Дана Арнаутова - Грани безумия. Том 1

– Ты готов проводить время с кем угодно… С кем угодно! С канцлером! Со своим фраганцем! С Шипом! С разумником! С этой… леди Бастельеро…

– Беатрис… – повторил Аластор, хмурясь и не понимая, что происходит. – О чем ты?

– И только ко мне ты приходишь напоследок! Я все понимала… терпела… Но этот мальчишка? Даже он… он тебе дороже? Эта маленькая дрянь?!

– Беатрис, прекрати!

Шагнув к ней, Аластор снова притянул жену за плечи, не понимая, что делать. Что с ней вообще происходит?! Позвать целителей? Фрейлин? Самому успокаивать?!

– Беа… – зашептал он, крепко обнимая дрожащую женщину. – Милая… Любовь моя… Ну что ты говоришь… Ты же знаешь, я люблю тебя! Причем тут все? Причем этот бедный мальчик?

– Притом! – прорыдала Беатрис, утыкаясь в его камзол лицом и обхватывая его за пояс с каким-то отчаянным исступлением. – Я одна… только с дочерьми… но это другое! Аластор… ми аморе-е-е-е… я не могу… прости меня! Прости! Я говорю глупости! Я… не хотела! Я не хотела тебя обидеть, ми амо-о-оре… Ты целыми днями где-то… мы так редко видимся… О, прости, я такая… такая… идиотта… дура-а-а… Я знаю, что ты занимаешься делами! Что у тебя нет ни одной женщины, кроме… только дела… дела и друзья… Нельзя упрекать мужчину в этом, я знаю! Но я… я… прости…

– Беа… Тш-ш-ш… – Аластор укачивал рыдающую женщину, словно ребенка, не понимая, ужасаться или испытывать облегчение, что эта гроза, кажется, уже пронеслась над головой.

Это все из-за ее беременности! Женщины в положении часто чудят, плачут непонятно от чего, от всяких пустяков… Это он знал по разговорам матушки с ее подругами. Это ничего страшного, верно? Просто Беатрис боится, в ее положении это естественно. Он будет с ней нежным, терпеливым, и она поймет, как он ее любит, успокоится…

– Беа, – проговорил он так мягко, как только мог. – Все хорошо! Любовь моя… моя дорогая… Это пройдет… Ну какие женщины?! Конечно, только дела… И не могу же я не видеться с канцлером, правда?

Он с раскаянием подумал, что с Аранвеном и правда встречается чаще, чем нужно для этих самых дел. В полдень и вечером Лу варит им шамьет, когда сам не занят чем-то, и они втроем отдыхают от бесконечных забот, просто… разговаривая. О новостях – не важных политических, а обычных дворцовых и городских сплетнях! – о погоде, о всяких пустяках… Наверное, нужно было эти минуты проводить не с канцлером, а с Беатрис, но он не хотел быть навязчивым! К тому же до обеда она занимается своей красотой или гуляет в саду с дочерьми… Он же не знал! Не подумал…

А с остальными, кроме Лучано, и видеться выходит не так уж часто. Ну не будет же он фехтовать с Беа вместо месьора д’Альбрэ?! Или обсуждать с ней реформы, как с Роверстаном?! Да и на обед к родителям ее приглашать не стоит, уж это он успел уяснить. Но что тогда ему делать?!

И во всяком случае, причем здесь бедолага Дани, который так и моргал на диванчике, словно совенок?!

Всхлипнув последний раз, Беатрис оторвалась от его груди и тут же отвернулась, еще и лицо прикрыла рукавом для верности. Но он успел увидеть дорожки слез, прочертившие идеальное лицо, темные круги вокруг глаз и припухшие расплывшиеся губы.

– Оставьте… меня… – попросила она дрожащим голосом. – Я сейчас… сейчас… Нет, погодите! Не уходите, умоляю!

– Я не ухожу! – заверил Аластор, и Беатрис, тяжело дыша, выскочила из гостиной.

За дверью послышалось аханье кого-то из фрейлин, цокот каблучков… Через пару минут в гостиную заглянула леди Норвик, сделала реверанс и, потупившись, тихо сказала:

– Ее величество просит дать ей немного времени, чтобы успокоиться. Она умоляет вас ужинать без нее и располагать своим временем, как вам будет угодно.

Поднявшись из реверанса, девица бросила на него быстрый и такой испуганный взгляд, что Аластору стало не по себе. Теперь все подумают, что он обидел и расстроил жену! Да плевать на всех, что с Беа?!

– Она хорошо себя чувствует?! – выпалил он. – Может, позвать целителей? Хотя бы лейб-медика пригласите!

– Все хорошо, ваше величество! – заверила его юная леди. Посмотрела на Аластора и, зябко поежившись, умоляюще повторила: – Правда, все хорошо! Ее величество просто… перенервничала! И ей… нужно умыться… Вы же понимаете…

И это все?! Дело только в том, что у Беа размазалось… ну, что там женщины наносят на лицо?! Она убежала, потому что испугалась показаться ему?!

Аластор вспомнил лицо жены и выдохнул с неописуемым облегчением. Всеблагая Мать, а он уже решил, что это его ненавидят и не хотят видеть! Только не понял – за что?!

– Я останусь тут и дождусь ее! – твердо сказал он. – Передайте, чтобы она не торопилась, если нужно. И мои извинения за нашу… размолвку.

Снова присев, фрейлина убежала, и Аластор подошел к Дани, который сладко посапывал на диване. Словно почувствовав его взгляд, мальчишка открыл глаза, сонно потянулся…

– Пойдем-ка, дружок, – вздохнул Аластор. – Нечего тебе здесь делать, детям пора спать.

Проходя мимо стола, он взял неочищенный апельсин – здоровенный, яркий, с одуряюще вкусным запахом – и сунул его Дани в руки, а потом, выйдя из гостиной, прошел мимо шушукающихся фрейлин в коридор и бережно вручил мальчика одному из гвардейцев, пояснив:

– Отнеси моему камердинеру.

– Слушаюсь, ваше величество! – умудрился шепотом отчеканить гвардеец, и Аластор мысленно сделал заметку о его сообразительности – никогда не знаешь, что пригодится.

Вернулся в гостиную, пнул на место барготов диванчик и упал в кресло возле столика, блистающего начищенными приборами и хрустальными бокалами. Закуски пахли изумительно и, если подумать, ни в чем не были виноваты, а обед у родителей был так давно…

Немного поколебавшись, Аластор виновато покосился на дверь и… принялся за еду. Если Беатрис не вернется, он сам зайдет к ней пожелать доброй ночи и извиниться еще раз. Но ведь голодным при этом оставаться вовсе не обязательно?

Фраганская лавка, расхваленная Иоландой, и в самом деле оказалась удивительно интересной. Айлин даже немного пожалела, что не посещала прежде таких мест. Конечно, в книжных лавках всегда можно отыскать что-нибудь более увлекательное, но все же… Возможно, и посещение парфюмерных – не совсем бессмысленное занятие, как ей всегда казалось раньше?

Пока Иоланда перечисляла любезному приказчику все, на что они желают взглянуть («Духи с запахом роз. Белых фраганских? О, шармэ! Алых итлийских? Слишком банально, впрочем… покажите и их. О, есть даже аромат золотых арлезийских? Какая благородная роскошь! И жасмин, непременно полуденный жасмин! Пирожные и шамьет, пока ожидаем? Да, благодарю…»), Айлин с интересом оглядывала изысканно обставленное помещение.