Аарон Эхаз - Луна [litres]

– Подумать только, мы втроём можем все изменить, – произнёс Каллум – и тут же у ребят из-под ног послышался недовольный квакающий звук, нарушающий торжественность ситуации. Хамележаб не мигая смотрел на Каллума, его жёлтая шкурка от обиды сделалась ярко-красной.

– Я имею в виду – мы вчетвером, – быстро поправился Каллум, и Чавк снова приобрёл свой обычный цвет спокойствия – золотистый, с синими пятнами. – Давайте спешить. Важно выиграть время.

Пока в королевской башне царил хаос схватки, трое – вернее, четверо – друзей незаметно прошмыгнули через замковый двор и незамеченными вышли через замковые врата. На мосту, который вёл через ров к королевскому лесу, Эзран вдруг остановился и поглядел на брата снизу вверх. А потом оглянулся на свой замок, на свой единственный дом.

– Каллум, как ты думаешь, с папой будет всё в порядке?

Каллум ненавидел врать младшему брату… Но ещё больше он ненавидел, когда тот боится или плачет. Медленно подбирая слова, он выговорил:

– Сам подумай. Нашего папу защищают лучшие гвардейцы Католиса.

– И то правда, – с облегчением согласился Эзран. – Да, наверняка не о чем волноваться, с нашей-то замечательной стражей!

Рейла искоса взглянула на Каллума, не проронив ни слова. Оба они понимали, что лучшие гвардейцы Католиса ненадолго отсрочат неминуемое.

Под полной луной отважные солдаты королевской гвардии Католиса, мужчины и женщины, готовые отдать жизнь за своего короля, вели безнадёжный бой с эльфами-ассасинами. Многие в эту ночь полегли мёртвыми – и люди, и эльфы. Но когда перед самым рассветом битва наконец закончилась, из королевских палат на балкон вышел израненный выживший эльф и почти без сил упал на колени. На его запястьях было по белой повязке. На глазах одна из них сделалась алой, будто пропиталась кровью, а потом развязалась и упала у его колен.

Из последних сил Рунаан поднял повязку и привязал её к магической стреле, созданной Итари, знаменитым мастером оружия. Наконечник стрелы изображал голову хищной птицы. Покрепче затянув узел, Рунаан увидел, что глаза птичьей головы засветились, будто она ожила.

– Регина драконис! – назвал ассасин адресата послания и выпустил стрелу в светлеющее небо.

Уже в полёте она выпустила алые дымные крылья. Теперь стрела отнесёт весть о выполненной миссии, о смерти короля людей, даже если ей придётся для этого пересечь весь континент. Послание о свершившемся правосудии найдёт королеву драконов.

Через несколько мгновений на балкон ворвались оставшиеся в живых гвардейцы во главе с Сореном. Рунаан, у которого не осталось больше сил, уронил оружие, закрыл глаза и сложил руки перед собой в ритуальном жесте. Он сделал всё, что мог, и был готов умереть.

– Заканчивайте, – без тени страха сказал он врагам, ни о чём не сожалея.

– Да с удовольствием, – выдохнул измождённый битвой Сорен, занося меч над его головой.

– Нет! Стой! – выкрикнул у Сорена за спиной голос его сестры. Клаудия выскочила на балкон и протянула руку между мечом брата и шеей ассасина. – Не убивай его. Мы найдём этому эльфу более практичное применение. Свяжите его как следует!

Каллум, Эзран и Рейла (и, разумеется, Чавк) молча шли сквозь лес. Каллум думал, что это, наверное, был самый длинный день в его жизни. Начинался он обыкновенно, как любой другой: рисованием, фехтовальной тренировкой… А чем заканчивался – поверить трудно! В компании Эзрана и эльфийки-убийцы он пробирался по ночной чаще, спасая драконье яйцо, которое весь мир считал уничтоженным. Ничего в мире не осталось прежним.

Пока Каллум молча шагал, погруженный в раздумья, Рейла наконец заметила, что повязка на одном её запястье ослабла. Жемчужно-белая лента покраснела, словно наливаясь кровью, и вдруг соскользнула с руки. Рейла благоговейно проследила, как падает на землю магический связующий браслет, и инстинктивно подняла глаза к небу. И впрямь над головами странников стремительно промчался могучий тенеястреб, за которым тянулась дорожка алого дыма. Рейла невольно тихо вскрикнула.

Каллум и Эзран тревожно обернулись на звук.

– Что такое? – спросил старший принц. – Что-то не так?

Рейла не знала, прочтёт ли Каллум по её глазам, что не так примерно всё. Несмотря на чудо обретения яйца, в мире назревала новая кровавая драма.

Эльфийка быстро овладела собой. Только что её спутников и сообщников постигла огромная трагедия, но разве это её долг – сообщить ребятам, что их отец мёртв? Сейчас не самый подходящий момент для подобных новостей.

– Просто решила, что пора устраиваться на отдых, – сказала она вместо того. Высмотрела большой плоский камень, махнула спутникам в его сторону. – Путь до Зедии очень долг, силы нужно беречь, спать необходимо. Это место не хуже любого другого подходит для того, чтоб отдохнуть остаток ночи.

С этими словами она вспрыгнула на камень.

Принцы как-то странно переглянулись, потом уставились на Рейлу удивлёнными глазами.

– Что такое? Или вы рассчитывали, что мы доберёмся до Зедии за одни сутки? – насмешливо спросила она.

– Нет, дело не в этом… – Каллум казался смущённым. – Мы просто… мы просто никогда ещё не спали в лесу на земле. Мы не знаем, как это делают.

– А, понятно, – вздохнула Рейла. Эх, принцы, принцы. Что ж, хоть небольшой, а повод позабавиться. – Дело нехитрое. Просто берёте что у вас там есть с собой и используете это как подушки и одеяла. Вы, люди, ведь знаете, что такое подушки и одеяла?

Взгляд Каллума сказал ей, что он не видит повода для сарказма, однако же они с братом послушно скинули свои рюкзачки, скатали из них подобие подушек и улеглись, накрывшись плащами. На жёсткой земле лежать было ужасно неудобно. Рейла иронически смотрела на их возню с валуна.

– А ты чего не ложишься? – спросил Каллум. – Или ты не собираешься спать?

– Через некоторое время. Я пока ещё не хочу, – ответила эльфийка.

Каллум понимал, что она чувствует. Он тоже сомневался, что сможет заснуть после всего, что они пережили за последние несколько часов. Перед глазами мелькали ужасные картины битвы, перекошенное лицо лорда Вирена. Лесной ветер шуршал в траве, холодил лицо. В спину вонзались острые камешки и веточки. Однако же душевное напряжение нынешнего дня дало себя знать: на самом деле он был так измождён, что заснул через несколько секунд.

Эзран, лежавший от него в паре футов, завистливо смотрел на своего спящего брата. Он подтянул Чавка, которого тоже уложил себе под плащ, поближе, прижал его к груди и попытался представить, что он находится у себя в спальне. В камине потрескивает тёплое пламя, под щекой – мягкая подушка… Он старательно представлял каждую деталь своей комнаты. Вот за дверью слышатся мягкие шаги, папа приоткрывает дверь – он пришёл спеть Эзрану ежевечернюю колыбельную. Эзран начал тихим шёпотом напевать, убаюкивая себя самого: