Эйми Картер - Паучья корона [litres]

Отчаяние накрыло с головой. Неужели его нашли муравьи? Вдруг они приняли Нолана за него? Или он потерялся, или его ранили…

– Нолан!

Из глубины леса донёсся голос дяди, и Саймон, поспешно превратившись в орла, понёсся на крик. Несмотря на ухудшившееся зрение, он моментально узнал силуэт высокого мужчины, возвышающегося над чьим-то хрупким телом, лежащим на земле.

Вся радость при виде дяди мгновенно испарилась. Малкольм дрожал – или из-за холода, или из-за множества ран и укусов, покрывавших его тело. Он опустился на колени, осторожно касаясь щеки мальчика, лежащего без сознания. Нолана.

– Что ты сделала с моим племянником? – прорычал он.

Внутри всё перевернулось; Саймон бесшумно приземлился на дерево в нескольких метрах от просеки. Из густого кустарника вышла знакомая серая волчица, скалящая зубы. В её мокрой шерсти засели колючки и веточки, будто она очень давно жила в лесу.

– Ничего я не делала. Он поскользнулся и упал, – сказала Селеста. – Думаешь, я бы напала на собственного внука?

– Думаю, ты пошла бы на что угодно, лишь бы добиться своего. – Малкольм встал и закрыл Нолана своим телом. – Убирайся, и я тебя пощажу.

Селеста фыркнула:

– Без него я никуда не уйду.

– Ты похитишь его только через мой труп.

– Похищу? – рассмеялась Селеста. – Мы же родственники, или ты об этом забыл, сынок?

Малкольм попытался шагнуть вперёд, но пошатнулся. Раны явно ослабили его – обычно Селеста не была ровней Малкольму, но сейчас Саймон не знал, сколько муравьёв ему пришлось победить и как сильно его потрепали. А Селеста, несмотря на неряшливый вид, двигалась с затаённой силой, и под шкурой её перекатывались мышцы.

– Если с его головы упадёт хоть волос, тебе конец, – прорычал Малкольм.

– Я тебя умоляю, – хмыкнула Селеста. – Ты с трудом стоишь на ногах.

Усилием воли дядя выпрямился.

– Я всё равно больше и сильнее тебя.

– Это не поможет, когда ты вымотан и еле передвигаешься, – пробормотала она. – Так что, видимо, придётся рискнуть.

Она бросилась на Малкольма без всякого предупреждения, впиваясь зубами в его руку. Они начали бороться, и Малкольм, взвыв, снова превратился в массивного волка. Так его раны были видны ещё лучше – кое-где не хватало клоков шерсти, повсюду виднелись пятна крови; он пытался прижать мать к земле, и хотя выкладывался на полную, Саймон даже не заметил, как Селеста всё равно сумела навалиться на него и обездвижить, обнажив ему горло.

– Я никогда не возлагала на тебя особой надежды, сын, – сказала она, впиваясь когтями в грудь Малкольма. – Но ты превзошёл мои даже самые худшие ожидания. Ты восстал против собственной семьи, и ты знаешь, какое наказание ждёт предателей. И да, кстати, я буду скучать. Но по твоему брату я скучаю сильнее.

Она широко раскрыла пасть и собиралась укусить его, но Саймон уже летел на подмогу дяде на небывалой скорости. Всего секунду назад он сидел на дереве, а мгновение спустя в полёте превратился в медведя гризли. Взревев, он приземлился рядом с Селестой и оторвал её от дяди, отбрасывая в сторону деревьев с невероятной силой, о наличии которой даже не подозревал. С отвратительным хрустом её тело врезалось в дуб, и она упала на землю.

Тяжело дыша, он убедился, что она больше не нападёт, а потом обернулся ко второму волку. Малкольм уже вскочил на ноги, вставая между Ноланом и медведем, которым был Саймон. Из длинных ран на груди текла кровь, и он опасно покачивался, будто вот-вот мог упасть в обморок. Но, несмотря на слабость, Малкольм зарычал и вздыбил шерсть, готовый защищать Нолана.

Саймон в панике превратился в человека.

– Стойте, это… это я, – крикнул он, вскидывая руки, будто это могло защитить его от волчьих клыков. Дядя замер.

– Нолан? Но… – он оглянулся на мальчика, лежащего без сознания, и от удивления еле выдавил из себя: – Саймон?

В глазах дяди мелькнуло понимание, и Саймон осознал, что наделал. Его охватила паника; на одно ужасное мгновение захотелось улететь и никогда больше не возвращаться. Но Малкольм обернулся человеком, и не успел Саймон ничего сделать, как его сжали в объятиях.

– Ты не ранен? – спросил Малкольм, хотя куртка Саймона намокла от его собственной крови. Он осмотрел его с ног до головы. – Что… что-нибудь болит?

Саймон ошеломлённо качнул головой.

– Тебе нужен врач, – сказал он. – А Нолан…

Выругавшись, Малкольм резко развернулся и опустился на колени.

– Без сознания, но дышит, – сказал он. – Нужно отнести его домой.

– Дом окружён, – сказал Саймон. – Муравьи…

– Тогда в деревню, – решил Малкольм. Он попытался поднять Нолана, но вновь пошатнулся и едва не врезался в дерево. Саймон сглотнул.

– Я его отнесу, – тихо предложил он и, не сказав больше ни слова, превратился в крупного медведя. Малкольм промолчал, просто уложив Нолана ему на спину.

Убедившись, что брат не свалится, Саймон глянул на волчицу, валяющуюся под дубом:

– Она ведь не?..

Хромая, Малкольм подошёл к ней и проверил пульс.

– Жива, – сказал он хмуро. – К сожалению.

– Что случилось?

Дядя стёр кровь, заливавшую глаза.

– Я знал, что она бродит где-то поблизости, надеется заручиться помощью в Хаул-Крике, но стая не подпускала её к деревне. А сегодня все собрались у Контессы, и… – Он покачал головой. – Я даже не думал, что она опустится до похищения Нолана. Я учуял её запах, а когда нашёл их, она попыталась вырвать его из моих рук, и он упал и ударился головой. Я пошлю за ней конвой, когда закончится битва.

Саймон замялся.

– Мне кажется, мы проиграем.

Малкольм поморщился, но промолчал.

Они поплелись в сторону деревни, увязая в грязи. Дважды дяде пришлось останавливаться, чтобы перевести дыхание, и Саймон чуть было не предложил ему тоже забраться к нему на спину. Но он понимал, что Малкольм откажется, поэтому просто внимательно за ним наблюдал, готовый поддержать, если понадобится.

Наконец они добрались до Хаул-Крика. Время близилось к рассвету, но улицы кишели людьми. Из леса тянулась цепочка раненых Зверей, а все остальные, как люди, так и животные, оказывали им первую помощь прямо на главной площади. Перед тем как выйти из леса, Саймон обернулся человеком, и они вместе с Малкольмом кое-как дотащили Нолана до дороги.

И хотя Саймон понимал, что рано или поздно дядя захочет поговорить с ним о том, что случилось в лесу, сейчас между ними установилось безмолвное понимание, и Малкольм молчал. Даже не стал возражать, когда Саймон отошёл, оставив Нолана с Малкольмом отдыхать у фонтана.

– Я скоро вернусь, – пообещал Саймон, отвернулся и, превратившись в орла, полетел обратно к дому.