Натали Смит - Блог Бабы Яги [СИ litres с оптимизированной обложкой]

– А где кот ученый? – не отрывая взгляда от чуда, спросила я компаньона.

– Нет и не было кота. «Идет направо – песнь заводит, налево – сказку говорит», – продекламировал Бальтазар, – это солнечные часы в центре Лукоморья. Их нельзя потрогать – первоисточник магии, тебя испепелит. Песнь заводит – значит утро и день, сказку говорит – вечер и ночь. Метафора. Образ кота – для красоты и принятия явления.

– Обалдеть, – отрешенно прошептала я себе под нос. – Русалка на ветвях сидит?

– С ума сошла? Она же высохнет, ей вода нужна.

– А как же: «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит»?

– Есть русалка, да не одна. Сидит, но не на дубе же. «Там» – понятие растяжимое, но все отчего-то решили, что именно на Дубе. Если пройти по побережью, найдем где-то на берегу на склизких корягах. То, что Пушкину приснилось, сглажено под человеческое восприятие, потом что-то подзабылось и исказилось в его памяти, но так даже лучше. Такую нетленку написал, что про нас через века не забыли.

Я продолжала смотреть на сияющий шар, не пытаясь что-то осмыслить или прикинуть его размеры, просто загипнотизированная новыми знаниями и впечатлениями. Кот толкал меня лапой.

– А? – спросила не глядя.

– К нам гости. Из моря.

На берег из воды выходил… ну, почти витязь. Очень рослый мужчина в серебристом гидрокостюме с огромным мечом наголо. На боку висели пустые ножны. Он остановился, отжал свободной рукой бороду и неторопливо направился в мою сторону. С виду – никакой агрессии.

Мы ждали, что же будет дальше.

– Баба Яга, я полагаю? – вместо приветствия спросил он, не дойдя до моего крыльца несколько метров.

– Она самая.

– Будем знакомы, Черномор. Михаил Юрьевич, – сказал он мне, прищурив карие глаза. – А поскромнее появляться нельзя? Штормило будь здоров, вон берег весь в хламе с морского дна. У нас база едва с якорей не сорвалась. Не знаю, что там на земле за нами творится.

– Мне нездоровилось, – осторожно ответила я.

– Нам всем не поздоровится, если Морской царь явится посмотреть, кто посмел нарушить покой пучины.

– Так получилось, – твердо ответила я, чтобы не звучало как оправдание.

– Где ты была так долго, Яга? – устало спросил Черномор, убирая меч. – Мы заждались.

С бороды Черномора медленно стекали капли морской воды, я апатично наблюдала за ними, пока глава богатырей не кашлянул, привлекая к себе внимание. Ах да, я тут с некой целью. Знаете, я дико устала от перехода, впечатлений, новых сил и, честно говоря, упала бы на свою кровать на втором этаже, укрылась разноцветным покрывалом из лоскутов и спала пару дней, но…

– Может быть, зайдете? – подвинулась я с приглашающим жестом.

Михаил Юрьевич как-то моментально побледнел и отошел на шаг назад. Серые глаза настороженно окинули взглядом и нас, и избу.

– Нет, спасибо, рановато мне еще. Давайте пройдемся, потолкуем.

Примечательная мы парочка: девица в пестром платье со страшным глазом и дяденька крупных габаритов в обтягивающем гидрокостюме с мечом на боку. Александру Сергеевичу такое в страшном сне не снилось.

Погода улучшилась, явив наличие в лукоморском небе нормального солнца. Одно, значит, где надо пребывает, второе, на Дубе, – не-совсем-солнце. С этим предстоит разобраться.

– Почему вы заждались меня? – нарушила я тишину.

– Воины мои неупокоенные окрест шатаются. Один уже почитай с февраля, и так пять штук душ, – крякнул Черномор и подкрутил усы.

– А, – все так же безэмоционально протянула я, краем глаза подмечая летающий блокнот наблюдателя. – Проводить надо, значит.

– Так точно!

Работа стоит, вот в чем дело. Никакой тебе загадки, банкета в мою честь, скатерти-самобранки. Не то чтобы я ожидала чего-то подобного, но приятно помечтать. Вернемся к делам.

– А что с ними случилось?

Детективное агентство «Росчерк метлы» вступает в дело. Где мой набор для снятия отпечатков?

– Патрулировали территорию у Дуба. Кто-то повадился ему вредить: то рубить пытаются, то поджечь, то отравы под корни налить. Я не могу выделить большой отряд, мы здесь одни в охране порядка на все побережье, персонала не хватает. Мне бы сотню копий, а у меня тридцать три – и все, хоть убейся, более не положено, – вздохнул протяжно Черномор. – Вот и результат – текучка кадров. Знаете, как нонче тяжело найти хорошего воина? Придет, бывало, новенький, с виду бородат и могуч, а на деле тени своей боится. Так и обучать ратному делу некогда полноценно, пару уроков владения оружием – и в патруль. Замкнутый круг.

Бальтазар фыркнул и отошел от нас: чтобы лишнего не сказать, наверное. Я тоже язык прикусила, не до мелочей сейчас.

– Зачем древо пытаться изжить? – спрашиваю, а сама по сторонам посматриваю.

Справа кот пытается допрыгнуть до парящего блокнота, пока неудачно. Прямо – долина до горизонта, море шумит позади. Умиротворяюще.

– Дуб – ось наших миров. Он соединяет преисподнюю, Лукоморье и тот техномир, из коего вы явились, видимо. Если его уничтожить – ничего не останется от миров, все рухнет. Непонятно, кому это надо.

– Значит, три мира нанизаны на единую ось, как бабочка на булавку у коллекционера? – Есть у этого название, до того заковыристое, что не вспомню. Ассоциативный ряд ведет к знакомому бесу. – Казимира знаешь?

– Его каждый лапоть знает, конечно. Почитай тыщу лет.

– Он говорил, что под Дубом очнулся здесь.

– Говорят. Да кто помнит-то, столько времени прошло.

– Так если его из нижнего мира выбросило, значит, вход где-то у подножия Дуба? – непонятно почему оживилась я; апатия отступала.

Черномор неопределенно пожал плечами:

– Ежели желаете, можно и глянуть, я там входов-выходов не видел. Древо и все тут.

Я желаю, разумеется. Интуиция вяло сигнализирует, что это должно быть важно, игнорировать не стоит.

Однако подобраться к подножию Дуба без альпинистского снаряжения не представляется возможным – корни, выпирающие из земли, высотой как горы. «Полететь бы…» – думаю я. Стою, голову задравши, осматриваю неприступное древо, рядом резко тормозит ступа, вспахивая песок железными лапами. Хорошо, что я к Черномору спиной, не видит мою упавшую челюсть.

– Молодец, – погладила я ступу, усиленно делая вид, что так и надо.

– До чего технология дошла… – удивился богатырь.

– Да, – я забралась в транспорт, Бальтазар – молчком за мной. – Ступы ходят, богатыри в гидрокостюмах являются.

– Дык ржавеет же кольчуга, мы потом, на берегу уже, облачаемся по форме! – зачем-то начал оправдываться Михаил Юрьевич, приглаживая подсохшие, слегка тронутые сединой на висках темные волосы.

Мы взлетели и перестали дышать. Наверное, так чувствует себя человек у подножия Эвереста – микроб, подавляемый древней мощью чуда, созданного до появления настырной разумной жизни, что хочет подчинить себе все на свете.