Виктория Козлова - Последний костер [litres]

Оставив заику и его больную мать, Янар вышел в холодную ночь и медленно побрел в сторону ярких отблесков и громких возгласов. Не дойдя до центра деревни, он услышал тихие всхлипы и возню.

– Не надо, пожалуйста, прошу вас…

Женский голос, полный слез. Тихий, как будто девушка боялась поднять его, боялась, что ее услышат.

– Не дури головы, малышка, конечно надо.

Янар подошел ближе, и увидел собеседника барона Натана, прижавшего к какой-то наклонной насыпи на земле светловолосую деревенскую девчушку. Надо ли говорить, что штаны на аристократе были спущены, а юбка у девчонки задрана едва ли не до головы? Поколебавшись мгновение, Янар все же сделал еще один шаг, и позвал мужчину.

– Пан? Уместно ли…

– Отцепись, – проскрежетал мужчина, лишь чуть повернув голову в сторону жреца. – Иди своей дорогой, парень.

– Мне кажется, эта девушка не желает…

– Я же сказал, проваливай, – перебил его мужчина.

Пошарив рукой на поясе спущенных штанов, господин достал кинжал и потряс им прямо перед лицом Янара. Девушка испуганно пискнула, а жрец, мгновение поглядев на чуть нетвердо, но уверенно держащегося на ногах мужчину, отступил. Господин был не настолько пьян, чтобы не разделать Янара и одновременно пьян настолько, чтобы причинить вред жрецу. В конце концов, с ними сейчас столько священников, одним больше, одним меньше…

Развернувшись, он быстро зашагал к центру деревни. За спиной послышались жалкие всхлипы и тихие вскрики, плач, перемежавшийся довольным хмыканьем и ритмичными вздохами. Щеки Янара пылали, в этот миг он ненавидел себя, барона и весь мир вокруг, что дозволил совершиться подобному. Но что сам жрец мог сделать? Господин умеет обращаться с оружием, а он, Янар, только и может, что оставить ему небольшие ожоги, если сумеет схватиться за открытую кожу, и удержать достаточно долго, чтобы прочесть молитву. Да и то, в такой ситуации шансы на нужный настрой и ответ от похищенного божества ничтожно малы.

Утром, во время отъезда, Янар увидел в толпе заплаканное лицо той девушки. Она узнала его, и прежде чем жрец сказал хоть слово, быстро заверила, что не держит на пана обиды, а если вдруг понесет, то это будет дитя, благословенное самим Похищенным.

– Да, – только и сумел вымолвить Янар. – Истинно так.

– Чего копаешься, Янар? – услышал он окрик своего рыжего друга. – Поехали, а то снова будем в самом конце пыль глотать!

Он не сводил взгляда с девушки еще несколько минут, а затем запрыгнул в седло будто лихой кавалерист, и помчался вслед за уходящими из деревни Сынами грозы. Людьми, которые искренне верили в то, что им удастся вернуть бога.

– Куда мы едем, Лери? – спросил Янар, поравнявшись со жрецом и его подругой.

– На перевал. Чуешь, как холодает? Вроде и подъем не крутой, а поди ж ты.

– Я здесь никогда не бывал, – Янар огляделся вокруг, отмечая нерастаявший в тени деревьев иней. – Зачем нам на перевал?

– Слыхал небось, что на юго-востоке степняки? Пока, говорят, они сидят на самой границе, где их жрицы еще могут до Иштар дозваться, но это так говорят. Его Сиятельство решил, что они в любой момент могут пойти вглубь графств, и лучше держаться от них подальше.

– Но почему не через центральное графство? – Нахмурился мужчина. – Зачем пробираться через перевал, который вот-вот станет непроходимым?

– Ну, это ты загнул. До зимы еще вон сколько, хотя местные говорят, что немного выше в горах снег уже лег… В общем, перевал еще долго будет проходимым, не волнуйся. А зачем – это не ко мне вопрос, его Сиятельство так решил, значит, так надо. Может, у него с кем-то встреча на той стороне гор назначена, а может, наоборот, с кем-то в центральном графстве встречаться не хочет, то мне неведомо.

Янар замолчал, и за целый день больше не проронил ни слова. На следующее утро, когда до седловины перевала оставалось всего полдня пути, выпал снег. И хотя к обеду от него остались только мокрые лужи, Янара еще долго преследовало видение цепочки следов, оставленной их лошадьми. Зима оказалась намного ближе, чем казалось, и этот факт, казалось, заставил его спутников утихомириться и задуматься о чем-то. Возможно, задуматься о том, что не только зима близко, что Владычица Пустоты так же ближе с каждым годом, что жизнь пролетает все быстрее и быстрее, и что надо жить, пока могут… По крайней мере, это бы объяснило настоящую волну насилия, прокатившуюся по деревне на той стороне гор, когда Сыны грозы спустились с перевала. Далеко не один барон и купец воспользовались местными девками, и почти все без исключения топили свои думы в теплом вине и пиве. Но наиболее удивительным для молодого жреца оказалось то, что местные сами предлагали своих жен и дочерей. Они действительно верили, что на Сынах лежит благословение бога, что на них великая миссия… И когда к Янару подошла молодая черноволосая девчонка, и, чуть не плача, умоляла возлечь с ней в надежде на сына, одаренного пламенем, он не смог отказать, и поддался царящему вокруг безумию.

Безумие, безумие в каждом вдохе, каждом глотке морозного воздуха.

Безумие в каждом порыве ледяного ветра.

Тишина падающих снежинок.

Тепло огня.

Совершив воззвание, мужчина неподвижно замер у дальней от окна стены. Тишину нарушала лишь капающая с его рукавов вода, да стук дождевых капель за окном. На редкость дождливое выдалось лето, и осень не собирается от него отставать, однако жрец не жалуется. Любая вода – священна.

Стук капель превращается в журчание, затем в прибой, а после в рев водопада, и посредине комнаты, в месте, где раньше находилась лохань со свежей водой, вырастает крепкая мужская фигура. Появившийся мужчина одет в теплые меха, как носят северяне, его борода темная с зеленым оттенком, а волосы струятся, как будто он до сих пор находится под водой. Жрец падает ниц, склоняясь перед своим божеством.

– Что тебе удалось узнать? – голос Ульга не гремит, подобно грому, он тихий и задумчивый.

– О мой повелитель, – произносит жрец, садясь на колени.

Подняться на ноги в присутствии божества ему не хватает силы. Несмотря на свой обыкновенный облик, сила бога давит, как толща воды, пригибая его к самому полу. Заметив это, Ульг хмурится и каким-то образом уменьшает давление, ставит запруду. С благодарностями жрец встает и рассказывает все, что он знает.

– Присланный вами человек оказался столь же полезен, сколь и ненадежен. Мои лучше люди мертвы, однако цель наша достигнута, и я считаю, что это стоило того. Артефакты и знания, добытые нами – бесценны. И проливают свет на многие и многие вопросы, годами не имевшие ответа.

Жрец долго рассказывает, что же им удалось узнать, а бог внимательно слушает, лишь изредка прерывая своего последователя. Мужчина знает, что пожелай Ульг – и все, что ведомо ему, в тот же час станет ведомо могучему духу, но бог уважает своих людей и не станет прибегать к таким мерам. Наконец, жрец доходит до последних известий: