольтная любовь. Розовое семечко перекатывается на его язык и растворяется быстрее, чем Карл успевает его почувствовать.

Поцелуй затягивается, замедляет время, и ты открываешь глаза в тот момент, когда он замирает, и улыбаешься, когда он поднимает веки. Под ними ты, как и ожидала, обнаруживаешь ужас того, кто не находится более под воздействием Транса и целует того, кого он на самом деле не любит.

Он отшатывается от тебя, вскакивает на ноги, а ты начинаешь смеяться.

– Ты!

– Я, – ты склоняешь голову к плечу и посылаешь ему воздушный поцелуй.

– Г-г-где я? – Карл оглядывается в смущении, и единственная знакомая вещь, что попадается ему на глаза – его кот.

Ну, и еще ты, конечно. Хотя это очевидно – забыть тебя невозможно.

Ты тоже встаешь, наблюдаешь, как глаза Карла сканируют комнату, как он замечает подсвечник с четырьмя рожками, что мог бы стать достойным оружием в руках того, кто не боится схватки или хотя бы знает, как сжать руку в кулак.

Но Карл не относится к таковым. И не относился.

Ты вытаскиваешь карманный нож, открываешь лезвие и вертишь эту штуковину в руках.

– Я бы на твоем месте не стала, – предупреждаешь ты, поглаживая себя лезвием по щеке. – Если только ты тоже не хочешь ходить в маске.

– Ты одурманила меня, – говорит он.

– Ах уж этот твой проницательный ум ученого, Карл!

– Что? Это не мое имя! – восклицает он.

– Да, конечно. Франклином звали того, кем ты был ранее.

– Оно перешло мне от предков!

– Меня это не заботит, – ты отказываешься называть Карла этим именем.

– И это все говорит о тебе.

– И что, если даже так? – ты подвигаешься к нему, нож танцует между твоих пальцев, пока ты зажимаешь Карла в угол между двумя огромными картинами современных художников. – На самом деле, то, что ты находишься здесь, очень большой подарок. Вспомни, ты и твое Возвращение оказались на моем пути, но я милосердна. Позволила тебе жить и, более того, даровала тебе новую жизнь. А ты даже не сказал мне «спасибо».

– Ты – эгоманьяк! – говорит Карл.

– А ты неблагодарная скотина, – отвечаешь ты. – Для начала, ты жив, цел и здоров. Я даже позволила тебе сохранить этого чертова кота.

Ты думала, что вы с котом привыкнете друг к другу, но трудно полюбить того, кто пытается еще сильнее расцарапать твое лицо, оставив на щеках шрамы наподобие штрих-кода.

Ты делаешь еще пару шагов к Карлу, сокращая расстояние, и прижимаешь его к стене рукояткой. Потом ты разворачиваешь нож, и чертишь острием черту на его груди, останавливаясь у шеи.