Джефф Уилер - Королевская отравительница [litres]

Она немного подождала, а затем потянула его за руку:

– Как насчет конюшен?

– Что? – спросил он, повернувшись.

На ее лице было смущение.

– Ты даже не слушал! Как грубо, Оуэн Кискаддон. Не думаю, что выйду за тебя замуж, если ты будешь так себя вести. Ты, вероятно, мечтаешь о сокровище.

Он увидел приближающегося Дансдворта и быстро сделал ей знак замолчать.

– Какое сокровище? – спросил Дансдворт, подходя ближе. – О чем это ты, Элизабет?

– Элизабет Виктория…

– Да знаю я, как тебя зовут, – усмехнулся он. – Ты напоминала мне тысячу раз! Кто захочет перебирать все эти бесконечные слова!

– По крайней мере у нее красивое имя, – сказал Оуэн, только потом осознав, что слова сорвались с языка, прежде чем он подумал, насколько разумно поделиться с кем-то своими мыслями.

С Эви случился приступ истерического хохота, но в лицо Дансдворта ударила кровь, и его рот скривился в злобной мрачной гримасе.

– Что? – холодно произнес он.

Оуэна спасло то, что в зал внезапно вошел Рэтклифф. Мальчик увидел его из-за плеча Дансдворта и вздохнул почти с облегчением. Поймав его взгляд, Дансдворт обернулся в тот момент, когда мастер-шпион стоял в зале. Дансдворт повернулся, одарив Оуэна взглядом, сулящим будущую месть, и отошел.

Рэтклифф хлопнул в ладоши.

– Король идет, король идет! – сказал он во весь голос. – Сегодня много дел, так что хватит лентяйничать.

– Ты был великолепен, – прошептала Эви на ухо Оуэну и слегка поцеловала его в щеку.

Настала очередь Оуэна смутиться.

– Тот еще грубиян, – резко сказал он. Ему было сильно не по себе.

Рэтклифф сделал несколько кратких объявлений, а затем Оуэн услышал стук шагов, предвещавший появление короля. Когда он вошел, темный коготь, казалось, достиг сердца Оуэна и пронзил его. Даже после того, как он прыгнул в цистерну, даже после того, как почти всю ночь разговаривал с Анкареттой, его храбрость таяла от одного лишь взгляда на короля и кинжала на поясе.

– О, ежевика! – пробормотала Эви, таща Оуэна к столу. Она любила свежие ягоды из дворцовых садов. Все начали пробовать угощенье из выпечки, фруктов и сыра. Король, как обычно, смешался с гостями и ел мало.

– Ты роняешь половину ягод на пол, – упрекнул король Эви, проходя мимо. – Не спеши. А из оставшихся ягод повар сделает желе.

– Они восхитительны, милорд! – сказала она со смехом, пропустив его замечание мимо ушей. Затем она схватила вафлю и сунула ее в рот.

– Ах, передышка в ее трескотне, – насмешливо сказал король, но выражение его лица было довольным. Помимо принцессы Элизы, находившейся здесь же, Эви была единственным человеком в зале, не боявшимся его. Хотя король дразнил ее, он, казалось, уважал ее отвагу и никогда не стремился ее зацепить.

Северн глядел на нее своими серыми глазами, и Оуэн заметил вокруг них темные круги. Он снова дергал свой кинжал, и смелость мальчика таяла. Это была лучшая возможность, которая могла представиться Оуэну, но язык словно прилип к нёбу.

Эви схватила кубок и отпила из него, а Оуэн уставился на короля, заставляя себя говорить. Взгляд короля встретился с его глазами, и в нем читались любопытство и интерес. Казалось, он понял, что Оуэн хочет что-то ему сказать, и поэтому он слегка замедлил шаг, пристально наблюдая за мальчиком.

А Оуэн просто смотрел на короля, его ноги были как камни, а внутренности мягки, как масло. Его горло настолько пересохло, что хотелось вырвать кубок у Эви и опрокинуть в себя его содержимое.

Король, разочарованно сдвинув брови, отвернулся от них и заковылял к Рэтклиффу, который шел в его сторону.

Оуэн чувствовал, как боль поражения охватывает его сердце, тянет вниз. Он проиграл.

Рука Эви сжала его собственную.

– Что с тобой, Оуэн? – спросила она. – Ты выглядишь… больным.

Ее рука.

Они вместе прыгнули в цистерну.

Держа ее за руку, он мог это сделать. Он крепко сжал ее пальцы, прежде чем успел съежиться от страха.

И тогда тихий голос Оуэна сипло произнес:

– Милорд, у меня был сон прошлой ночью. Это был странный сон.

Я попал в паутину. Как я сумел запутаться? Я убедил себя, что Анкаретта безвредна, что предоставление ей сведений мне на руку. Как я мог быть настолько слеп? Она вырвала у меня секреты Разведывательной службы и использует их, чтобы сохранить жизнь мальчишки Кискаддона. Я понимаю это и все же не смею противостоять ей. Сейчас она часто бывает на кухне. И тот, кто хочет надуть отравительницу, сильно рискует.

Когда Оуэн закончил рассказывать королю о своем сне, выражение лица того полностью изменилось. Исчезла безумная враждебность. Король был словно громом поражен и схватился за край стола, чтобы устоять. Рэтклифф, который все слышал, недоверчиво уставился на Оуэна, его рот раскрылся.

– Рэтклифф, ты говорил ему? – хрипло прошептал король. – Есть ли какой-нибудь… есть ли способ, которым он мог узнать?

Рэтклифф глядел на Оуэна с открытым недоверием.

– Милорд, я не представляю как. Это невозможно.

– Твой шпион на кухне… он проговорился? Разболтал секреты?

– Я… я так не думаю, – сказал Рэтклифф. – Это не имеет никакого смысла.

– Еще как имеет, – сказал король, его голос был отстраненным, а взгляд напряженным. Он уставился на Оуэна, на его лице появилось довольное выражение.

– Значит, это был твой сон? Нынче ночью?

– Да, милорд, – смиренно ответил Оуэн, все еще цепляясь за руку Эви, чтобы его не унес поток страха, способный заставить его онеметь.

– Сосновая шишка, – задумчиво повторил Северн. Он многозначительно посмотрел на Рэтклиффа. Анкаретта была права, он определенно все понял, хотя Оуэн все еще был сбит с толку.

– Ну, парень, – сказал король, положив руку на плечо Оуэна, и шутливо толкнул его. – Ты непременно расскажешь мне, если у тебя будут другие подобные сны?

– Если вам угодно, милорд, – сказал Оуэн, слегка поклонившись.

– Именно так, Оуэн. Это меня очень порадует. Напомни, сколько тебе лет?

– Ему восемь, – сказал Рэтклифф, он определенно был сильно взволнован. – Что с нашим планом, он остается неизменным?

– Он благословлен Потоком, – усмехнулся Северн. – Проследи, чтоб все было сделано, Рэтклифф. Немедленно. – Затем он снова повернулся к Оуэну: – Ну, парень, наслаждайся завтраком.

Когда король захромал дальше, Оуэн понял, что глаза всех в зале устремлены на него. Здесь находились слуги и дети, дворяне, которые пришли подать королю различные петиции. Он объявил о своем сне в зале, полном свидетелей. Многие из них начинали шептаться, указывая на него, откровенно любопытствуя о мальчике, рассказ которого привлек внимание короля.