Тэмсин Мьюир - Харроу из Девятого дома [litres]

– Первая пуля попала прямо в сердце, – сказала Харрохак, – скорее всего выстрел был смертельным. Вторая ударила в ключицу. Третья прошла сквозь желудок и застряла в позвоночнике, ну и так далее. Важнее всего первая. Она уничтожила оба предсердия.

– И зачем было продолжать стрелять? – спросила Абигейл, откровенно удивляясь, и перевернула страницу.

– Паника, – предположил ее муж, отходя от трупа. Ортус все еще стирал засохшую кровь с раны на виске, но все же добавил:

– Или гнев. Я часто слышал, что он не проходит даже после убийства.

– Ага, вот оно. Взгляни, Преподобная дочь.

Харроу встала и подошла к адептке Пятого дома. Перегнулась через плечо. Ей показывали изображение пули. Харроу взяла со стола наименее деформированную и поднесла ее к странице, чтобы сравнить. И тут увидела рисунок на соседней странице: длинный приклад, толстый ствол, нагромождение каких-то курков, механизмов и выступов, о которых она не имела ни малейшего понятия. «Карабин», – гласила подпись. На мгновение она пожалела Юдифь Дейтерос. Быть убитой из такой древней, вытащенной из могилы штуки! Как пасть от рук призрака. Посмотрев на чертеж, она сразу обнаружила проблему.

– Это оружие может выпустить всего шесть пуль, а потом его надо пополнять…

– Перезарядить, – подсказала Абигейл.

– …А тут стреляли восемь раз.

– И должны были понять, что у бедной Юдифи не было никаких шансов уже после первого попадания. Так что перезаряжать карабин было как минимум странно. Кто-нибудь вытянул из лейтенанта что-нибудь осмысленное?

– Она ждет снаружи, – грустно сказал Магнус. – Я предлагал побыть с ней, но она меня выгнала. Я не очень хорошо знаю Диас и не стал давить… неприятное дело.

Когда леди Пент отправилась на кухню, Харрохак пошла вместе с ней. Лейтенант Диас не сидела на стуле и даже не стояла, прислонившись к стене, как поступил любой человек, которому пришлось бы ждать целый час, пока они возились с телом. Она стояла навытяжку. Белый мундир казался еще белее и строже по сравнению с лохмотьями капитанского. Алый шейный платок тоже выглядел еще более алым – к тому моменту, как они нашли Юдифь Дейтерос, ее кровь уже побурела и засохла. Ортус стер ее губкой и теперь пытался просушить губку на плите. При их приближении Диас встала еще прямее. Смотрела она на Харрохак, а не на Абигейл.

Она сказала с необычным для нее бешенством:

– Почему меня здесь держат?

– Просто ради ответов на пару вопросов, лейтенант Диас, – отозвалась Пент.

– Я хочу знать… хочу знать…

– Гораздо важнее то, что ты уже знаешь, – сказала Абигейл. – Пожалуйста, если получится, расскажи, что ты видела там, внизу.

Марта Диас уставилась на нее. На лице Марты не было горя, только огромный, непередаваемый ужас, странное предвкушение, оживлявшее заученную маску Когорты.

– Я была в камере, когда это случилось. Сражалась с конструктом. Камера отделена от соседней комнаты, где… осталась капитан. – Последовала короткая пауза (Харрохак подумала, была ли это пауза в память о Юдифи). – Выстрела я не слышала. Цель исчезла, камера открылась, когда я вышла, вторая дверь тоже открылась, и капитан была там. И никаких… признаков жизни.

– Сколько времени прошло от открытия камеры до того, как ты подошла к ней?

– От пяти до десяти секунд, – ответила лейтенант Диас. – Если подумать, дверь, наверное, открылась, когда она умерла.

– Ты слышала остальные выстрелы? – спросила Харрохак.

– Нет. Тестовая камера звукоизолирована, – механическим тоном продолжила Диас. – Я оставила капитана Дейтерос. Вышла в коридор. В самом конце я увидела Спящего.

– Опиши его, если можешь, – попросила Пент и добавила: – Не спеши. Я понимаю, что это тяжело.

– Я просто хочу узнать… – огрызнулась лейтенант.

– Я тебе все обязательно расскажу. Как выглядит Спящий?

– Вы все видели его сквозь стекло, – ответила Диас.

Это было не совсем правдой. Ортус отказался подойти к стеклянному саркофагу в центральном зале, к сонному телу внутри его и вообще дрожал от звуков собственного дыхания. Харрохак не побоялась рассмотреть смерть, которую обещал Учитель, смерть, заключенную в ледяном мутном стекле. Она с удивлением обнаружила, что Спящий одет в аварийный костюм. То же теперь говорила и Диас:

– Дыхательная маска на лице, оранжевый защитный костюм, кислородный капюшон.

– Все это очень легко подделать, – сказала Харрохак. – Кто угодно мог одеться Спящим.

– У него было оружие, – возразила Диас. – Я такого раньше не видела, и в саркофаге тоже. Я крикнула, но он не остановился… Я пошла за ним в центральный атриум. Саркофаг Спящего был открыт и пуст. Существо залезло внутрь и закрыло за собой крышку.

– И ты убежала и подняла тревогу, – поторопила ее Абигейл, – так?

Лейтенант Второго дома посмотрела на Абигейл, как будто та спросила, не отошла ли она за мороженым.

– Я пошла в комнату смерти и взяла там кусок трубы, – спокойно сказала она. – Я била по саркофагу. Ударила несколько раз. С минуту била, наверное. На стекле видна кровь – это моя. Я била кулаками, ногами, рукоятью рапиры. Но это не стекло и не плекс.

– Ты могла нас всех убить, – сказала Харроу. Вкус лицемерия был знаком ей так давно, что она его почти не почувствовала.

– Ради дыхания императора, Диас! – губы леди Пент побелели, но она была чуть более тактична. – Он же не… проснулся?

– Нет.

Харроу наконец заметила, что к ним подошел Ортус, который якобы принес залитый кровью шейный платок Юдифи Дейтерос. Он оторвался от своего торжественного занятия, чтобы послушать с тем отрешенным видом, с которым он всегда слушал чужие разговоры. Возможны были небольшие различия – в зависимости от говорящего. Например, Харроу он всегда слушал со счастливым видом человека, удалившегося в чертоги разума, если только она не говорила что-то, напрямую его касающееся. В этом случае он мгновенно становился очень грустным.

Взгляд лейтенанта, тревожный и дикий – как будто внутри у нее прятался десяток змей, – остановился на Ортусе и грязном платке в его руках. Харроу сделала шаг вперед, пытаясь встать между рыцарем Второго дома и своим собственным. Но оказалось, что защищала она не того рыцаря.

Ее рыцарь прочистил горло. О боже, только не это.

Завидна судьба твоя, о бесстрашная наша сестра, бросишься ты в ледяной серый холод Реки. Пасть на войне во славу Домов – не этой ли смерти жаждем все мы? Я еще задержусь, удержи дальний берег для нас, только кровью можно за кровь отплатить…

Книга одиннадцатая. Одно мгновение, глядя на выражение лица лейтенанта, Харроу подумала, что та может взяться за практичную рапиру Когорты и убить Ортуса прямо на месте. Хотя его жуткие стихи явно не заслуживали такой чести, но вот манера декламировать их публично и без запроса заслуживала мгновенной смерти. Она даже сжала в пальцах лежащий в кармане обломок коленной чашечки. А потом руки Диас задрожали, она опустила взгляд и тихо сказала: