Аркадий Саульский - Красный Лотос [litres]

Все кланы Ниппона.

Господин Шинсуке остановился, а Хироши вышел вперед и поклонился отцу.

Нобунага Отомо даже не взглянул на него. Он был занят чем-то иным – что-то крутилось у его правой ладони. Странный звук донесся до ушей мальчика, как будто тявканье.

– Подойди ближе, мальчик, – приказал Отомо голосом, не терпящим возражений.

Хироши приблизился.

И разулыбался, увидев, что прячет отец.

Маленькая собачка, щенок. Он радостно терся о ладонь мужчины, ожидая ласки и игры. Отомо тем не менее был холоден, как сталь. Как всегда. Лишь время от времени поглаживал песика, чтоб тот слишком не крутился. Наконец повернулся к мальчику.

– В бусидо семь достоинств, – сказал он сыну. – Ты знаешь их все?

– Знаю, отец.

– Назови их. Сейчас же!

Хироши перевел взгляд с собачки на отца.

Нобунага Отомо был отлично сложенным воином в расцвете сил. Густая черная шевелюра и столь же черные усы производили впечатление так же, как жесткое выражение лица и холодный взгляд. Но, несмотря на строгий вид и холодную внешность отца, Хироши знал, что он добр к своим подданным. Налоги были справедливыми, а те, кто не в силах был их выплатить, могли рассчитывать на скидки или каким-то образом отработать. Самые бедные иногда даже получали продукты из кладовых замка, если была такая возможность. Можно было заработать и службой в войсках клана, или прислугой во дворце. Отомо был строг, но справедлив – награждал щедро, карал беспощадно.

В том числе и собственного сына.

– Честь, – начал перечислять мальчик, – уважение, храбрость, преданность, верность самому себе, честность и умение сочувствовать.

– Умение сочувствовать… а иначе?

– Чуткость?

– Опекунство. Забота. Ты заботишься о ком-нибудь, Хироши?

– Нет, отец.

– Теперь уже да.

Отомо встал и подал песика сыну. Тот радостно заулыбался, когда щенок начал радостно тявкать и лизать ему руки и лицо, почесал в ответ щенку коричневую шерстку.

– Как назовешь его, мальчик?

– Цуги!

– Пятнышко?

– Да, отец, видишь, у него под правым глазом пятнышко. Выглядит так, будто ему кто-то глаз подбил, – засмеялся мальчик.

– Настоящий бойцовый пес. – Отомо выпрямился. – Ты должен будешь заботиться о нем, как здесь, так и в поездке.

– По… поездке?

– Ты слишком много времени проводишь с матерью. Она тоже хочет учить тебя чуткости, но женщины не понимают, в чем истинный смысл заботы. Дай им волю, они берегли бы от мира своих детей до поздней старости и вырастили бы из них мягкотелых трусов. Этот пес научит тебя, что такое настоящая забота, такая, которую должен проявлять мужчина и воин. Понимаешь, мальчик?

– Да, – солгал Хироши. – Да, понимаю.

– Шинсуке, приготовь вещи для моего сына и меня. Мы отправляемся в Кедо.

Шомиё поклонился и ушел выполнять приказ. Тем временем отец вновь уселся за столик и сделал очередной глоток чая.

Щенок вырвался из рук мальчика и рванул куда-то в кусты. Хироши последовал за ним – сперва медленно, опасаясь слишком заиграться на виду у отца, но когда счел, что удалился достаточно, побежал.

Какое-то время они бегали друг за другом между клумбами и прудами, в которых плескались золотые, белые и пятнистые рыбы. Отец очень любил этот сад. Траву, деревья, идеально уложенные каменные тропинки. Конечно, у него были садовники, но он работал наравне с ними. Когда его однажды спросили об этом, ответил, что воину следует познать смирение, и лучше всего этому учит работа.

Наверное, как раз это – способность находить общий язык как с другими владетельными лордами, так и с самым простым слугой и с последним крестьянином – помогло именно Нобунаге Отомо объединить все кланы. Армия, собирающаяся под стенами Железного Дворца, должна была выступить против мангутов – в первый раз в истории островов плечом к плечу должны были сражаться самураи всех родов, даже тех, что еще недавно были смертельными врагами.

И все же Отомо сумел их убедить, что лишь вместе они победят врага.

Хироши поймал щенка, схватил его и крепко прижал. Представил себе, что однажды отправится в поход вместе с отцом, уже как взрослый воин, настоящий самурай, сын даймё, а Пятнышко будет его сопровождать.

– Я тебя выучу, станешь настоящим боевым псом, – шепнул он щенку.

Тот удивленно посмотрел, не поняв слов человека. Но завилял хвостом – что говорит хозяин, должно быть хорошо.

– Так, мальчик, хватит играть. Переодевайся и встречайся со мной у главных ворот. Поедешь верхом!

Этот день был полон неожиданностей! Наконец Хироши сядет на настоящего коня. Не на какого-то жеребенка, а на настоящего скакуна! И рядом будет не слуга, а родной отец!

Лучше и быть не могло!

Хуже и быть не могло. Сам-то конь был спокойный, это да. Но уже через несколько минут в седле Хироши понял, что у взрослых воинов и нервы, и воля стальные.

Конь был большой, и хотя Хироши ездил верхом с неполных пяти лет, это всегда были маленькие покорные пони. Этот же огромный скакун был совершенно иным – у него был собственный характер, и мальчик боялся, что конь вот-вот взбунтуется и сбросит его с седла.

Несмотря на это, ребенок должен был «держать марку», демонстрировать, что контролирует коня. Они проезжали заставу за заставой, все ниже и ниже, на виду у других самураев и асигару. Те приветствовали отца и его, поэтому Хироши не имел права показать себя неумелым наездником, свалиться в грязь или даже просто неровно сидеть в седле.

Так что ехал и страдал молча.

А еще он был голоден, но не спрашивал, скоро ли обед. Отлично помнил, как однажды отец, взяв его с собой в лагерь, велел съесть рис, окрашенный соком соленых слив – видимо, для того, чтобы кроваво-красная еда закалила характер ребенка.

Наконец они выехали через главные ворота и оказались в кругу лагерей могучей армии, что ждала своего часа у стен Железного Дворца. Здесь практически все воины собирались, чтобы приветствовать Отомо, поклясться ему в верности или хотя бы собственными глазами увидеть того, кто поведет их к победе над дикарями.

Отомо отвечал на приветствия, поднимая руку со сжатым кулаком. Хироши, к его собственному удивлению, тоже приветствовали. Он лишь кланялся в ответ, помня, насколько важным является уважение к старшим – даже если эти старшие сами оказывали ему высочайшее уважение.

В конце концов они покинули лагерь и, пройдя сквозь его охрану, в сопровождении скромного кортежа двинулись, как понял мальчик, прямо на юг.

Он никогда не был в Кедо, а долгое время даже полагал, что во всем мире существует всего один город – именно этот, подчиняющийся его отцу. Детская наивность! Позже учителя объяснили ему, что мир гораздо больше, чем ему казалось, а городов в одном только Ниппоне десятки. И ладно бы острова, но учителя еще говорили, что близкий западный континент (тот, откуда прибыли проклятые мангутские дикари) будто бы скрывает такие мегаполисы, что даже наибольший из городов Ниппона не мог с ними сравниться.