Ли Бардуго - Правление волков [litres]

– По чьему приказу? – спросил Николай, чувствуя охватившее его напряжение.

– По требованию Ярла Брума и фьерданского правительства. Вечная проблема, когда сохраняешь жизнь врагам.

– Они мои родители.

– Это аргумент? – Каз покрепче сжал свою трость и кивнул кабельщику, готовый к спуску. – Маленький совет от одного ублюдка другому – иногда лучше позволить своему демону уйти в прошлое.

Трос пошел вниз, и Каз исчез.

Николай собирался немного поспать, но вместо этого внезапно оказался в темном грузовом отсеке. Он улегся на холодный пол рядом с одним из поддонов с краденым титанием, надежно закрепленным с помощью тросов и брезента. Здесь было тихо и пусто, единственным звуком был тяжелый гул двигателей дирижабля. Ему почти удалось убаюкать Николая.

В какой-то момент он услышал, как в соседнем посадочном отсеке садится флайер. Он знал, что это гонец, с которым они должны были встретиться над Истиноморем. Он услышал громкие голоса, топот бегущих ног. Новости не могли быть хорошими. Еще один город бомбили? Фьерданцы уже на марше?

Ему захотелось снова оказаться на керчийской базе, спешить, чтобы не поймали, слушать рев бури. Лучше уж это, чем столкнуться с реальностью войны, которую он так старался предотвратить. «Баклан» полетит прямо в Лазлайон, где была надежда, что Надя и ее команда фабрикаторов смогут использовать их скудные запасы краденого титания, чтобы дать Равке преимущество в грядущих сражениях. Что же до «Волка волн» , его прекрасный покоритель морей простоит в одной из гаваней Кеттердама еще два дня, чтобы назойливые члены Торгового совета успели его как следует осмотреть. Приветт встретит их в качестве Штурмхонда, одетый в роскошный лазоревый камзол, который Николай уже отослал на корабль. С ним нелегко было расстаться. В этом камзоле было открытое море, мечты о другой жизни, которую он мог бы вести. «А ты бы мог это сделать? – спросила как-то Зоя. – Отказаться от трона?» Он так долго и тяжело за него сражался, но какой-то тихий внутренний голос все равно твердил «Да». Как и демон, он жаждал свободы. И все же понимал, что не может бросить Равку на произвол судьбы, как это сделал его отец, забывший о долге в угоду желаниям. Пусть его бестолковая, выматывающая душу страна требовала многого, карала любящих ее людей за преданность, он все равно не смог бы отвернуться от своего народа.

Николай слышал, как открылась дверь, и повеяло запахом полевых цветов.

– Прячешься? – спросила Зоя, закрывая за собой дверь.

– Я в засаде. Это намного более содержательно. – Он похлопал по полу рядом с собой. – Присоединишься?

Он ожидал, что она закатит глаза и скажет ему поднимать свою задницу. Вместо этого она легла рядом, почти коснувшись его плечом. «Святые вседержители, – подумал Николай. – Я лежу рядом с Зоей Назяленской. Где-то князь Крыгин роняет слезы в суп ». Они уставились на темный потолок грузового отсека, в пустоту.

– Ты спал? – спросила она.

– Конечно, нет. Когда-нибудь война закончится, и мы с тобой отлично вместе выспимся.

– Ты так себе представляешь соблазнение?

– Нынче? Да.

– Признаюсь честно – твое предложение невероятно привлекательно.

– Я слышал, прибыл гонец, – сказал он. – Война?

– Война. Наши разведчики доложили о новой мобилизации фьерданских войск.

– Мы знаем, куда они направятся?

– Ждем сообщений от разведки. – Она глубоко вздохнула. – Мне нравится, как здесь пахнет. Опилками. Маслом.

– Я и не знал, что ты поклонница верфей.

– Возможно, любой запах становится хорош после Кеттердама. – Он видел ее профиль в тусклом свете. – Титания недостаточно, да?

– Да, – признал он. – Возможно, Давид и нашел бы решение проблемы, но… Надя, Леони и их команда наверняка смогут соорудить что-то и из этого количества. Уайлен внес кое-какие изменения в чертежи системы диагностики, это может помочь. У него талант к разрушению.

– Возможно, если фьерданцы увидят малые ракеты, им достаточно будет угрозы чего-то большего.

– Нет, если не остановить Брума.

Николай со своими инженерами пытался соединить детали орудий и планов, переданные Ниной через Рингсу, со сведениями от шпионов Тамары, но все еще не был уверен, с чем им придется столкнуться.

– Нина считает, что принц Расмус может выступить против этого разжигателя войны, – сказала Зоя. – Я хотела вернуть ее домой, но… возможно, среди фьерданцев ей безопаснее.

– Прошу прощения?

– Знаю, знаю. Сама не могу поверить, что говорю такое.

– Милость принца – ненадежная страховка.

– Ты тоже когда-то был принцем.

– Да, но это же я. Скажи мне кое-что, Назяленская. Когда Фьерда получит свою марионетку на троне, допустим, они оставят нас обоих в живых, как думаешь, сможешь ты контролировать Вадика Демидова?

– Для начала нам нужно проиграть, Николай.

Он уставился на собеседницу.

– Звучит подозрительно обнадеживающе. Что ты сделала с моим генералом-скептиком?

– Все не так безнадежно. В романах полно историй про всякий сброд, которому выпадали невероятные шансы.

– Так ты читаешь романы?

– Когда есть время.

– Значит, нет.

– Читаю, когда не могу уснуть.

– Значит, постоянно. Если у фьерданцев будет свидетельство от моей матери, тогда всему придет конец.

Зоя не ответила, и он понял, что она тщательно взвешивает свои слова.

– Неужели она сможет предать тебя?

Ему не хотелось так думать, но позволить себе притворство он не мог.

– Я выслал ее из ее же страны и лишил короны. Она может заявить, что я предал ее первым.

– Я не разговаривала с собственной матерью с тех пор, как мне исполнилось девять.

Когда она пыталась отдать Зою замуж за знатного старика с туго набитым кошельком.

– Всегда разумно начать отдаляться заранее.

– Самое ужасное… я по ней не скучала. И не скучаю. Наверное, я скучаю по тому, чего никогда не имела.

Николаю было знакомо это чувство – желание иметь отца, которому можно довериться, старшего брата, который стал бы его товарищем, а не соперником. Настоящую семью.

– Я бы хотел, чтобы мои родители были другими, но они ничем мне не обязаны. Если моя мать решит опровергнуть законность моего происхождения, я не стану ее винить.

Но все равно это будет чертовски больно.

Зоя приподнялась на локтях.

– Все это будет неважно, если мы победим, по-настоящему победим. Равка любит победы больше, чем королевскую кровь.

А у Равки давненько не было повода что-то отпраздновать.

– Поэтому Дарклинг и расширил Каньон, да? – предположил Николай. – Он искал оружие, которое не оставит сомнений в равкианской мощи. Он знал, что, если подарит людям победу, его в конце концов полюбят. Что твои гриши сказали о том, что случилось на базе?