Александр Воропаев - Новые люди. Том 1 [litres]

Вернулся Баррион в свой флигель через четыре дня в темноте. Промокший, без плаща и арбалета. В кресле возле его кровати спал паж со срочным посланием от королевы в руке.

В своих покоях сестра с тревогой показала ему короткое послание от отца из Капертаума: леди Стиона в очень плохом состоянии. Верн подозревает неизлечимую хворь, называемую трудной.

Баррион взял коня у знакомого гвардейца и прямо с Королевского холма поскакал в город. Он взбежал по знакомым ступенькам, которых поклялся избегать, и грязный и небритый вломился в лавку. Еще через витраж он увидел женскую фигурку, скрывающуюся бегством.

– Мы уже закрываемся. Совсем закрываемся, высокородный лорд! – поднял руки старый аптекарь, идя ему навстречу.

– Уйди, старик. Где она? – Баррион прошел за прилавок и толкнул резную дверь.

Когда глаза немного привыкли к полутьме, он увидел свет, падающий в коридор из открытой двери, и решительно направился туда. Аптекарь следовал за ним и испуганно требовал, чтобы высокородный лорд прекратил безобразничать.

Баррион, не обращая внимания на старика, вошел в комнату и остановился на пороге.

Марта сидела на маленьком стульчике, прижимаясь спиной к стене и нервно сжимая руки перед грудью.

– Марта, мне нужно уехать. Срочно. Уже этим утром. Пришло известие – заболела моя мать.

Девушка повернула к нему страдающие глаза, по щекам у нее катились слезы.

– Я не мог ждать. Не мог уехать, напоследок не увидевшись с тобой. – Он шагнул к ней.

Марта протянула навстречу Барриону руки.

– Дитя мое, что ты делаешь! – вскричал слабо старик. – Опомнись, он – Фюргарт. Зачем ты ему? Кем ты станешь для него… Есть же и на них какой-то закон. Не бойся, мы под защитой короны!

– Ах, дядя, оставь. Все равно теперь… Что же мне прикажешь делать. Пусть так.

Она запрокинула голову и с непонятным выражением смотрела в фиолетовые глаза Барриона. На груди ее блеснула монетка. Надетый на тонкий шнурок серебряный серций.

– Но утром я должен уехать, – повторил Баррион, осторожно сжимая ее горячие ладони.

– Но это только завтра. Не сегодня.

Старик-аптекарь, печально качая головой, шел по коридору к резной дверке.

– Где были мои глаза? Бедная девочка. Коготок увяз – всей птичке пропасть, – бормотал он.

Утром Баррион умчался с подорожной, обязывающей королевским повелением безотлагательно предоставлять подателю сего особого предписания и его сопровождающим свежих лошадей.

Он приехал слишком поздно. Леди Стиона Фюргарт из дома Кертов обрела покой на высоком берегу Эльды. В головах ее могилы посадили годовалый росток остролиста. Весь покатый лоб холма над рекой порос остролистами над последним пристанищем Фюргартов. Роща из сотен красных деревьев трепетала резными листьями над про́клятой рекой.

Баррион узнал от старого учителя Верна, что мать его давно была больна трудной хворью, но взяла с него обет не сообщать об этом ее детям. Она предчувствовала скорый конец и поэтому не хотела отпускать Барриона от себя так далеко.

Подросшая Селита ходила как призрак в светлом траурном платье по длинным коридорам крепости и бесцельно смотрела между зубцами крепостной стены на медовое разнотравье холмов. Ему было до слез жалко свою маленькую сестричку, но он не находил слов, способных вернуть ей радость жизни. Отец пил со своим оруженосцем Трентоном и начальником стражи в донжоне. Эльгер мрачно инспектировал хозяйство и вникал в гроссбухи. Даже слуги ходили по твердыне тихо, будто бестелесные.

Баррион чувствовал себя виноватым. Он один отсутствовал в Капертауме, когда мать проходила через все муки тяжелой хвори. Она умирала у родных на глазах. А его не было – он веселился в столице.

Через несколько дней отец вызвал его в зал малого совета.

Сводчатая комната находилась в конце галереи, соединяющей донжон и башню подъемных ворот. В центре стоял каменный прямоугольный стол. Ярл сидел во главе стола в тяжелом кресле. На стене над его головой сердоликовый лев держал меч острием вверх. Здесь символ дома был в короне.

Справа от ярла располагался Эльгер с серьезным лицом, слева – дядя, лорд Изгард. Он улыбнулся Барриону и показал на стул рядом с собой:

– Садись со мной, мой мальчик. Будем говорить о тебе.

Баррион молча сел и обвел всех взглядом своих фиолетовых глаз.

Отец внимательно смотрел на него и переставлял на каменной столешнице фигурки воинов, вырезанные из кости. Поверхность стола представляла собой карту Восточного Предела, и та часть, которая была ближе к ярлу, изображала Овечьи Холмы.

– Вот что, мой сын: тебе почти девятнадцать лет. Ты здоров телом и дружишь с головой, – начал ярл Дерик, решительно поставив фигурку воина на перевал Чейн-Туган. – Ты побывал в столице и изрядно пожил там. Как тебе тамошняя жизнь? Хотел бы ты остаться там?

Баррион, не раздумывая, решительно кивнул.

Отец его, похоже, был несколько озадачен таким быстрым ответом. Он переглянулся с сэром Изгардом и продолжил:

– Завел ли ты там какие-нибудь полезные связи?

Баррион поколебался и неуверенно кивнул опять.

– Да, но пока не очень многочисленные. Ведь не прошло и года.

– Сын мой, я скажу тебе без обиняков. Ты уже не мальчик и понимаешь, что такое политика. И она делается при королевском дворе. Твоя сестра, а моя дочь – королева Восточного Предела. Дом Фюргартов пока не очень много получил выгоды с этого. Мой кузен сэр Риар служит в королевской гвардии уже четыре года, но даже он не особо преуспел в продвижении по службе. Я не могу из Капертаума влиять на течения, которые сталкиваются в канцелярии короля, а королева не особо вникает в эти игры. Может, мой кузен и не очень хорош… но, думаю, для родного брата она сможет войти в эту воду. Ей стоит лишь крепко пожелать. Разве жена не ближе всех к уху мужа?

Ярл шумно вздохнул и потянулся за кувшинчиком на столике слева от него.

– Ты Фюргарт, и я хочу, чтобы ты возглавил королевскую гвардию. Понимаешь? Мы по праву крови – старший дом среди великих домов, а кто считается с нами? Хорошо, мы утратили свою корону. Может быть, король Яков знал, что делает. Может, это было неизбежно. Под натиском железных баронов дрогнул весь Восточный Предел. Но сейчас на троне рядом с королем сидит моя дочь, а вокруг трона если не Винны, то Сонетры… Сонетры, Сонетры. Всюду одни Сонетры с их проклятым золотом!

Баррион молчал, не выказывая никаких эмоций. Отец недовольно посмотрел на него. Он ждал более определенной реакции.

– Но ты, конечно, не можешь в статусе просто сквайра дома Фюргартов претендовать на такой пост, – продолжил ярл. – Ты должен стать рыцарем ордена Закрытых Ворот. С этой позиции мы сможем с помощью королевы Альды претендовать на высокую должность. – Он снял фигурку с перевала и со значением поставил ее на символ Эдинси-Орта.