Сьюзан Деннард - Потому что ты любишь ненавидеть меня: 13 злодейских сказок [антология]

Я могу только вообразить, сколько удовольствия получил Адам, играя с возможностями, которые давал ему образ Аспид.

Маска сама по себе – один из тех элементов, что больше всех понравился мне в истории. Образ и скрытая за ним история притянули меня, и в то же время оттолкнули своей преувеличенной гротескностью.

Реальная маска Аспид, играющая важную роль в повествовании, указывает на психологические маски, которые мы все носим. Все мы в некоторые моменты по разным причинам надеваем на себя некие образы, одни для того, чтобы выглядеть крутыми профи в глазах клиентов, другие – чтобы показать себя с лучшей стороны на первом свидании.

Мы используем различные маски, чтобы показать различные стороны нашей личности тем, кто нас окружает.

Но тем не менее, то, как нас воспринимают другие, зависит не только от того, как мы себя показываем. Мы не всегда имеем возможность манипулировать тем, как другие видят нас, поскольку в процесс частенько вмешиваются социальные ожидания и предположения.

Но когда ты по собственной инициативе выбираешь маску, имеющую вполне определенное значение, ты можешь разрушать или контролировать то, как другие люди тебя воспринимают.

Аспид подрывает эти ожидания.

Ее покрытое шрамами лицо не соответствует общепринятым идеалам красоты, существующим в современной культуре. И точно так же не укладывается в них маска из гниющей плоти, которую она носит, чтобы прятать шрамы.

Маска Аспид не предназначена для того, чтобы удовлетворять стандарты красоты, представить идеальный образец женского лица, нет, маска на самом деле – лицо Аспид. Именно этот образ люди распознают, как принадлежность настоящего преступного гения. Маска скорее отталкивает и вызывает отвращение, чем привлекает людей, а кроме того, это трофей, олицетворяющий силу и власть нашей героини.

Более того, Аспид вовсе не ведет себя как обычная восемнадцатилетняя девушка...

Нет, я не хочу сказать, что знакома с кем-то из юных преступных гениев, и если даже знакома, то эту сторону своей жизни они мне не открыли.

Просто она ведет себя... сомнительным, скажем так, образом, и именно это я нахожу столь впечатляющим. Аспид безжалостна и не прощает обид, сердце ее ожесточилось, а сама она превратилась в расчетливого и изобретательного негодяя, использующего нестандартные пути удовлетворения собственных желаний, и не марающего при этом собственных рук.

Но больше всего в ней мне нравится то, что она – свой собственный рыцарь в ржавых доспехах, она не нуждается в спасении и не хочет, чтобы ее спасал от опасности кто-то другой, и маску она носит по собственному желанию.

Герой или злодей, но ты вынужден скрывать свою индивидуальность, когда пытаешься спасти мир или разрушить его. Ты смотришь через прорези, которые ограничивают поле зрения, а пальцы касаются гладкой и холодной поверхности нового лица.

Ты колеблешься мгновение перед тем, как с концами отдаться нутряным инстинктам.

Ты застегиваешь маску. И это...

Многие говорят, что глаза – зеркало души, и тебе нравится, чтобы люди заглядывали в твое... но только чуть-чуть.

Ты позволяешь другим на миг заглянуть в глубины твоего истинного я перед тем, как они познакомятся с тобой поверхностным. Может быть, это способ с самого начала держать людей в отдалении, не формировать связей, могущих причинить боль; или может быть, ты слишком боишься по собственной воле открыться другим, и даешь им возможность посмотреть и увидеть самостоятельно.

Есть в тебе нечто такое, что ты отчаянно стремишься спрятать.

К сожалению, оно не находится достаточно глубоко, чтобы другие не имели шансов его увидеть, так что ты на всякий случай носишь поверх своего лица звериную морду. Если ты поскользнешься или откроешься слишком сильно, ты всегда можешь свалить все на зверя.

Ты же просто играл роль, которую выбрал... и не более того.

Тебе нравится интриговать людей и делать так, чтобы они ходили вокруг на цыпочках. Ты поддерживаешь образ тайны, предназначенный для того, чтобы приманивать других.

Они ощущают, что знают тебя, поскольку могут видеть половину твоего лица, но они до конца не осознают, что ты прячешь куда больше под тонкой вуалью, скрывающей твою внешность.

Ты прирожденный лидер, и тебе нравится контролировать то, как другие воспринимают тебя. И более того, ты знаешь, как влиять на то, каким образом люди видят тебя, и эта маска исполняет свои функции правильным образом.

Возможно, это лицо другого, возможно – репрезентация одного из твоих многочисленных обликов. Так или иначе, ты не столько прячешься за маской, сколько используешь ее для того, чтобы определенным образом направлять взгляды окружающих.

Тебя устраивает то, кто ты есть и, манипулируя с краской, ты можешь подсвечивать, выставлять акцент на тех чертах, которые ты хочешь показать миру как главные и центральные. Не имеет значения, сколь толст или абстрактен этот слой краски, все равно он целиком и полностью является частью тебя.

Стивен Кемпл не умрет.

Может быть, Стивен Кемпл не умрет по той причине, что я знаю его настоящее имя, и каждый раз, когда я думаю о нем, я мысленно произношу – Стивен Кемпл, Стивен Кемпл, Стивен Кемпл.

Все мои предыдущие жертвы – Сумасшедшая Баба в Шляпе, Камаро-Придурок, Недружелюбная Велосипедная Метамфетаминовая Голова – проходили у меня под выдуманными мной же прозвищами. Это Айова, детка, как ни крути, и анонимность в наших краях штука столь же редкая, как океанский бриз.

Я предпочитаю не знать ничего о незнакомцах, что живут неподалеку от моего дома, особенно о тех, кого я убил.

Все остальные знают все обо всех остальных – так устроена жизнь в маленьких городках вроде нашего Илинга. Мы ходим в одну и ту же церковь, в одну и ту же школу, закупаемся на одном и том же рынке, жарим барбекю в одни дни, одновременно машем лопатами, убирая снег, и вступаем в то же собачье дерьмо.

И я ненавижу Стивена Кемпла.

Вы наверняка уже тоже ненавидите Стивена Кемпла, ну хотя бы совсем чуть-чуть. Хотя бы за тот факт, что его имя повторяется так часто. А ведь я до сих пор не рассказал вам о Стивене Кемпле ничего – ни о той овсяной штуковине, ни о том, как он приковал меня в одних трусах к питьевому фонтанчику, когда мы ходили в школу второй ступени, ни о вечеринке, которую я затеял.