Ричард Кнаак - Весы Великого Змея [litres]

С этими словами демонесса подхватила одну из плавно опускавшихся на пол нитей. Конец паутины вспыхнул изумрудно-зеленым пламенем, резво помчавшимся к затаившемуся во мраке Астроге и, наконец, явившим чудовище взору Лилит.

Астрога с шипением плюнул, стремясь погасить колдовской огонь. Однако, питаемое его паутиной, пламя Лилит лишь разгорелось сильнее прежнего, в считаные секунды окружив паукоподобного демона со всех сторон.

– Оный пожрет твое тело и высосет из него душу, – прорычал он.

Многочисленные глаза арахнида полыхнули багрянцем.

Лилит пошатнулась. В покоях появился кое-кто третий, и этот третий был ей прекрасно знаком. Почуяв его появление, она едва не оглянулась за спину… но тут же опомнилась.

– Когда вновь пожелаешь напомнить мне об отце, прислужник Диабло, уж лучше позаботься привести настоящего, а не какой-то там сотворенный в отчаяньи морок, – проворковала демонесса, придавая пламени силы.

Зеленые языки лизнули мохнатое брюхо Астроги, и демон пронзительно завизжал.

– Ты глупа, дочь Мефисто! – объявил он, вжимаясь в угол. – А посему – добро пожаловать в это гнездышко для глупцов, свитое Люционом! Наслаждайся… пока еще можешь…

Громадный паук окутался непроглядным мраком. Лилит подхлестнула пламя, направляя его вперед… но когда зеленые языки достигли угла, никакого Астроги там не оказалось.

Потянувшись мыслью во все стороны разом, Лилит обыскала храм, но нигде не нашла ни следа. Астрога бежал не просто в безопасное место, а за пределы храма вообще. Впрочем, Лилит сие не слишком-то обеспокоило: да, прислужника Диабло следовало бы прикончить, однако больше он ей явно не помешает. Теперь Культ Трех безраздельно принадлежит ей одной.

«Нет, – с улыбкой подумала Лилит, отправляя в небытие все следы схватки и вновь, в облике Примаса, устраиваясь на троне. – Никаких больше Трех. Только Одна. Только Я».

Весьма собою довольной, ей вдруг ужасно захотелось общества молодого жреца, Дуррама. Времени для кое-каких забав вполне хватит: расправа с дражайшим Ульдиссианом может чуточку подождать. Он подтолкнул Лилит к решению, по зрелом размышлении, ускоряющему воплощение всех ее грез. Теперь ей требуется только пара-другая морлу, и…

Лилит захихикала над тем, что пришло ей в голову. Возможно, парой-другой дело не обойдется…

О вынужденном бегстве из храма Астрога ничуть не жалел. Он и не ждал, что сумеет одержать верх над дочерью Воплощения Великого Зла, хотя схватка предоставила ему шанс оценить ее силы на будущее – ведь этот бой, вполне возможно, еще не последний. Пускай, пускай. Пускай забирает себе Церковь Трех, а после сама разбирается с этим смертным, с Ульдиссианом. Астрога пережил множество прочих демонов именно потому, что отроду знал: любое трудное дело лучше и проще всего делать чужими руками. Вот пусть они вдвоем и воюют, а может, и ангел, Инарий, тоже решит во все это вмешаться. Те же, кто уцелеет – если, конечно, таковые найдутся – будут ослаблены, в этом Астрога уверен был твердо, и вот тогда… тогда все оставшееся достанется пауку. Культ наподобие Церкви Трех – идея вполне здравая, однако посвятить новый культ следует чему-либо не столь разрозненному. К примеру, ему.

Да, эта мысль Астроге нравилась чрезвычайно . Среди руин, оставшихся после разгрома одной силы другой, он соберет людей под свою руку. Чего-чего, а жаждущих власти со страстью, достойной демонов, среди людишек хватало всегда. Присматривать за прислужниками Астрога будет во все глаза. В том-то и заключалась беда Люциона: сын Мефисто утратил порядок, позволив себе сверх меры положиться на кого-то еще, и вот, пожалуйста – очевидно, когда он наконец-то взялся за дело сам, что-то пошло вкривь да вкось. Это его, Люциона, и погубило.

Нет, уж он-то, Астрога, ошибок детей Мефисто не повторит. В воображении демона его рабы волною захлестывали обе стороны мира, и символ его – паук – поднимался ввысь над одним городом, над вторым, над третьим!.. Придет время, и о Церкви Трех с Собором Света никто даже вспомнить не сможет. В итоге Санктуарий покорится культу Астроги, а все люди на свете станут его рабами… конечно же, исключительно ради Великих Воплощений Зла, особенно – господина.

Все это – ради них… вот только не сразу, не сразу…

В распоряжении Ульдиссиана имелся лишь краткий миг, однако достойное объяснение происходящему пришло в голову сразу же. Основу его составляла сущая правда, а прочее – также правда, но искаженная в меру необходимости.

Однако Ахилий не дал ему ни шанса хотя бы начать. Охотник немедля ринулся прямо в толпу эдиремов, а те, ошеломленные, повели себя как все обычные люди и подались в стороны, освобождая мертвому путь. Пользуясь этим, Ахилий стремительно выбежал наружу и, прежде чем хоть кто-нибудь успел опомниться, скрылся из виду.

– Ахилий! – крикнул ему вслед Ульдиссиан. – Постой!

С этим он, не обращая внимания на поднимающийся в толпе ропот, бросился вдогонку за другом детства, а собравшимся приказал:

– Уберите убитых и приглядите за ней! Сверх нужного не тормошите, но поудобней устройте! Живей!

Снаружи, изумленные, стояли столбами прочие эдиремы. Взоры их были обращены к западу, и Ульдиссиан устремился туда, отыскивая невероятно проворного Ахилия и взглядом, и высшим, сверхъестественным чутьем… однако охотник оказался и для того и для другого невидим.

Приблизившись к границе лагеря, Ульдиссиан наткнулся на одного из караульных. Увидев его, караульный, партанец, изумленно разинул рот.

– Светловолосый человек с бледным лицом! – рыкнул Ульдиссиан, ухватив часового за ворот. – Здесь такой пробегал?

– Нет, никто здесь не пробегал… э-э… мастер Ульдиссиан ?!

Но получить объяснение чудесного возвращения старшего из сыновей Диомеда караульный вполне мог и заодно с остальными. Оттолкнув партанца с дороги, Ульдиссиан углубился в джунгли. Деваться Ахилию, кроме как сюда, было некуда, но, невзирая на все старания, Ульдиссиан его даже не чуял.

Наконец, признав себя побежденным, он воротился в лагерь. К этому времени вокруг часового собралась огромная толпа желающих послушать его оживленный рассказ о столкновении с исчезнувшим предводителем. Завидев Диомедова сына, все разом умолкли. Ульдиссиану пока что было совсем не до них, однако сказать хоть что-нибудь следовало.

– Позже все объясню. Продолжайте отдых.

Разумеется, вряд ли кому-либо удастся уснуть, но тут Ульдиссиан ничем помочь им не мог. В первую голову ему следовало позаботиться о Серентии.

Те, кто по-прежнему толпился вокруг древнего здания, при его приближении бросились врассыпную. Не удостоив никого и взглядом, Ульдиссиан вошел внутрь.