Константин Соловьев - Господин мертвец. Том 2 [litres]

– Много?

– Тоже четыре. Вон какие увальни. Гляди, переваливаются, плывут, рыщут носами… На редкость уродливые машины.

– И прочные.

– Двадцать миллиметров лобовой брони. Ну и в арьергарде вижу «Рено». Мелочь, но злая. Три машины. Итого – одиннадцать. Одного не хватает до дюжины…

– Справимся?

Херцог вновь пожал плечами.

– Пять противотанковых ружей в моем отделении. Еще четыре у твоих «листьев». Выходит девять. Плюс «Ирма» Тиммермана. Получается сносно.

Дирк хотел заметить, что получается и не хорошо – одиннадцать танков на десять стволов, – но не успел.

В затылке отдало промозглым холодком, и голос тоттмейстера Бергера ударил в упор:

«Висельники», внимание! Французы перешли в контратаку. Пехота при поддержке танков, на правом фланге замечена эскадрилья аэропланов. Общие силы – около батальона или двух. Будут атаковать с ходу, не задерживаясь, при поддержке артобстрела. Ваша задача – удержать позиции. Не отдавать противнику ни единой траншеи без крови. Отходить только в случае первейшей необходимости, организованно. Во время боя я, скорее всего, не смогу быть с вами, готовьтесь действовать сами. Это… это будет тяжелый штурм».

Судя по тому, как напряглось лицо Херцога, полускрытое прицелом, тоттмейстер Бергер сейчас говорил с каждым мертвецом роты. Но Дирку все равно казалось, что эти слова обращены только к нему.

«И еще. Если в расположении ваших взводов будет обнаружен люфтмейстер Хаас, приказываю немедленно обезоружить его и доставить в штаб. На возможное сопротивление отвечать силой».

Тоттмейстер замолчал, но по тому, что ледяная сырость из черепа не исчезла, Дирк понял, что речь не закончена. Обычно мейстер избегал многословных выступлений, ограничиваясь лишь самым необходимым перед боем. Тем страннее было затянувшееся послесловие.

«Сегодняшний бой будет сложным. Я хочу сказать вам это, пока есть время. Может быть, самым сложным из всех боев, в которых приходилось биться «Веселым Висельникам». Не все из вас увидят, чем он закончится. Но я хочу, чтобы все из вас знали – я горжусь вами, мои солдаты. Горжусь тем, что именно мне выпало вести в бой роту «Веселых Висельников», самых отважных, грозных и несокрушимых мертвецов Чумного Легиона! Держитесь, мои солдаты, и да пребудут с вами Господь Бог и Госпожа Смерть!»

– С чувством, – заметил Херцог, не отрываясь от ружья. – Нечасто наш старик разражается подобными воззваниями. Верно, сегодня и в самом деле особенный бой.

– Или особенный день, – сказал Дирк, сам не зная зачем.

– День, бой… Для нас каждый день – это бой…

Еще один снаряд угодил неподалеку, с хрустом разворотив часть траншеи, выбив и переломав поддерживающие стену бревна. Взрыватель не сработал, металлическая болванка, сплющившись от соприкосновения с препятствием, тяжелым комом ударилась в противоположную стену и скатилась вниз в облаке дыма и пыли.

– Херцог, а что там за танк?

– Где?

– Два пальца правее от тех амбразур. Сейчас… Вот! Видел?

Там, куда указывал Дирк, и в самом деле полз танк, грузный и неторопливый, как его сородичи. Но при этом выглядевший массивным даже фоне их приземистых силуэтов.

Херцог не заметил его только из-за того, что примеривался к другим. Этот танк был большим – у Дирка неприятно сжались остатки внутренностей, когда он попытался представить настоящие размеры этого монстра. Вытянутая конструкция, украшенная в передней части полукруглым куполом башни. Две мелькающие полоски гусениц. Узкая лобовая проекция. Непонятный танк двигался удивительно быстро для своих размеров. Появившись на сцене позже всех, он уже обогнал неспешно ползущих «Сен-Шамонов» и с каждым мгновением увеличивался в размерах. Дирк представил, как тот будет выглядеть, когда нависнет над траншеей. Не танк, а стальной бастион на гусеницах.

– Экий мастодонт…

– Это не «Шнайдер» и не «Сен-Шамон», – уверенно сказал Дирк. – Даже я это вижу.

– Что-то новое, – осторожно подтвердил снайпер. – Таких зверей я прежде не бил. Какая-то французская новинка.

– Как по-твоему, каков он в высоту?

– Три с половиной – четыре метра. Отличная мишень.

– Твой оптимизм не очень-то заразителен.

– Это оттого, что он ни на чем не основан, – вздохнул Херцог. – Я не могу на глаз определить толщину его лобовой брони, но мне отчего-то кажется, что противотанковые ружья для него не опаснее комаров.

– Можно перебить ему траки.

– Не так-то это просто, Дирк. Но все равно я постараюсь добыть его шкуру, чтобы ты мог украсить ею свой штаб. Я оставлю его на закуску, если ты не возражаешь. Сейчас меня больше интересует пехота. Конечно, это не настоящая охота, то же самое, что пострелять глупых перепелок перед настоящим делом. Но мне нужно пристрелять ружье. Влажность и направление ветра подчас играют с прицелом злые шутки…

Прицел на обычных противотанковых ружьях был размечен на пятьсот метров. Это не удовлетворяло «Веселых Висельников», оттого их прицелы маркировались до двух тысяч. И теперь Херцог терпеливо ждал, когда наступающие цепи, делающиеся все четче и зримее, пересекут невидимую черту.

– Доспехи, – сказал Дирк, когда от этой черты французов отделяло около ста метров. – Они надели панцири вроде наших.

– Не преграда для бронебойных пуль.

– Шлема, поножи… Выглядит аляповато, но практично. Если это станет модным, скоро мы, друг мой, будем даже в траншеях ощущать себя как в битве при Айзенкуре. Гремят доспехи, покачиваются плюмажи, оруженосцы заряжают винтовки…

Тяжелый «маузер» Херцога выплюнул длинный оранжевый язык пламени. Давление пороховых газов в стволе было столь высоко, что вокруг дульного среза поднялось облако пыли. Обычного человека отдача противотанкового ружья могла лишить сознания, но Херцог лишь едва заметно вздрогнул.

– Есть! – сказал Дирк.

Одна из фигур пропала. Легко и беззвучно, как крошечная мишень в деревенском тире, снесенная свинцовой пулькой.

– Немного уводит влево, – недовольно заметил Херцог, – но для того француза это уже не играет особой роли. Его внутренности сейчас валяются в десяти шагах позади.

– Не трать патроны. Еще километр, и ими займутся пулеметчики Клейна.

– О, я взял с запасом. Мои стрелки тоже не будут скучать. Ты еще спасибо скажешь, что мое отделение оказалось в твоих краях.

Еще три или четыре фигуры пропали. Противотанковые ружья хлопали изредка, но с каждым хлопком исчезало по французу. Мертвецы Херцога работали без спешки, и работали отлично. К тому моменту, когда пехотные цепи миновали отметку в полтора километра, французы не досчитывались уже десятка солдат.

Тут Дирк увидел нечто такое, что заставило его удивиться: