Дана Арнаутова - Грани безумия. Том 1

– Так… – Аластор потер виски, пытаясь осознать, что именно только что услышал. – То есть вы нарочно дали им спалить склад? Поймали на приманку? Надеюсь, при пожаре никто не погиб?

– Не беспокойтесь, ваше величество, из нужных людей – никто. Разве что два сторожа из простонародья, которым эти молодчики перерезали глотку, но оставь мы склад без охраны, негодяи могли заподозрить неладное. А теперь мы поставим настоящую стражу из солдат, и мануфактура будет в полной безопасности.

Он снова удовлетворенно улыбнулся, и Аластор понял, что канцлер действительно не видит ничего особенного в том, что случилось. Подумаешь, два простолюдина! Какое значение имеет их жизнь в сравнении с выгодным государственным контрактом на арлезийское сукно? Простолюдинов как грязи, а войска нужно одевать.

Аластор сглотнул отчетливый привкус чего-то гнилого во рту и тихо спросил:

– Скажите, милорд, а настоящие короли… законнорожденные… они появляются на свет с этим умением извлекать выгоду для страны из любой грязи и крови? Или этому можно научиться?

Канцлер снова поднял на него взгляд от бумаги, которую бегло просматривал, и так же негромко уронил:

– Увы, ваше величество, большинство королей учиться этому попросту не желают. Хотя умение это чрезвычайно полезно.

– А быть королем, оставаясь хорошим человеком, никак нельзя?! – не выдержал Аластор.

– Отчего же, ваше величество? – Улыбка канцлера, и без того узкая и бледная, стала острой, как лезвие ножа. – Если вы согласитесь кому-то доверить решения, которые невозможны без крови и грязи, как вы изволили выразиться. Собственно говоря, для этого у королей и существуют министры. Мы – перчатка, которая защищает ваши руки от всего, что способно их испачкать. Но следует помнить, что за действия рук, в перчатках они или без, отвечает все равно голова.

– Я запомню, – пообещал Аластор, поднимаясь. – Благодарю вас за очередной урок, милорд. И… за то, что вы делаете для Дорвенанта. Сейчас и много лет до этого…

Аранвен молча склонил совершенно седую голову с гладкими, тщательно заплетенными волосами, и Аластор не мог не подумать, что пожелай эта голова надеть корону, наверняка это могло случиться. И, возможно, даже пошло бы Дорвенанту на пользу. А может, и нет.

Что ж, а вот теперь – точно в купальню! Сейчас ему это просто необходимо!

В купальне – хоть и не арлезийской, о которой с той памятной вечеринки вспоминалось с легкой завистью, но тоже неплохой, – Аластор почувствовал себя куда лучше. Теплая душистая вода словно смыла и тревоги, и липкий тяжелый ужас, и усталость, и даже сердце, кажется, забилось ровнее…

Да и вообще, в горячем бассейне было так хорошо, что Аластор плескался, пока курившийся над водой парок не стал оседать, а сама вода изрядно остыла. Кажется, он даже вздремнул там немного, сквозь сон чувствуя, как вода теплеет снова, подчиняясь действию артефакта. Час, а может и два… Ужасно бестолковая трата времени, но… даже король может иногда отдохнуть!

Джастин тенью скользнул в купальню, положил стопку свежей одежды на длинную скамью и протянул белье.

– Спасибо, Джастин, – благодарно кивнул Аластор и осторожно поинтересовался: – Не слышно ли чего-нибудь о самочувствии Фарелла?

– Помощник магистра Бреннана проводил лорда Фарелла в его комнату, – почтительно откликнулся старик-камердинер. – Там лорд Фарелл имел краткую беседу с лордом Аранвеном, после которой уснул. Полчаса назад он пробудился, велел принести закуски для себя и молока для енота, который тоже проснулся.

– О, значит, и я к нему зайду! – обрадовался Аластор, одеваясь. – Моя супруга ничего не передавала?

– Фрейлины ее величества сказали, что у нее чрезвычайно болит голова, она взяла у лейб-лекаря зелье и никого не намерена принимать.

– Понимаю, – кивнул Аластор, испытывая малодушное облегчение.

После утренней ссоры разговаривать с Беа не хотелось совершенно. Конечно, она больна, это все объясняет, но глупая обида не желала отпускать и грызла где-то внутри, напоминая, что Беатрис и до этого ужасного происшествия в последнее время сильно изменилась. Нелепые придирки, непонятные смены настроения, странные претензии – вспомнить хотя бы случай с Дани.

«Зайду к ней после ужина, – пообещал он себе, надевая мягкие домашние туфли. – Головная боль наверняка пройдет, мы сможем спокойно поговорить, я ей все объясню! Заодно попрошу приструнить фрейлин, чтобы не болтали лишнего и не расстраивали девочек».

Из комнаты Лучано упоительно, прямо-таки вызывающе пахло шамьетом. Втянув носом это благоухание, Аластор обрадовался и возмутился одновременно. Целители ведь говорили, что Лу нужен покой! А этот паршивец варит шамьет, как будто с королевской кухни его пить невозможно!

Постучав и по привычке сразу приоткрыв дверь, он уже хотел высказать все, что думает о таком пренебрежении здоровьем, но осекся. У жаровни стоял Дункан, а Лу развалился на постели, почесывая блаженно подставившего пузо Перлюрена. Рядом с енотом расположился Флориморд, алчно поглядывая на столик, уставленный закусками. Кажется, рулетики из семги, запеченной в сливочном соусе, находились в нешуточной опасности.

– Ваше величество! – Дункан, который заметил его первым, поклонился, не выпуская из рук шэнье. – Вы как раз вовремя! Я только что собрался ставить вторую партию шамьета. Или вы предпочтете шоколад?

– Я предпочту что угодно, лишь бы побыстрее, – признался Аластор. – И что-нибудь съесть, если позволите. И зовите меня Аластором, в конце концов, мы же не в тронном зале.

– Альс! – Лучано привстал с постели, и Перлюрен, которого он спихнул, недовольно хрюкнул. – Присаживайся! Будешь итлийские сладости? Апельсин? О, попробуй котлеты из утки, тебе должно понравиться. И семгу, да?

– И семгу, – согласился Аластор, пока Лучано торопливо накладывал ему закуски. – Дункан, как хорошо, что вы приехали! Я собирался за вами посылать, а вас будто Благие привели!

– В этот раз роль Благих, при всем моем уважении к ним, исполнил магистр Бреннан, – улыбнулся разумник. – Он попросил меня осмотреть лорда Фарелла, который долгое время был без сознания. Более того, его сердце остановилось, а это чрезвычайно вредно для работы мозга. Сам магистр при осмотре никаких нарушений не нашел, но разумники смотрят несколько иначе, чем целители. Поэтому мы решили не пренебрегать никакими возможностями. А лорд Фарелл был так любезен, что согласился на осмотр, но слишком разнервничался, вот я и решил, что чашка шамьета не помешает.

Он снова лукаво улыбнулся, выразительно посмотрев на Лучано, который тут же напоказ вздохнул и заявил: