Туи Сазерленд - Опасный дар [litres]

Холод, лютый холод пронизывает тело Тушканы.

– Знаешь, что я обнаружила? – вновь усмехается Кана. – Сюда может писать кто угодно, не только ты. Смотри! – Она берёт перо и старательно выводит, читая: «Хвостовой шип позеленеет». – Ядовитый шип на кончике её хвоста мгновенно становится изумрудно-зелёным. – Здорово, правда? – Новая запись: «Хвостовой шип станет прежним», – и возвращается привычный буровато-жёлтый цвет.

Тушкана уже не чувствует своего тела. Лёд сковал шею, и голову уже не повернуть. Ничего выговорить тоже не получается.

– Нет, на самом деле, – задумчиво продолжает дочь, – я хочу не зелёный хвост. Ты знаешь, чего я хочу больше всего, просила уже – думаю, много-много раз, только это осталось в стёртой памяти. – Я хочу овладеть магией!

Нет, никогда! Тушкана пытается наложить заклятие мысленно, чтобы вырвать свиток из когтей дочери, но он лишь слабо трепыхается.

– Извини, что разочаровываю тебя – в миллионный раз, наверное. – Кана с усмешкой смотрит, как перо в её лапе разламывается пополам. – Не старайся мне помешать… потому что ничего записывать уже не надо – всё нужное сделано.

Тушкана смотрит, как перо вновь срастается, и только теперь с ужасом понимает, что спасения нет. Дочь не собирается торговаться, а просто устроила спектакль. Все заклятия отменила и теперь в услугах матери не нуждается… как и в ней самой.

Как ни странно, в свои последние мгновения Тушкана-первая вовсе не так уж и опечалена. Она прожила долгую, очень долгую жизнь, которая доставила больше удовольствия, чем страданий.

– Прощай, мама, – вздыхает Кана, на глазах её слёзы. Настоящие или зачарованные? Кто знает…

Нет, ещё не всё! Тушкана успевает наложить ещё одно, последнее заклятие – но не для собственного спасения. Она зачаровывает не вещь, а саму Тушкану-третью, чтобы омрачить её торжество.

Теперь дочь-убийца никогда не забудет свою мать.

Наконец-то свобода! Даже не верится.

Кана подходит к глыбе льда, в которую превратилась её мать. Как странно видеть её сквозь блики глянцевой поверхности и застывшие в толще пузырьки воздуха. Выражение бессильной ярости в последний миг жизни запомнится навсегда, но сейчас его трудно разглядеть.

Всё получилось, мать попалась на собственное заклятие, и вот Тушкана свободна – теперь единственная Тушкана на свете. Спустя столько лет… как оказалось, во много раз больше, чем можно было предполагать.

Помедлив в нерешительности, она берёт перо и выводит на пергаменте свитка: «Вернуть всю память», затем поспешно приписывает: «Постепенно».

Ох! Всё равно слишком много. О луны, сколько всего! Все ссоры, которые мать вычёркивала, возвращая добрые отношения. Все обещания, легкомысленно данные и не выполненные. Разговор о будущем братике… Кана в ужасе хватается за голову: неужто ещё одному дракончику досталась такая несчастная судьба? Нет, память молчит – ни братьев, ни сестёр не появлялось, мать удалось отговорить. Только одна дочь за все столетия, зато множество драконов-слуг, похищенных и зачарованных. Кого-то из них Кана любила и даже хотела улететь с ними, но каждый раз не успевала.

Их дальнейшая судьба так и осталась неизвестной. Тоже расстались с памятью и отправились на все четыре стороны… или ещё хуже? Вспоминались только счастливые дни, когда маленькая Кана строила замки из песка с радужным слугой или плавала наперегонки с морским… а потом друзья исчезали, как и память о них. Наверное, можно было бы найти их поисковым заклятием, вдруг кто-то жив? Вернуть память и ему… а вдруг выяснится что-нибудь совсем ужасное?

Может, и не стоит узнавать о матери все подробности, магия даёт множество других, более приятных возможностей. Сделать, к примеру, своими друзьями всех драконов… или самой стать королевой! Ей досталось невероятное могущество, и она не собирается тратить его, чтобы мучить сотни лет каких-нибудь несчастных драконят.

Она начнёт совсем другую, счастливую жизнь… как только окончательно расстанется с прошлым. Перво-наперво убрать подальше ледяную глыбу, застрявшую в дверях!

Кана дотрагивается до раковины, что висит на шнурке у неё на шее. Первое заклятие, что наложила мать по её просьбе, ещё пригодится – если убрать глыбу в правильное место.

Она прикладывает лапу к холодной поверхности и снова вглядывается в ледяные блики, из-за которых таращатся мёртвые глаза.

– Пусть весь этот лёд окажется глубоко в песке под домом и останется там замёрзшим навсегда!

Ледяная глыба тут же исчезает, а пол под лапами вздрагивает от толчка, пришедшего из глубины… но Кана не успевает порадоваться успеху своего нового колдовства. Она вскрикивает от обжигающей боли, которая пронизывает всё тело.

Когда боль чуть отпускает, дракомантка открывает глаза и смотрит на свою лапу. Один из когтей срезан до основания, будто острым ножом. На пол льётся кровь, но самого когтя нигде не видно.

– Что такое? – шипит Кана. – Почему?

Может, в заклятии что-то не так? Она притронулась ко льду, и он забрал коготь с собой?

А может… Нет! Нет!

Однако в глубине души она уже знает. Что и почему, ещё предстоит разбираться, но в одном она уверена.

Это ей устроила мать.

Тушкана-третья сидит на берегу озера в оазисе, смывая кровь с очередной раны. Шести когтей уже нет, что она потеряет в следующий раз – уши, рога, хвостовой шип?

А может, крылья? Её передёргивает от ужаса.

Осторожнее надо с заклятиями. Кто знает, может, очередное просто-напросто убьёт её.

Второй коготь она потеряла, надеясь восстановить первый, но удалось лишь залечить рану на его месте, а другую пришлось забинтовать. Как следует поразмыслив, пожертвовала третьим ради знаний: зачаровала новый свиток, чтобы отвечал на любые вопросы. Преодолевая боль и туман перед глазами, спросила, какое последнее заклятие наложила на неё мать.

Конечно, чего-то в этом роде ожидать следовало, надо было заранее защитить себя, но действовать пришлось в спешке. В сумках, которые мать заставила её нести через пустыню по пути с гор домой, случайно попался тот свиток со старыми заклятиями, наложенными на неё, – редкий шанс. Прежде мать не допускала подобных оплошностей… а может, просто не повезло их заметить.

Последнее заклятие в жизни Тушканы Первой оказалось шедевром жестокости и коварства. При каждом использовании магии Кана должна терять какую-нибудь часть тела, пока не умрёт от ран, и даже колдовским способом потерянное нельзя отрастить.

Вдобавок заклятие подкрепляла особая защитная формула, не позволявшая отменить его. Кана всё же попробовала, но лишь потеряла четвёртый и пятый коготь, не добившись ничего. За долгие годы мать овладела слишком многими хитростями, но не учила им дочь, только пугала всякими ужасами о магии и её опасностях. Кана оказалась беззащитна перед проклятием.