Франческа Пелуссо - Ложь богов [litres]

Макена с улыбкой покачала головой:

– Но тогда ты не расслабишься.

– Возможно. Но, Макена, ты должна знать, что я всегда рядом, если тебе нужно с кем-то поговорить.

Макена подняла с пола нижнее белье Селесты и улыбнулась подруге:

– Спасибо, но моя потребность поговорить на данный момент удовлетворена. Теперь мне нужно подумать и решить, кто я – храбрый лев или трусливый кролик.

Селеста усмехнулась:

– Я за храброго льва.

Макена, рассмеявшись, покачала головой:

– Тебе понадобится что-то еще?

Сначала Селеста хотела ответить «нет», но потом вдруг кое-что вспомнила:

– Ты можешь принести мне из дамского салона письма Иоланы? Как раз почитаю в ванной.

Из-за плотного графика последних нескольких дней Селеста не нашла ни единой свободной минуты, чтобы спокойно прочесть хотя бы одно из этих писем. А ведь ей было очень интересно, что писала Иолана.

– С удовольствием. Тебе известно, почему Миро передал эти письма именно тебе?

Селеста, задумавшись, нерешительно кивнула:

– Очевидно, для него было важно, чтобы я больше узнала о своей предшественнице, дабы не совершила тех же ошибок, что и она.

К концу фразы голос Селесты сделался тише, и Макена изумленно уставилась на нее.

– Каких ошибок? – с любопытством спросила горничная.

Это Селеста как раз и собиралась выяснить.

– Я надеюсь найти ответ на этот вопрос в письмах.

Макена понимающе кивнула. Незадолго до того, как выйти из ванной, она спросила Селесту:

– Может быть, сегодня ты вместо миндального масла попробуешь что-то другое? Одна из служанок любезно предоставила нам кое-какие средства для ванны. Миндального масла среди них, к сожалению, нет.

Селеста рассмеялась:

– Что ж, деваться некуда.

Макена перебирала бутылочки, изучая этикетки.

– Бодрящий апельсин, успокаивающая лаванда или манящий жасмин?

Селесте не пришлось долго думать.

– Выбираю масло лаванды.

Селеста вспомнила совет своей кухарки Вильмы, что лаванда полезна для души. Этот совет был словно из другой эпохи: так много всего произошло за это время. Макена добавила масло в воду и вышла из ванной.

Когда горничная ушла, Селеста погрузилась в ароматную воду, исходящую паром, и закрыла глаза. Тепло благотворно сказалось на ее мышцах. Прошлой ночью жрица почти не спала. Слова Селены снова и снова звучали у нее в голове. Если ты не в силах постоять за свои чувства, значит, ты его не заслуживаешь , повторяло эхо в ее сознании. Но сейчас, в теплой воде, голова Селесты была совершенно пустой.

Руки девушки покоились на краю ванны. Запах лаванды проник в ее ноздри, и Селеста вздохнула. Может, ей следует чаще пользоваться другими средствами для ванны. Расслабившись, Селеста блаженно лежала в воде, когда почувствовала, что на лбу у нее выступил пот. Она стерла его ладонью.

Жрица в замешательстве рассматривала капли пота на своей руке. Настолько горячей вода не была. Может, она простудилась? Она не привыкла к погодным условиям Сирены.

Селеста кашлянула. Потом еще раз. Покачала головой и несколько раз моргнула. Ее зрение затуманилось. Казалось, все расплывалось перед глазами. Словно глаза ей застилал туман.

Стало трудно дышать. Сердцебиение участилось. Селеста хотела позвать на помощь, но в горле стало сухо, как в пустыне. Что-то было не так. Почему в комнате вдруг запахло чем-то сладким? Это был уже не аромат лаванды, его перекрывал какой-то другой запах.

Она закашлялась снова, но голос так и не прорезался. Глаза жрицы начали гореть, и девушка заметила, как по ее щекам скатились первые слезы. Все тело охватила усталость. Руки Селесты, судорожно сжимавшие края ванны, покрылись испариной и начали дрожать. Ногтями она пыталась цепляться за мрамор ванны, но силы покинули ее тело. Опоры больше не было, и руки Селесты, плеснув по воде, соскользнули с краев ванны.

В последней отчаянной попытке Селеста попробовала встать, чтобы вылезти из ванны, но конечности больше не слушались ее. Перед глазами разрасталась пелена тумана, а тело все глубже и глубже погружалось в воду. Вода сомкнулась над головой жрицы, погребая ее под собой, проникая в ее легкие. На поверхность поднялись пузырьки воздуха. Селеста не могла пошевелиться, ее конечности онемели. Тело жрицы больше не подчинялось ей. Сознание Селесты кричало о помощи, но с губ ее не сорвалось ни единого звука. В теле девушки не двигался ни один мускул, но разум ее понимал, что произошло. Селесту отравили.

– Почему ты стоишь одна здесь, в этом коридоре? – Нат недоверчиво разглядывал темноволосую красавицу перед собой.

– Я ждала тебя.

Они встретились в коридорах, ведущих к покоям Селесты.

Глаза Ната сузились в щелочки.

– Вот и хорошо, я все равно хотел с тобой поговорить. – Ему нужно было наконец дать понять этой девушке, что ей пора уйти из его жизни.

– Вот как, и о чем? – Ее льдисто-голубые глаза смотрели на него с любопытством.

Словно она совсем не чувствовала своей вины.

– Что ты вчера сказала Селесте? Я видел, как вы разговаривали друг с другом. Потом она спешно покинула собственный праздник. И не надо мне сейчас говорить, что это было просто совпадением. – Нат скрестил руки на груди и смерил Селену испытующим взглядом.

– Нет, это не было совпадением, – пожала плечами Селена. – Кажется, она и правда не очень хорошо восприняла этот разговор.

– О чем вы говорили?

– Я спросила ее, что она чувствует к тебе.

Сердце Ната тут же забилось быстрее, но ни при каких обстоятельствах он не хотел, чтобы это заметила Селена. Он сделал глубокий вдох и шагнул к жрице. Селена не отступила.

– Я не верю, что это все.

Даже если учесть то, что Селеста не умела демонстрировать свои чувства, не говоря уже о том, чтобы их обсуждать, она не стала бы проявлять перед Селеной слабость, спасаясь из-за этого бегством.

– Даже если ты непременно хочешь увидеть во мне зло – я не сделала ничего плохого. Она просто не смогла признаться мне, что любит тебя. – Ее голос вдруг зазвучал угрожающе. – Если она не может отстоять свои чувства, значит, они не настоящие.

Челюсти Натаниэля сжались. Разговор пошел в направлении, которое принцу совсем не нравилось.

– Перестань вмешиваться в мои дела, Селена. То, что происходит между мной и Селестой, тебя совершенно не касается.

Это не касалось никого, кроме него самого и Рыжей. Если бы Нат ощутил потребность рассказать о своих чувствах – чего пока не было, – он отправился бы к одному из своих придворных. Или к Янису. Его камердинер мог дать полезный совет в подобных деликатных моментах.

– Конечно, касается. – Селена протянула к нему руку, но Нат отпрянул, отчего девушка фыркнула. – Но если тебя это так беспокоит, в будущем я постараюсь ее избегать.