Sleepy Xoma - Дочь Вороньего Короля

— Когда изначальные напали, я едва не обмочилась от ужаса, потом била водными хлыстами, сама не понимая куда и лишь по промыслу Мертвых Богов не попала ими ни в кого из наших. Да, получилось прикончить пару сервов, но… Но я — бесполезна! — необычайно резко воскликнула она. — Я в отряде лишь потому, что матушка отдала ее величеству Кэлисте Вентис медальон Архитектора. Понимаешь, я — пустое место. Подумаешь, знаю пару книжек… Какой в них толк, если при виде сражения у меня внутри все сжимается, а руки и ноги становятся ватными?

— Погоди, погоди, — Игнис замахала руками, успокаивая девушку. — Давай для начала присядем — она указала на валун, укрытый плащом, с которого, собственно, и обстреливала крысожабу.

Когда Игнис и Блаклинт сели рядышком, дочь Вороньего Короля, успевшая немного переварить сказанное, решила уточнить некоторые моменты.

— А теперь — по порядку. Для начала, я прекрасно помню, как ты сражалась с изначальными, разве нет?

— Я просто махала водными хлыстами во все стороны, — потупившись, ответила Блаклинт. — Ни в одной из опасных ситуаций до этого я не приняла участие. Когда Лариэс с Вилнаром и еще одним гвардейцем попали в засаду, я была вместе со всеми, в постоялом дворе — спала, а на горной тропе была просто парализована ужасом, попала под камнепад и, если бы не Вилнар с Целительницей, меня бы уже не было на свете.

В уголках бездонных синих глаз заблестели капельки слез, и принцесса всхлипнула.

— Понимаешь, я — обуза. Тяну всех за собой, на дно!

— Так, так, спокойнее, — Игнис положила руку на плечо водорожденной, — я поняла. Ты считаешь себя неумехой. Ты — дочь воды — серьезно?

Блаклинт стиснула зубы, чтобы не разрыдаться, и кивнула.

— Ты вообще понимаешь, что говоришь? Прямо сейчас ты, не будь у меня защитного артефакта отца, легко, безо всякой ментальной магии, могла бы остановить ток крови в моем теле. И это по-твоему — слабость?

— Я-я-я… — Губы Блаклинт затряслись, как у маленького ребенка, несправедливо обиженного взрослыми, — не могу-у-у-у!

И она разревелась. Слезы ручьем текли по щекам и падали на высокую грудь, обтянутую тканью дорожного платья, Блаклинт рыдала, ни на секунду не останавливаясь, и Игнис начала уже опасаться, что сейчас на звук сбегутся все члены отряда. Меньше всего ей хотелось объяснять окружающим, отчего это водорожденная ревет, как белуга, а потому принцесса поступила также, как делала с маленькими детьми в больнице отца.

Она обняла Блаклинт и прижала ее к себе, шепча на ухо глупые успокаивающие слова.

«Господи, надеюсь, нас никто не увидит», — промелькнуло в мыслях у Игнис, — «иначе объясняй потом, что я просто утешала эту дуреху, а не „утешала“, как это принято у многих стихийных чародеек».

Недолго думая, она озвучила свою глупую мысль, а уже в следующую секунду красная, как маков цвет Блаклинт, отстранилась, с ужасом глядя на огнерожденную. Девушки пару секунд не говорили ни слова, а потом дружно рассмеялись.

«Ну ладно, пусть так, но успокоила», — подумала Игнис, — «теперь можно поговорить серьезно».

— Блаклинт, объясни, чего именно ты не можешь, и почему.

Северянка вновь шмыгнула носом, но на сей раз она не стала плакать, а сделала то, что следовало сделать в первую очередь — начала рассказывать.

— Я могу и не могу колдовать одновременно, — проговорила она. — Мне страшно. Как только приходится взывать к стихии, все тело сковывает, точно льдом, и я ничего путного не могу сотворить.

— Либо, зажмуриваешься и бьешь, куда придется? — уточнила Игнис.

Блаклинт прикусила губу и кивнула.

— Н-да-а. Один вопрос, почему ты пришла ко мне? Не к Орелии, не к Ридгару, не даже к Тару, а именно ко мне?

Блаклинт потупилась.

— Ну, мне показалось, что мы немного сблизились за время путешествия, и что ты сумеешь подсказать что-нибудь дельное.

Ее щеки в очередной раз налились румянцем, отчего Игнис начало казаться, что Блаклинт краснеет вообще от всего, от чего только можно.

«Или… ее реакция на ту шутку… Ой. Ой-ой-ой. Так она что, из этих, серьезно?» — Игнис моргнула и непроизвольно коснулась серебряной маски. — «Я что, нравлюсь ей?! Мамочки!»

Впрочем, привлекала ли она Блаклинт или нет, было сейчас не так и важно. Проблема заключалась в следующем: относительно спокойное путешествие подходило к концу и чем дальше отряд заберется на восток, тем опаснее будет их путь, а потому стихийная чародейка, неспособная правильно колдовать, может стать настоящей катастрофой.

«Проклятье, но как это может не получаться? Как такое вообще возможно? Стихия — это то, что мы есть! Она наполняет наши сердца и течет по венам вместе с кровью. Похоже, у Блаклинт серьезные проблемы с головой».

Придя к таком заключению, Игнис прервала затянувшуюся паузу и сказала:

— А почему ты не тренируешься вместе с Вилнаром? Кажется, своему Щиту ты доверяешь, или я не права?

— Права, — тут же согласилась с ней Блаклинт. — Вилнар — единственный человек, которому я верю по-настоящему. С ним у меня все получается.

«Да, определенно, проблемы с головой».

— Только с ним? — уточнила на всякий случай Игнис, и, получив утвердительный ответ, произнесла. — А когда вообще никого нет?

— Тоже все нормально.

«Нет, я все понимаю, но нельзя же быть настолько стеснительной! Или можно?»

По всему выходило, что можно, и с этим нужно было что-то делать. Срочно.

Додумать Игнис не успела — около них возникла знакомая фигура.

— Прошу прощения за беспокойство, но особам королевской крови опасно далеко отходить от лагеря, — проговорила подошедшая к ним девушка.

— Приносим свои извинения, госпожа Кларисса, — за них обеих ответила Игнис. — но мы хотели бы немного отдохнуть от суеты лагеря и побыть одни.

Прозвучало это… несколько двусмысленно и брови пепельноволосой воительницы взметнулись вверх.

— Нет, все не так, как вы подумали! — снова покраснев, взвизгнула Блаклинт. — Мы… Ну это… Просто…

«Молодец», — мысленно зааплодировала Игнис. — «Теперь ситуация из двусмысленной превратилась в попросту однозначную».

И тут ей в голову пришла идея.

«Раз с водорожденной все равно придется что-то делать, так почему бы не подключить к этому еще и третью сторону? Одна голова хорошо, а две — лучше. К тому же, если мы втроем на привалах будем отходить от основных сил, никто не станет задавать лишних вопросов. Ну, разве что Лариэс».

— Госпожа Кларисса, могу ли я рассчитывать на ваше молчание? — заговорила она.

На щеках воительницы проступил едва заметный румянец и она, чуть сбившись, произнесла.

— Конечно. Не мне осуждать стихиерожденных или сплетничать об их… пристрастиях.

Блаклинт запищала, размахивая руками и пытаясь, кажется, вновь сказать, что графиня все поняла неверно. Игнис же вздохнула.