Натали Смит - Блог Бабы Яги [СИ litres с оптимизированной обложкой]

Мы тепло распрощались, взаимно выразив надежду на сотрудничество. Михаил Юрьевич хотел было напомнить о своих неупокоенных молодцах, начал и осекся. Может не переживать, встречу – провожу как положено.

Я на ходу изучала нарисованную будто ребенком местность на свитке, нашла Музей. Неблизко, за всеми населенными пунктами. Мимо, гремя сапогами и железом, прошла тройка богатырей. С одним мы встретились глазами: он вздрогнул и отвернулся. Не нравлюсь, значит, такая, страшная стала? Признаться, меня как девушку это покоробило.

– Обсуждают тебяу, Ягуся, боятся и приветствуют одновременно, – довольно сообщил кот, навострив свои «локаторы» в сторону троицы. Да и бес с ними, дела ждут.

– Как думаешь, изба сможет по приказу нас доставить к Музею или топать своим ходом придется? – спрашиваю своего всезнайку. – День на исходе, хочется успеть побольше.

– Давай попробуем, что может случиться страшного с проводником на тот свет?

Ступа встала в угол, кот устроился на лавке и потребовал еды. Дерево протестующе скрипело от немалого веса подросшего компаньона, лапы и хвост свешивались до пола. Не до еды сейчас, подождет.

– Музей Магии, – уверенно сказала я.

Дверь захлопнулась, мыш с писком вцепился мне в волосы. Изба будто ухнула вниз, за окнами потемнело, нас немного прижало от перегрузки, с полки наконец посыпалась посуда и поскакала осколками по полу. Надо купить деревянную.

Дом замер, за окнами относительно светло. Прибыли? Выглядываю – кругом лес. Стоим на небольшом ровном пятачке земли между деревьями, ничего не понятно. Придется подниматься на высоту – осмотреться. Достала термос с зельем против страха, спрятала карту за пазуху, с сомнением посмотрела на кота:

– Ты в ступу не поместишься.

В ответ он сжался до обычного размера. Не кот – трансформер какой-то.

Новая глава путешествия – «Трое в ступе, не считая летописца». Резкий подъем вверх, от ветра слезятся глаза, хоть летные очки покупай и белый шелковый шарфик.

Осмотр местности с высоты показал, что мы почти на месте. Видимо, изба останавливается вдали от посторонних глаз. Отдельно стоящее на пригорке здание должно быть Музеем, минут пять лететь.

Солнце почти зашло, покраснело, выросло, неуклонно катилось за черту. Вокруг ни души. Небольшой каменный дом с башенками похож на замок в миниатюре. Арочные окна с давно не мытыми стеклами, сквозь них пробивается тусклый свет, добротная тяжелая деревянная дверь – ворота замка в миниатюре, тоже вверху закруглена, имеется простенький витраж. Камни дома местами мшелые, по стенам вьется плющ. Дверной молоточек в виде летучей мыши очень порадовал. Мы оставили ступу рядом со входом, Бальтазар снова подрос и нетерпеливо дергал хвостом. Две ступеньки вверх, и… дверь со скрипом открылась сама.

– Зачем пожаловали, путники?

На нас выжидающе смотрела крохотная пожилая женщина с пучком зеленоватых волос на макушке, аккуратная и чопорная, как те бабушки, что сидят в каждой комнате Эрмитажа на отдельных стульчиках и порой непонятно, экспонат она или живая.

– Я – Баба Яга, со мной компаньон. Знакомимся с Лукоморьем, слышали, у вас неприятность стряслась. Позволите войти, поговорить? – вежливо ответила я.

Блеклые зеленые глаза с вертикальными зрачками осмотрели нас с головы до ног и лап. Мыш вылез из-за спины и пискнул:

– Супчик.

Представился, значит.

– Кикимора болотная, – послышалось в ответ. – В жизни Марфа Видогостовна. Добро пожаловать в музей, только смотреть нонче нечего.

Она посторонилась, одернула вязаную кофту и пригладила волосы в безупречном пучке.

Запах музея нельзя спутать ни с чем. За порогом нас окутали ароматы старых фолиантов, как пахнет пожелтевшая от времени бумага, переплет, кожа, немного сырости и пыли, чуть-чуть железа и теплота. Животные чихали, а я радовалась – люблю места с самобытной атмосферой. На стенах горели факелы, на подставках – мощные канделябры со свечами. Один большой зал с мерцающим освещением и густыми тенями в углах. Витрины с экспонатами. Я в предвкушении потирала руки, улыбаясь от уха до уха: это вы только представьте – все или почти все артефакты и неведомо кем созданные волшебные предметы из сказок, что читали в детстве. Я завороженно изучала таблички, переходя от витрины к витрине. Серый клубок шерстяных ниток – молчаливый навигатор сказочного мира (по неизвестной причине не работает), растянутое за углы выцветшее дырявое полотно – скатерть-самобранка, дубинка, осколки меча-кладенца – остались только рукоять и несколько крупных частей лезвия, тарелка с яблоком (нерабочая, яблоко утеряно, с муляжом не показывает ничего), волшебное кольцо (копия), маленькие металлические флакончики с затейливой чеканкой для живой и мертвой воды (пустые), перо Жар-птицы (за древностью лет лишь тускло сияет), сапоги-скороходы (копия), волшебное зеркало (треснуло, не показывает), золотое яйцо, в котором была игла Кощея (оригинальное, пустое).

Кикимора молча держалась неподалеку. Моя улыбка погасла, осталось неприятное чувство заброшенности, экспонаты – как побитые временем чучела в зоологическом музее, без слез не взглянешь. И никаких летательных средств, как и говорил Черномор.

– Что случилось у вас? – спрашиваю хозяйку-смотрительницу.

Для беседы она пригласила меня в маленькую комнатку, где стоял самовар, стол, пара табуретов, узкая кровать в углу и маленькая печь. Налила травяного чаю, предложила плюшки. Мы жадно набросились на угощение: оказывается, проголодался не только кот. Мышу налили молока.

Дело было так: отлучилась она в деревню за продуктами да дом свой на болоте проверить, не залезли ли местные дети, как иногда бывает. Вернулась – ничего летающего нет, витрины разбиты, беспорядок. Кому это надо, непонятно, в музей даже местным лень ходить, не то что погром устраивать. Черномор был с дружиной, все записал, осмотрел, следов не нашли. Марфа Видогостовна развела руками, морщинки на лице проступили четче.

– А серой не пахло, когда это случилось? – вдруг спросил до того молчавший, усердно чавкавший плюшкой кот.

– Немного, наверное, – кикимора сморщила нос, задумавшись. – Я не обратила внимания, но вроде бы пахло. А что такое?

– Да пока догадки, – я отдала коту остатки своей сдобы. – Мы с Черномором еще раз поговорим. Спасибо вам большое, может, еще заглянем.

Мы попрощались и отбыли восвояси. Бальтазар сказал, что унюхал слабый запах серы, как от Казимира. Понятное дело – его нос чувствительней. Если кража в Музее – дело рук рогатых сородичей Каза, то дело становится мрачнее. Чувствую.

Давно наступила ночь, взошел молодой месяц. Первый раз разожгла печь под руководством кота, довольна как слон. Купленные на заправке в пригороде аккуратные полешки в симпатичной упаковке четко поместились в мою небольшую печь, правда, их хватит на один раз, надо научиться собирать хворост. Подмела осколки разбитой посуды, оставила более-менее целую и приготовилась идти спать.