Марик Лернер - Война за веру [litres]

– Боги любят пошутить, – невольно бормочу. Что все ж его отцу сделал? Не вспоминается.

– Он один! – резко заявил Бирюк. – Создатель всего, безграничный в пространстве и времени. Он создал бесчисленное множество разнообразных миров и наделенных разумом существ. Остальные всего лишь его слуги или вовсе созданы излишне буйным воображением. Бессмысленно молиться камням или деревьям, ручьям или огню. Лишь разум дает возможность творчества и созидания.

Прозвучало страстно и от сердца. Слышал я такое и встречал неоднократно единобожие, аскетизм и ритуальную чистоту. Не испытываю желания спорить о теологии и не понимаю мужчин, пытающихся обратить других в свою веру.

Тут, прервав проповедь, удачно пришли к фургону. Он меня мало интересовал, ничего удивительного. Обычная телега вроде оставленной в подарок золотарю, только с тентом поверху, и парочка лошадей-тяжеловозов вместо волов. У Бирюка две основные специализации: почтарь и каратель. Оба варианта случаются не особо часто, а жить на что-то требуется. Поэтому нормально приторговывать всякой мелочью помимо доставки важных посланий.

– Брак, – произнес односложно Бирюк, показав на лошадь, – тебе.

Похоже, он не сильно разговорчив и, произнеся пару речей, исчерпал запас красноречия надолго. Вместо него противно заорал ворон.

– Красивая кобыла, – сказала с ноткой зависти Мария, когда наскоро перевел основное, не вдаваясь в тонкости.

– Очень, – соглашаюсь, погладив по морде, сунувшейся в руки, – добрая, резвая и очень мало ценимая здесь.

– Почему? У нас белые кони как раз очень дорогие.

– Великая Мать не зря не дала белого цвета диким животным. Пятна, полосы, но не вся шкура целиком. Слишком заметны. Таких предпочитают приносить в жертву на праздниках. В колеснице Солнца надо сменять постоянно скакунов, давая отдохнуть.

А еще у таких пониженная плодовитость, частенько плохой слух, зрение, и нередко жеребята погибают еще в брюхе матери. А с учетом возможного близкородственного скрещивания только чужаки могут восхищаться белыми лошадьми. Не зря у моей такое имя. В прямом смысле брак. Подумал и осознал, насколько легко прежняя личность взяла верх. Для Капида это прописные истины.

– Мне продали почти задаром, – закончил для слушательницы Бирюк, прекрасно все понявший, на почти правильном иберийском наречии, получившемся от смешивания пришлых германских языков с туземными. Говорят, и те от соединения с румским, но тут уж надо быть ученым, а не наемником, нахватавшимся в общении. – Хозяин не хотел, чтоб кто-то услышал о существовании в его табуне такого божественного «подарка». – Тут звучит явная ирония. – Могли бы заподозрить породистого жеребца-производителя в некачественных статях. А мне и к лучшему. Воспитывать правильно надо с раннего возраста. Это в анклавах ничего в лошадях не понимают, – что было, мягко говоря, преувеличением немалого размера, – а хорошие кони в сертане ценятся. От них частенько зависит жизнь и здоровье. Покажи! – резко сказал он, и это уже мне.

Что конкретно, не знаю, но команду такую помню. В меня в детстве палкой вбивали. Усидеть на неоседланной кобыле не так уж сложно, она не из только что прирученных и человека не боится. А вот попасть на ходу даже в борт фургона не так просто. Но я тренировался в дороге, сам делал стрелы (не такое простое занятие), и пусть тело не привычно к иным движениям, но чисто на рефлексах стрела мимо не пролетела. Этого добивался или нет, так и осталось неясным. Бирюк посмотрел и молча отвернулся, зарывшись во внутренности своей повозки. Потом вынырнул с котелком.

– Ужин готовим, – сообщил моим девицам.

Я посмотрел выразительно. Анна поняла и взяла. Пока будет вариться, можно обсудить случившееся и объяснить кое-что на будущее.

Женщины в наших племенах отнюдь не столь беззащитны и бесправны, как на севере. Скорее наоборот. В имущественно-юридическом смысле полное равноправие. Мужчина воюет, женщин хранит очаг. Она решает, кому из детей отделяться и что важнее, приданого семья не дает, кроме принадлежащих ей лично вещей. Таковых может оказаться достаточно много, но это ее имущество, и при разводе получит назад. У кочевников совсем не так. Там девчонок можно просто купить за пару коней или десяток овец.

Реально все еще запутанней. Мавретан стоит на нескольких подпорках: общее происхождение, схожий образ жизни и связанный с ним кодекс чести. Но есть кроме воинской доблести еще и жрицы. И иногда их слово в любых делах весит больше твоего.

Брак оказалась хорошей кобылкой, и за ее готовность мчаться и слушаться всего лишь требовалось правильно обращаться. Накормить, напоить, почистить. Потом осмотреть упряжь. Когда я не задумываюсь, руки машинально все делают правильно. Подарки вещь приятная, однако не хотелось бы с ходу навернуться носом у всех на глазах. Такие проверки я и сам частенько устраивал молодым. Ну не я, тьфу. Тот, прежний. Фенек-Капид.

Потом явился Бирюк и молча поманил в сторону. Сделал хорошо понятный жест, очертив круг по воздуху, потом второй, приглашающий. Я не стал задумываться, насколько чужак со стороны может разбираться в правилах чести. Может, отец просвещал для своего удовольствия. Почтарь предлагал не поединок, а тренировочный бой. Почему бы и нет? Извлек шашку и приготовился.

Я понимал, чего он добивается, но не собирался сдаваться просто так. И сдерживаться, хотя никаких защитных приспособлений и тупого оружия не было. Слишком мал срок и недостаточно сил в отличие от опыта, чтоб затягивать. Атаковал рубящим в лицо. На самом деле и не собирался бить, а, изменив направление удара, готовился хлестнуть по нижней части туловища.

Ничего не вышло. В отличие от последнего моего противника этот тип таких умников на завтрак регулярно ел, и решить поединок одним ударом не удалось. Бирюк отбил почти небрежно, и больше я не смог ни разу ударить. Только бесконечно парировал, отскакивал, уклонялся. Перейти в атаку невозможно, исключительно глухая защита.

Это был настоящий мастер. Да иначе и быть не могло. Каратели паршивыми вояками не бывают. Или умирают очень быстро. И дело не в зверях. Уверен, на коне он бы меня сделал со второго удара. Но и здесь, где имел преимущество в подвижности, приходилось выкладываться полностью. Пот тек, дыхание уже стало хриплым, а ему все без разницы. Все с тем же невозмутимым лицом продолжает наступать, но так, чтоб не выгнать из круга. В этот момент сообразил, Бирюк вовсе не пытается победить. Он проверяет, на что я способен. И с вновь проснувшимся упрямством уперся насмерть, максимально взвинчивая темп. Долго не продержался. На очередной защите он вывернул странно кисть, и прежде чем я успел нечто сделать, коснулся острием живота. Еще чуть-чуть – и пропорол бы насквозь. Но выдержка и точность такова, что разве маленькая царапина потом обнаружилась. Не уверен, что не поставил специально.