Натали Смит - Блог Бабы Яги [СИ litres с оптимизированной обложкой]

Ключ заледенел. Бальтазар вздыбил шерсть:

– К нам гости, хозяуйка…

У меня похолодели руки, сердце замерло, в горле пересохло. Отворяю дверь – внизу под избой недвижимо стоит богатырь в полном облачении. Мой белый глаз его видит, обычный – нет. Покойник пожаловал. Собралась как могла с мыслями, в висках пульсировала кровь, в ушах гул. Страшно. Велела избе затопить баню, опуститься и впустить гостя.

Молчаливая темная фигура прошла в дом, села за стол. Ни меч не стукнул, ни кольчуга не звякнула. Снял шлем, поставил рядом. Краски жизни отсутствовали, взгляд пустой. Серая кожа, черные глаза, белые губы. Сложил на столе руки. Смотрю – на шее разрез от уха до уха, черные струпья запекшейся крови.

– Мертвые не говорят, – шепчет с лавки кот. – Налей маковое молоко и поставь хлеб от Ядвиги. Посмотрим, что выйдет.

Я достала уцелевший кувшин и хлеб – едва не расплескала, пока наливала в кружку, – поставила последнюю трапезу рядом с душой. Гость молча принял угощение.

– В баню иди, веник положи, – подгоняет кот.

Баня и правда работала, у меня отлегло – уж это я точно не смогла бы быстро сделать. За такое короткое время температура в ней выросла до достаточной.

Богатырь доел, допил и скрылся за низенькой дверцей. Могучая фигура прошла – половицы не скрипнули. Я упала на лавку рядом с котом, сама ни жива ни мертва. Гость вышел быстро, одетый как прежде, встал недвижимо у последней двери.

Я взялась за ледяную ручку и отворила. Яркий белый туман клубился за ней, не видно было ни зги. Мертвец шагнул через последний рубеж, налился цветом, обернулся ко мне и сказал одними губами: «Спасибо».

Ушел в дымку и пропал.

Извините, я больше не могу сейчас писать.

Летописец. Заметка № 4

О том, что Яга ушла, мне сообщило начальство. Пришлось выкручиваться, но выговор сделали. Нагнал их тут во время шторма, так поганец мыш меня прогнал, едва глаза не выцарапал, охранник нашелся.

Обновленные способности моей подопечной и ее компаньона еще предстоит узнать, пока они только суют свой нос во все места да бродят по окрестностям.

Я спрятался в доме за печкой, меня не заметили. Гость явился неожиданно, Яга побледнела, но старательно выполняла свое дело. Я не понял про Ядвигу, при чем здесь она и ее хлеб. Они что, общаются? Следует выяснить досконально, прежде чем подавать отчет.

После ритуала душа покинула мир. Яга убрала со стола и не раздеваясь свернулась калачиком на кровати. Как она повзрослела за этот вечер… лицо не узнать, другое – мрачное, древнее. Кот вернулся в обычный размер и вместе с мышом тихо лег рядом.

– Знаешь, я ведь никогда на похоронах не была, – прошептала Яга. – Никого из близких не теряла. Мама, папа, дедушки и бабушки живы. Кто провожает души в том мире?

Ее трясло мелкой дрожью, из глаз лились слезы, она не пыталась их утирать. Бальтазар не ответил, а начал мурчать, сначала тихо, потом все громче, пока веки хозяйки не потяжелели и не закрылись на остекленевших глазах.

Мне кажется, в официальном отчете это будет лишним, напишу, что Яга справилась с поставленной задачей.

Утро постучалось в избу совершенно необычным способом: вместе с солнечными лучами, пробивающимися сквозь закрытые веки, донеслись рык, тявканье, курлыканье и прочие звуки, издаваемые зверьем и птицами. Я подскочила в недоумении. Кот сидел на окне и щурился на солнце.

– Что там происходит? – спрашиваю, наскоро умываясь. Платье мятое – я в нем спала, ну и ладно, не до этого сейчас.

– Подданные пришли, выходи встречать.

Изба ночью стояла на ногах, вот вышла я на крылечко – высоко, рассветное солнышко пробивается сквозь ели, а внизу под ногами – тьма-тьмущая лесных зверей. Медведи, волки, лисы, олени, лоси, там, под их лапами, мелкие звери, на ветках птицы сидят в большом количестве. Увидели меня, замолкли, стоят, морды вверх подняли и смотрят. Почувствуй себя Белоснежкой. Я петь, правда, не умею, если честно. Вон тот бурый мишка оттоптал мне оба уха, кто угодно из родственников подтвердит.

– И что мне с ними делать? – спрашиваю кота ученого и приказываю избе опуститься.

– Да ничего пока, – шепчет кот. – Оцени масштаб и брови сурово сдвинь.

Так и сделала. Звери припадали к земле или просто склоняли головы. Вокруг моего домика – разноцветное море шерсти, в голове загудели тихие голоса, приветствующие меня, шум нарастал, сотни тихих шепотков наслаивались друг на друга, росли как снежный ком, становились все громче, и вот под моим черепом гудит пчелиный улей – ничего не разобрать. Я зажмурилась и тряхнула головой – стало тише.

– Что это с ними? Упал-отжался? – Правда не понимаю.

– Уважение выражают. Пришла Яга – хозяйка леса.

– Уважение разве с титулом дается? Я считаю, что его заслужить надо.

– Дают – бери, бьют – беги. Знаешь? – фыркнул кот и демонстративно вырос.

Первые ряды отшатнулись назад. Улей в голове беспокойно жужжал, хвастунишка Бальтазар самодовольно улыбнулся, показывая окружающим немаленькие клыки. Запах от концентрированного количества моих подданных сшибал с ног, я сказала всем «спасибо» и отпустила, поняв на будущее, к чему быть готовой. Они резво разбежались и разлетелись в разные стороны, оставив после себя вытоптанную поляну.

Мне тоже пора. На разговор с Черномором.

Изба встала на нашем предыдущем месте, весело звякнув уцелевшими остатками незатейливой шведской посуды.

Дядька Черномор на побережье снова с отрядом. Я привела себя в порядок, как могла, хотела сделать повязку на глаз, чтоб народ не пугать, но так больше внимания к себе привлекаю. Да и мало ли что – вдруг среди дня увижу душу. Пересмотрела запасы последней трапезы. Еще на шесть гостей хватит, но не больше. До Ядвиги сейчас незаметно не добраться, мы и так лишнего вчера вечером наговорили, кажется. Придется учиться печь самой – благо все книги здесь, найдется ведь хоть в одной рецепт хлеба и макового молока. В печи я не готовила, конечно, но, как говорится, «пока жареный петух не клюнет».

Богатыри тренировались бить друг друга железом, гулким эхом разносились тяжелые «бамс» о шлемы и щиты, часть метала копья в мишени. Мы подошли к наблюдающему за этим действом Черномору.

– Доброе утро, Михаил Юрьевич. Побывали в Музее.

– Утречко. И как оно? – не отрываясь от бойцов, спросил командир.

– Довольно уныло, – честно ответила я, вспоминая побитые временем экспонаты. – И серой пахнет. Вы заметили?

– Пахнет, яу унюхал, – поддакнул кот.

– Нет, ничего такого. – Он наконец посмотрел на меня. – Неважно выглядите, спали плохо?

– Да как сказать. Проводила одного вашего. Волосы черные, короткая борода, шею не закрывает, так что видно смертельное ранение – четко от уха до уха. – Я пыталась припомнить еще детали, но так перенервничала, что едва запомнила, как он выглядит. Стыдно.