Ричард Кнаак - Лжепророк [litres]

– Кто ты? – повторил Ульдиссиан, сам удивляясь, как мог хоть на миг принять эту тень за противника: в Инарии он, надо заметить, чуял врага неизменно. – Кто?

Тень придвинулась еще ближе. В недрах памяти всколыхнулись жуткие воспоминания о Малике, но образ жреца тут же исчез, уступив место прекрасному, но еще более жуткому лику, мелькнувшему перед мысленным взором Диомедова сына.

Лилит…

Усилием воли Ульдиссиан подавил, прогнал прочь воскресшие страхи. Лилит мертва, а Малик не пощадил бы его ни за что. Ни демонесса, ни дух к происходящему отношения не имеют.

Тень чуть отодвинулась и снова заговорила – успокаивающе, умиротворяюще.

– Не бойся, Ульдиссиан. Пока ты под моим покровительством, они пальцем тебя не коснутся. Что же до того, кто я таков… имен у меня немало, и некоторые тебе известны. Одно из них – Диалон .

Диалон?! Выходит, вот кто не позволил ему утонуть! Диалон, якобы – воплощение Целеустремленности, один из духов-покровителей приснопамятной Церкви Трех… а на самом деле – кровный (если, конечно, так можно сказать о демонах, не погрешив против истины) родственник Лилит, родной братец ее отца, ужасающего Мефисто.

Выходит, он, Диабло, Владыка Ужаса, Ульдиссиана и спас?

– Бояться меня тебе незачем , – заверил его Диабло, несомненно, почуявший тревогу смертного. – Здесь, в Санктуарии, все с ног на голову встало: ангелы грешат напропалую, а демонам приходится исправлять их прегрешения. Спас я тебя потому, что меж нами немало общего: только мы с тобой и стоим между Инарием и гибелью этого мира .

Несмотря на все Ульдиссиановы предубеждения, слова повелителя демонов неожиданно зацепили его за живое. Все сказанное Диабло насчет Инария было чистейшей правдой. Очевидно, греховными Пророк полагал поступки, совершенные кем угодно, только не им самим. Деяния ангела неизменно оказывались «необходимыми», а сколько народу погибнет из-за его самомнения – это уж дело десятое.

– Да… по его поводу ты ничуть не ошибся. Инарий повредился умом в манере, внушающей страх и Преисподней, и Небесам. Но как его тронешь, когда он прямо связан с первоосновой Санктуария, с Камнем Мироздания?! Камень – и его сила, и сама жизнь!

Изъянов в рассуждениях Диабло Ульдиссиан не видел – сомневался лишь в том, что Преисподней и Небесам известны все подробности происходящего. Все это исполнило сердце еще большего страха. Если обе стороны неземного противостояния настолько боятся Инария, на что же тогда надеяться роду людскому?

Демон придвинулся так близко, что Ульдиссиан мог бы поклясться: взор Диабло устремлен прямо в его глаза. Однако сын Диомеда взял себя в руки и даже не дрогнул. Встречаться с демонами ему уже доводилось.

Диабло молчал. Казалось, он крепко о чем-то задумался. Но вот…

– Однако ангел не так уж неуязвим. Ты доказал это… доказал как нельзя лучше, проникнув в самую глубь его существа и тем вселив в него страх .

– Я? Но как?

– Ты, сам того не осознав, изменил Камень Мироздания! Совершил то, что никому другому не по зубам, и ангел ничего не смог с этим поделать. Выходит, если мы с тобой готовы ударить как можно скорее, шанс у нас есть .

Услышав такое, Ульдиссиан не поверил собственным же ушам. Диабло, Владыка Ужаса, предлагает ему соглашение? Демон желает стать союзником человека в борьбе против ангела?

Все это казалось настолько нелепым, что Диомедов сын, будь у него такая возможность, расхохотался бы в голос.

– Я – вовсе не Люцион, сын брата, проповедующего одну только ненависть. И уж никак не она – та, кто живет лишь затем, чтоб обвести всех вокруг пальца, а после заживо вырвать их сердца из груди. Союзнику я могу предложить многое, очень многое .

В эту минуту Ульдиссиану хотелось лишь одного, а именно – выбраться из воды. Между тем вытащить его из канала Диабло пока что не предлагал, и сие обстоятельство внушало определенные подозрения. Неужто демон всерьез полагает, будто Ульдиссиан станет обдумывать его предложение здесь, на глубине полудюжины ярдов, не в силах даже пальцем пошевелить? Если да, стало быть, в смертных Диабло и его братия разбираются из рук вон плохо.

– Верни меня на воздух , – потребовал он. – Вернешь – тогда разговор и продолжим .

Тень в воде всколыхнулась, подернулась рябью. Прекрасно понимавший, что истинного облика владыки демонов видеть не может, Ульдиссиан всем сердцем был этому рад.

– На самом-то деле, смертный, там, под водой, для тебя сейчас самое безопасное место. Природная магия воды вкупе с моими силами защищают тебя от Инария – надежнее некуда. Подними я тебя наверх, и ты рискуешь сразу же быть обнаруженным .

Чего-чего, а угрозы обнаружения Ульдиссиан не боялся ничуть. Подобно большинству людей, к воде, способной вмиг заполнить легкие, он относился со здравой почтительностью.

– Мне нужно на воздух!

– Опасно, слишком опасно… но способ, пожалуй, есть. Однако для того, чтобы все получилось, ты должен на миг открыть мне свой разум, позволить коснуться свойственной тебе силы… единственного прикосновения будет вполне довольно .

Слушая тень, Ульдиссиан вдруг почувствовал, что давящая сверху толща воды словно бы сделалась в тысячу крат тяжелее. Страх оказаться раздавленным или захлебнуться усилился невероятно. Сын Диомеда уже готов был согласиться на предложение демона… однако в последний миг что-то его удержало. В глубине души снова зашевелились сомнения: отчего Диабло не желает хоть что-нибудь сделать, пока человек не откроется перед ним?

Сомнения эти породили новый вопрос: а вправду ли его спаситель – Владыка Ужаса? Если да, зачем Диабло держать его под водой? Объяснения демона казались не слишком-то убедительными. Все это куда больше походило на отговорки, предлог, позволяющий держать человека в столь ужасающе невыгодном положении, чтоб он согласился расстаться с душой и телом, только бы выбраться из ловушки.

И тут Ульдиссиан, наконец, понял, кто поначалу, после победы над демоном, не позволил ему утонуть. То был не кто иной, как он сам. Почувствовав, что догадка верна, Ульдиссиан сразу же сообразил: осознать это прежде ему мешали только козни Диабло. Придавая сил его естественным, присущим каждому из людей страхам, владыка демонов не позволял Диомедову сыну сосредоточиться настолько, чтобы во всем разобраться.

Однако отказываться от своей затеи Диабло отнюдь не спешил.

– Чую: Инарий рядом! Скорее! Объединив силы, мы одолеем его наверняка!

Внезапно Ульдиссиану ужасно захотелось согласиться на предложение тени. Невероятным усилием воли сдержавшись, сын Диомеда немедля, пока еще что-нибудь не затуманило мыслей, сосредоточился на освобождении.