Джун Ч. Л Тан - Нефрит. Огонь. Золото [litres]

Зимнее солнцестояние… что я упускаю?

Ох!

Дворцовые слуги едва скрывают свое удивление, смешанное с весельем, при виде меня, заполошно мечущегося по коридорам и дворам с вопросом, не видел ли кто девушку с обожженными руками. Девушку, некогда известную миру как Похитительница Жизни.

– Сегодня твой день рождения! – кричу я, заметив Ан издалека.

Я резко останавливаюсь, когда вижу стоящую рядом с ней бабушку. Неловко кланяясь, я пытаюсь собраться с духом. Бабушка Цзя одаривает меня понимающей улыбкой и что-то шепчет Ан, которая в ответ корчит ей рожу.

– Я как раз собиралась уходить, – ласково сообщает старушка.

Я низко кланяюсь, и она удаляется шаркающей походкой.

Мы с Ан остаемся одни. Она игнорирует меня, уставившись на голые ветви дерева, а я почему-то нервничаю. У меня при себе нет ни кинжалов, ни сабель, ничего, чем можно было бы занять руки. Тогда я решаю прислониться к стволу и вскрикиваю от удивления, коснувшись пальцами ледяной коры.

А потом прочищаю горло, чувствуя себя круглым идиотом.

– Что ж… с днем рождения! Его следует отпраздновать.

Ан разочарованно пожимает плечами.

– Они еще не расцвели. Наверное, слишком рано?

– Ты о чем?

– О сливе. Я надеялась увидеть ее цветы. По крайней мере, мне удалось посмотреть на снег.

Она ловит языком падающую снежинку, пробует ее на вкус и смеется. Теперь ее смех стал другим. Менее ярким, не таким беззаботным. Ее руки все еще обмотаны бинтами, и по тому, как девушка неуклюже двигается, понятно, что она не полностью исцелилась от нанесенной себе раны. Конечно, эти раны со временем заживут. Но я знаю, что есть другой вид боли, другой вид шрама, спрятанный где-то в глубине ее души.

Весь прошлый месяц мы едва общались, и то как-то напряженно. Пропасть между нами, кажется, с каждым днем становится все больше, представляя собой темную пустоту, заполненную невысказанными словами. Я даже не знаю, простила ли она меня за убийство Чжао Яна. Я слишком напуган, чтобы спросить.

Ан резко поворачивается ко мне.

– Я завтра уезжаю.

Должно быть, я ослышался.

– Что ты сказала?

– Завтра я уезжаю из дворца, – повторяет она уже медленнее.

– Категорически нет. Ты не в том состоянии, чтобы путешествовать. – Она сердито смотрит на меня, и я выпрямляюсь, стараясь выглядеть важным. – Как твой император , я приказываю тебе остаться здесь.

– Вы даже не знаете, куда я иду, поэтому не можете остановить меня, ваше величество , – парирует она.

Она права, не могу. Да и не стану я ее останавливать. Ее свобода мне не принадлежит. Я провожу рукой по волосам, забыв, что испорчу свою королевскую прическу.

– Тогда скажи мне, куда ты собираешься.

– Я получила сообщение от Ли Го. Он в порту Цуйхай. Я хочу повидаться с ним, чтобы поблагодарить.

– Он может сам приехать сюда , чтобы повидаться с тобой, – взволнованно отвечаю я. Чувство утраты, которое я уже испытываю, почти невыносимо. – Я даже позволю ему остаться во дворце. Здесь достаточно места.

– Алтан, – дрожащим голосом произносит Ан, – я собираюсь сесть на корабль до Синьчжу. Моя мать жила там некоторое время. Вдруг ее кто-нибудь еще помнит. Мне нужно знать, правду ли говорил о ней Чжао Ян.

– Я поеду с тобой.

– Нет, не поедешь. Тебе нужно управлять страной, – возражает она. – Не стоило мне посвящать тебя в свои планы.

– Я бы выследил тебя, даже если бы ты ничего мне не рассказала.

– И как бы ты это сделал?

– За тобой тянется золотой след. Очевидно, где-то есть красная нить, связывающая нас вместе. Так сказала мне провидица из племени кочевников. – Ан недоверчиво поднимает брови, и я морщусь от собственных слов. Они звучат глупо, но я не смог придумать ничего умнее.

«Признайся ей , – подначивает голос Тан Вэй у меня в голове. – Она уезжает завтра, и возможно, навсегда. Просто скажи. Не будь трусом».

– Есть кое-что, что тебе нужно знать, прежде чем ты уйдешь, – выпаливаю я.

– Я слушаю.

Почему Ан выглядит такой скучающей? Неужели не хочет остаться здесь со мной? Тысячи бессвязных мыслей приходят мне в голову, но я отталкиваю их прочь и делаю глубокий вдох.

– Я люблю тебя.

– Я знаю.

Я отшатываюсь, как от пощечины.

– Знала… и ничего не сказала?

Ан широко распахивает глаза.

– Просто не думала, что нужно что-то говорить.

Я провожу рукой по лицу, делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Сам не понимаю, что сейчас испытываю: гнев или боль.

– Я только что обнажил перед тобой свое сердце, и единственное, что ты можешь придумать, это заявить в ответ: «Я знаю»? – хрипло вопрошаю я, чувствуя тошноту и слабость.

Она смеется.

– Не драматизируй, Алтан. Если бы ты на самом деле обнажил свое сердце, то просто умер бы.

АН

Волосы отросли, и он выглядит безумно красивым в своих традиционных одеждах. Император до кончиков пальцев, как и предписывает его предназначение. Но я вижу только юношу из пустыни. Парня в черном, который поймал меня на краже мангустина. Вот только теперь все признаки его свернувшейся в клубок энергии и звериной ярости, его огня исчезли.

Алтан выглядит так, словно вот-вот упадет в обморок.

– Это потому, что я убил твоего отца, так ведь? – осведомляется он тихим, страдальческим тоном.

Моя улыбка исчезает, а в груди расцветает боль.

«Уж лучше я убью тебя своими руками», – звучат в ушах слова Чжао Яна.

Я поворачиваюсь спиной к Алтану.

– Этот монстр не был моим отцом. Он убил твою мать. Однажды я пыталась защитить его, а ты в ответ спас мне жизнь. Мы квиты.

Воцаряется гнетущее молчание. Слишком многое произошло между нами, и среди этого слишком мало хорошего. Слова отца терзают меня, заставляя сомневаться во всем.

Под бинтами зудят изуродованные руки, поврежденная кожа покрывается коркой. Я даже не пытаюсь использовать свою магию, но знаю, что она притаилась где-то внутри. Я ее чувствую, но предпочитаю отвергать. Меч света, или как он там правильно называется, заперт в подвалах дворца, и никто его больше не увидит. Его никогда больше не используют для того, чтобы наводить ужас на весь мир.

Снежный вихрь утих, небо надо мной очистилось и теперь напоминает пустыню. Солнечный свет отражается от небольших холмиков свежего снега, лежащих на сливовом дереве, чьи ветви танцуют на ветру. Пока я смотрю на них, гадая, найду ли когда-нибудь снова ту девушку из пустыни, замечаю крошечный бело-розовый лепесток, выглядывающий из зарождающегося бутона на самой высокой ветке. Хрупкий, но живой.

«Пришло время простить себя за все, что произошло в прошлом. Двигайся дальше и живи хорошо», – звенят у меня в голове слова амы.