Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

– Беги, Перси! – велела она. – Дальше мне не пройти. Беги!

Но я стоял на месте, скованный страхом, и смотрел, как чудовище бросилось на нее. Она попыталась отскочить в сторону, как учила меня, но монстр усвоил урок. Когда она попыталась уйти с дороги, он выбросил руку и схватил ее за горло. Он поднял ее над землей, а она билась в его хватке, дергая ногами и колотя по воздуху.

– Мама!

Она поймала мой взгляд и сумела выдавить последнее слово:

– Беги!

Но тут монстр с ревом сжал ее горло, и мама испарилась, превратившись в сияющий золотистый силуэт, похожий на голограмму. Ослепительная вспышка – и она просто… исчезла.

– Нет!

Ярость вытеснила мой страх. Руки и ноги налились новой силой – такой же, как в тот раз, когда миссис Доддз отрастила когти.

Человек-бык направился к Гроуверу, беспомощно лежащему в траве. Монстр навис над моим лучшим другом и обнюхал его, словно собирался и его поднять в воздух и уничтожить.

Этого я допустить не мог.

Я снял красный дождевик.

– Эй! – крикнул я, размахивая дождевиком и подбегая к чудовищу со стороны. – Эй, придурок! Фарш говяжий!

– Раааарррр! – Чудовище повернулось ко мне, потрясая здоровенными кулаками.

У меня появилась идея – глупая, но выбирать не приходилось. Я отбежал обратно к сосне и принялся размахивать красным дождевиком перед монстром, рассчитывая отпрыгнуть в сторону в последний момент.

Но все пошло не по плану.

Человек-бык оказался слишком быстрым, он бежал ко мне, расставив руки, готовый схватить, как бы я ни старался увернуться.

Время замедлилось.

Мои ноги напряглись. В сторону отскочить не вышло бы, и я подпрыгнул вверх, оттолкнулся от головы монстра как от трамплина, перевернулся в воздухе и приземлился чудовищу на шею.

Как мне это удалось? Времени, чтобы обдумывать это, у меня не было. Через долю секунды голова монстра ударилась в дерево, отчего у меня чуть не повылетали зубы.

Человек-бык метался, пытаясь меня стряхнуть. Чтобы удержаться, я схватился за его рога. Гром и молнии ударяли все сильнее. Дождь заливал мне глаза, вонь протухшего мяса выжигала ноздри.

Монстр трясся и мотал головой, как бык на родео. Попятившись, он мог бы впечатать меня в дерево и раздавить, но я начал понимать, что у этой твари был только один режим движения: вперед.

В траве застонал Гроувер. Я хотел крикнуть, чтобы он заткнулся, но меня так трясло, что, открой я рот – тут же откусил бы себе язык.

– Еды! – стонал Гроувер.

Человек-бык повернулся к нему и снова принялся бить ногой в землю, готовясь к атаке. Я вспомнил, как он выдавил жизнь из моей матери, заставив ее исчезнуть во вспышке света, и ярость переполнила меня как высокооктановое топливо. Я обеими руками схватился за рог и изо всех сил потянул назад. Монстр напрягся, удивленно хрюкнул, а потом – щелк!

Человек-бык заревел и сбросил меня. Я упал на спину в траву и ударился головой о камень. Когда я сел, в глазах плыло, но в руках у меня был рог – шероховатое костяное оружие размером с нож.

Монстр бросился в атаку.

Не раздумывая, я перекатился на бок и поднялся на колени. Когда чудовище оказалось рядом, я воткнул обломанный рог ему в бок, прямо под мохнатые ребра.

Человек-бык взревел от боли. Он размахивал руками, хватался за грудь, а потом вдруг начал растворяться – не как мама, превращаясь в золотую вспышку, а рассыпаясь по ветру песком, как миссис Доддз.

Монстр испарился.

Дождь прекратился. Буря по-прежнему грохотала, но уже вдалеке. От меня разило хлевом, а коленки тряслись. Голова раскалывалась. Я остался без сил, испуган и дрожал от нахлынувшего на меня горя. Мама исчезла у меня на глазах. Мне хотелось лечь и расплакаться, но Гроуверу была нужна помощь, поэтому я, собравшись с силами, поднял его и заковылял в долину, навстречу огням дома. Я плакал, звал маму, но Гроувера не отпускал – лишиться еще и его я не мог.

Последнее, что я помню, – как упал на деревянном крыльце, уставившись на потолочный вентилятор. Вокруг желтого фонаря роились мотыльки, а надо мной склонились два серьезных лица: одно, казавшееся знакомым, принадлежало бородатому мужчине, а второе – симпатичной девчонке, с вьющимися, как у принцессы, светлыми волосами. Они посмотрели на меня, в потом девчонка сказала:

– Это он. Иначе и быть не может.

– Тише, Аннабет, – велел мужчина. – Он еще в сознании. Перенесем его в дом.

Мне снились странные сны о домашних животных. Большинство из них хотели меня убить. Остальные просили еды.

Кажется, несколько раз я просыпался, но то, что я видел, было таким безумным, что я тут же отключался снова. Помню, как лежал в мягкой постели и меня кормили с ложечки чем-то вроде попкорна с маслом, только в виде пудинга. Та кудрявая блондинка склонилась надо мной и, ухмыляясь, вытирала ложкой капли, стекающие у меня по подбородку.

Заметив, что я открыл глаза, она спросила:

– Что случится в день летнего солнцестояния?

– Чего? – прохрипел в ответ я.

Она оглянулась по сторонам, словно опасаясь, как бы кто не подслушал.

– Что происходит? Что украли? У нас всего несколько недель!

– Прости, – промямлил я, – я не…

В дверь постучали, и она быстро впихнула мне в рот ложку пудинга.

Когда я проснулся в следующий раз, девчонки рядом не было.

В углу стоял светловолосый чувак, крепкий как серфингист, и смотрел на меня. У него были голубые глаза – не меньше дюжины: на щеках, на лбу и на тыльных сторонах ладоней.

Когда я наконец пришел в себя, то ничего странного вокруг не заметил. Разве что все было куда приятнее, чем обычно. Я сидел в шезлонге на большом крыльце, вдали за лугом зеленели холмы. Мои ноги были укутаны покрывалом, а под шею подложена подушка. Все было замечательно, только во рту было мерзко, будто там устроили себе гнездо скорпионы. Язык пересох, и все зубы ныли.

На столе рядом стоял высокий стакан с зеленой трубочкой. Внутри было что-то вроде яблочного сока. Украшением служил бумажный зонтик, воткнутый в коктейльную вишенку.

Я взял стакан, но мои руки так ослабли, что я чуть не уронил его.

– Осторожно, – раздался знакомый голос.

Гроувер стоял, прислонившись к перилам крыльца, и вид у него был такой, будто он неделю не спал. Под мышкой у него была зажата обувная коробка, а одет он был в синие джинсы, высокие «конверсы» и ярко-оранжевую футболку с надписью «ЛАГЕРЬ ПОЛУКРОВОК». Это был старина Гроувер. А вовсе не козлоногий парень.

Может, мне и правда приснился кошмар? Может, с мамой все в порядке? Мы уехали отдыхать и зачем-то остановились в этом большом доме. И…

– Ты спас мне жизнь, – сказал Гроувер. – Я… в общем, это меньшее, что я мог сделать… Я вернулся на холм. Подумал, может, ты захочешь оставить его себе.