Хэйлоу Саммер - Истинный принц [litres]

– Все равно поклянись мне в этом! – требую я. – Поклянись, что ни один волосок не упадет с ее головы!

– Ну, если ты так уж хочешь этого – пожалуйста. Ни один волосок с ее головы…

Внезапная энергия, которую я использую, чтобы освободиться от ее хватки, поражает меня саму. Думаю, понимание того, что это сработало бы и раньше, придает мне смелости и сил. К тому же я осознаю, что у меня есть только одна попытка. Едва моя рука освобождается, как меня охватывает смесь безумия и гнева. Я начинаю дико вопить. Ору и визжу, как Львиное Сердце, когда он по-настоящему злится и его дыхание становится настолько горячим, что на нем можно поджаривать овощные шашлычки. К моему изумлению, ведьма не решается коснуться меня вновь. В то же время я замечаю, что тьма призрачного коридора времени проясняется. Сначала она становится красноватой, потом – желтеет. Там что-то светится.

– Клэри?

Голос звучит ужасно далеко, но я все равно узнаю его. Испе́р, он зовет меня, и я поворачиваюсь в сторону его голоса. Я вижу, как он стоит в начале коридора в пекарне, вернее в том, что от нее осталось. За спиной Испе́ра огромная дыра, потолок наполовину обвалился. На ладонях Испе́ра горят огни, похожие на маленькие костерки. Они освещают тьму прохода.

Я не медлю ни секунды. Издав последний агрессивный вопль, бегу обратно в пекарню и спустя несколько шагов оказываюсь рядом с Испе́ром. И тут что-то проносится у меня над головой. Ведьма последовала за мной!

Испе́р тут же атакует волшебными молниями, а ведьма, – которая кружит по пекарне так быстро, что из-за своей невероятной скорости становится почти невидимой, – отражает его удары, и от пекарни постепенно остаются одни осколки, дым и кучи пепла. Пекарня все больше и больше превращается в руины, но мир снаружи по-прежнему остается недоступным моему зрению. За стенами все черным-черно: барьер ведьмы все еще там. Кроме Испе́ра проникнуть сквозь него так никто и не смог.

Я вижу все это, пока ползу по полу к прилавку, надеясь укрыться за ним. Оказавшись там, обнаруживаю Випа и его дедушку, которых кто-то уложил на пол в застывшем состоянии и затолкал в угол. Наверняка Испе́р. Он не хотел, чтобы этих двоих чем-нибудь задело, если дойдет до драки!

Я ложусь на живот, потому что зрелище, которое меня окружает, принимает апокалиптические масштабы. Вокруг летают камни; лазурные, ядовито-зеленые и кроваво-красные вспышки света издают едкие запахи, пронзительные звуки, оглушительный грохот и совершенно нереальные колебания температуры. Временами моя кожа едва не лопается от жара, а в следующий момент я дрожу от морозной стужи.

Когда внезапно наступает тишина, я подползаю к краю прилавка и осторожно заглядываю за угол. Испе́р и жена повара стоят друг напротив друга. Она горько усмехается и съеживается, ведьма теряет в росте и прибавляет в весе. В один миг на ней оказываются фартук и платок, у нее двойной подбородок и толстые розовые пальцы. В руке корзина: она лезет туда, чтобы достать яблоко. Все в ней напоминает безгранично добродушную рыночную торговку, которая безумно любит детей и хочет подарить Испе́ру сочное золотисто-красное яблоко.

Испе́ру она, в лучшем случае, доходит до груди. Она не угрожает ему, просто протягивает яблоко, но боевой дух Испе́ра, похоже, улетучивается. Явный смертельный страх читается в его глазах, когда он смотрит на маленькую рыночную торговку и не может пошевелиться. Он словно парализован.

– Ты смотри! – восклицает торговка. – А малыш-то меня помнит. Тогда ты хотел получить яблоко, помнишь? Сыграем еще раз? Ты подходишь совсем близко, и когда протягиваешь руку к яблоку, я атакую и посылаю в тебя ураган острых лезвий, который разрубает тебя на куски. Наверное, ты часто мечтал, чтобы мы повторили это еще разок. Мы будем делать это снова и снова , пока от тебя ничего не останется!

Злоба в ее голосе словно нож в моем сердце, как и выражение лица Испе́ра. Он больше не тот наследный принц, что научился защищаться. Вся ярость, готовность к обороне и защите, все его неповиновение вмиг пропадают. Он снова становится тем беззащитным мальчиком, которым был в момент нападения. Невинным ребенком, у которого эта женщина украла безусловное доверие к доброте мира.

Я наблюдаю, как воспоминание о том, что с ним произошло, высасывает из Испе́ра все силы. Ведьма знает это. Она забирает их, оборачивает против него. Я смотрю в глаза Испе́ра, вижу, что он борется с этим. Берет себя в руки. Принц качает головой, и ему удается отступить на шаг назад. Но ведьма только этого ждет – и быстро открывает свой рот.

Не знаю, что за твари вылетают из ее рта, но они со зловещим рыком бросаются прямо в лицо Испе́ру. Он поднимает руки, отбивая атаку с помощью невидимого барьера, но одна из порыкивающих штуковин ускользает от магической защиты принца и впивается ему в горло. На коже сразу же появляется зияющая рана, из которой хлещет кровь.

Я замечаю, что в отчаянии просовываю руки глубоко в карманы своего испорченного пальто. Пальцы правой руки цепляются за отверстие, которое поросенок проделал в подкладке. А левая находит последний лесной орех, который мне удалось спасти от моего зеленого друга. Орех моей феи-крестной, якобы исполняющий желания и связывающий меня с моими предками.

Слезы текут из моих глаз, когда все больше и больше летающих монстров с острыми, как ножи, лезвиями на клювах и когтях вылетают из пасти ведьмы, чтобы разорвать Испе́ра живьем. Он еще сопротивляется, хотя на его лице написан ужас, но я вижу, как он ломается изнутри, часть за частью, потому что уже испытывал это раньше. Потому что, наивный и беспомощный, как и все дети, он однажды уже уступил этой ведьме.

Гневная дрожь внезапно охватывает меня. Это не обычный гнев – энергия, которая больше, чем я сама, – проникает гораздо глубже. Прямо-таки священный гнев, и я чувствую, как все мое тело охвачено им и вибрирует магией. Все вокруг дрожит, орех в моей руке накаляется, и я перебрасываю его из одной руки в другую. Когда лезвие попадает Испе́ру в лоб, и он, отражая атаку, падает на колени, я делаю это: вскакиваю на ноги и со всей своей невесть откуда взявшейся нечеловеческой силой швыряю орех в сторону ненавистной ведьмы. И вдобавок к этому ору в самом громком и пронзительном боевом режиме Львиного Сердца:

– Убирайся в ад, тварь!

Силы покидают меня так же внезапно, как и появляются. Всю энергию, что я чувствовала в своем теле до этого, я отправляю в путешествие вместе со своим лесным орехом. Я хватаю ртом воздух, и мой орех попадает в цель. Тихо. Раздается лишь «лак», когда он ударяется о голову фальшивой торговки, а потом еще «клак-клак-клак», когда орех падает на пол и катится, пока наконец не останавливается.