Джонатан Френч - Реальные ублюдки [litres]

– Хорь!

– Знаю, – ответил тот. – Зачистим парапет.

– Шак.

– Я выиграю тебе время.

И толкнув Злобного старика, он ринулся на копейщиков.

Блажка направила Хорька к западной стене.

– Ты бери ту сторону.

– А я? – спросил Баламут.

– Боюсь, для этого маневра нужно быть Серым ублюдком, – ответила Блажка.

Она направилась прямо к стене, Хорек – в противоположную сторону. Полетели стрелы. Блажка видела, как люди выходили из сторожки, а самые смелые бежали впереди своих товарищей по парапету. Блажка направила Щелка поперек двора, чтобы прикрыться от них строениями складов и мастерских. Стена была впереди. Блажка повернула свина направо и стала огибать камни, пока они не достигли ступеней, которые вели на парапет. Варвар едва сбросил скорость, когда взметнулся на них. Щелкочес был свином внушительных размеров, но и стены кастили были пошире, чем в Горниле. Ваятель учил Серых ублюдков гонять свинов вдоль парапета, чтобы те могли очистить его от вторженцев, если случится осада. Пусть это им никогда и не понадобилось. Видя ужас на лице лучников, когда Щелк понесся по парапету, Блажке пришлось отдать должное старому мерзкому вождю.

Первый получил стрелу в горло. Блажка отпустила тренчало повиснуть на лямке и вынула тальвар, когда ее свин перепрыгнул выступающий конец парапета. Хотя клинок здесь не слишком-то пригодился. Варвар сам срубал всех, кто находился вдоль стены. Люди стали спрыгивать с парапета, пытаясь избежать его окровавленных бивней и стучащих копыт, а некоторые от отчаяния теряли голову настолько, что вылетали за ограждение с внешней стороны. По другую же сторону от двора Хорек так же пропахивал западный парапет. Сторожка не позволяла им встретиться, но хиляки, которым удалось забежать внутрь, не захотели бы выходить обратно.

Впереди от Блажки убегал последний подбитый лучник. Ей нужно было сбавить ход Щелка, прежде чем они врежутся в башню, так что этот счастливчик мог бы остаться в живых… но вышел обратно из башни, шатаясь, с вываливающимися внутренностями. Вслед за ним появился Колпак, на его бледной коже была хорошо заметна кровь.

Блажка натянула поводья.

– Ты цел?

– Да. – Колпак нахмурил безволосые брови, будто вопрос сбил его с толку.

Развернув Щелка, Блажка выглянула во двор. Шакал на Злобном старике расстроил линию копейщиков. Свин крутился, разбрасывая их, одновременно с рубящим клинком Шакала. Один полуорк на свине против тридцати человек – и все равно с ними справился. А они бросились бежать. И наткнулись на Мозжка и его Троевольных, которые все были без свинов, но жаждали проявить себя в бою. Баламут сидел на свине перед горящей конюшней, выглядывая там Овса. Но тот все не выходил. Внимание Блажки привлекло движение на башне. Фигуры людей, которые передвигали что-то тяжелое. Ветер сдул дым, позволив получше разглядеть пушку, которая теперь была обращена ко двору. И орудийщики наклоняли дуло вниз.

– ОВЕС!!!

Ее крик поглотил гром пушки.

Горящая крыша конюшни разлетелась на куски, взметнув пылающие обломки. Блажка едва ли поняла бы, что прогремел второй взрыв, если бы кусок башни не разрушился прямо у нее над головой. Щелк испуганно завизжал, сместившись в сторону, когда обломки посыпались на парапет. Блажка обуздала свина, не давая отойти дальше. Дверь в башню завалило упавшими камнями.

– Колпак?! – позвала Блажка.

Бледный полукровка появился в темном проеме над завалом. Его не задело.

– Иди к Хорьку. Утихомирьте эти хреновины!

Колпак исчез в сторожке.

Посмотрев вдоль стены, Блажка увидела, как дыхание пушки уносится ветром над ближайшей башней. Дуло уже было направлено в ее сторону, и стрелок проворно заряжал свое орудие.

Оскалив зубы, она толкнула свина. Воины заметили ее приближение, закричали друг другу. Копыта Щелка застучали по парапету. Пушка стала наклоняться. Блажка подобрала ноги, устроившись в седле на корточках. Затем на полном скаку выпрыгнула к башне и, пролетев мимо зубцов, по пути снесла голову мужчине, который держал фитиль. А приземлившись, развернулась и встала перед остальными четырьмя. Те, увидев ее между собой и лестницей, припали на колени, моля сохранить им жизнь. Блажка шагнула к ним, размозжила одному череп о пушку, а еще двоим перерезала горло одним взмахом. Последний попытался убежать. Блажка метнула окровавленный тальвар ему в спину.

Раздавшиеся внизу голоса и топот вооруженных людей заставили ее выглянуть под стену. Два десятка кавалеро уходили пешком вглубь двора. Они держали строй, выставив вперед щиты и копья, нацеленные на атакующих ездоков. Даже Шакалу будет непросто сломать их бронированный строй, а Троевольные вовсе окажутся раздавлены.

Блажка взялась за пушку. Деревянный лафет заскрипел по каменным плитам, когда она подтащила орудие к краю башни. Она наклонила ствол вниз, взяла фитиль и коснулась маленького отверстия сзади. Пушка взбрыкнула, прогремела, изрыгнула дым – и куски кричащих людей разлетелись во все стороны. От построения кавалеро остались разбегающиеся счастливчики, уползающие раненые, стонущие умирающие и немые, разорванные в клочья погибшие.

От такого зрелища из Блажки вырвался дикий звук. Полусмех-полукрик, она выплюнула его в дымящуюся груду расчлененных хиляков почти с такой же силой, с какой вылетело пушечное ядро. На противоположной башне, видела она, Колпак и Хорек расправлялись с орудийщиками, которые уничтожили конюшню. Значит, оставалось разобраться только с башнями, примыкающими к цитадели.

В задней ее части, у самой высокой стены, ждало внушительное строение. На башнях она никого не видела: пушки стояли неподвижно, и вокруг никого не было. На крыше цитадели, однако, стояла одинокая фигура. Блажка не стала доставать арбалет. Вынув меч, она запрыгнула на стену и пошла по проходу к цитадели. Дверь в башню была открыта. Никто ей не препятствовал. Она поднялась по ступеням, обогнула башенку и направилась поперек массивной крыши.

Мането ждал у самой дальней стены. Он стоял к ней спиной на фоне затянутого неба и смотрел на север. Кистень свисал в его руке, тяжелая стальная головка покоилась на камнях. Он заговорил, не поворачиваясь.

– У вас, полукровок, завидный талант убивать. Все мои люди сбежали или погибли так быстро, что даже хорошенько просраться не успеешь.

– Ты сам к этому привел, хиляк, – сказала Блажка, идя вперед. – Вы все.

– Не-а, Щелковождь. Мы привели. И вместе сделаем то, чего ни один из нас не сделал бы в одиночку.

Мането повернулся. Вторая его рука была прижата к груди – он сжимал присмиревшую посыльную птицу.

Блажка остановилась.

– «Кастиль пала под полукровками. Гарнизон предан мечу». – Мането ухмыльнулся, щелкая по маленькой трубочке, прикрепленной к птичьей лапке. – Не то чтобы очень красноречиво, но, как говорят поэты, лаконичность – кровь правды жизни. Теперь они приедут. О да, приедут. Не по моей просьбе, не по твоей, не из-за вторжения тяжаков, нет. Они придут из-за чести. Голубокровные ненавидят, когда низы бунтуют. И хотя для них все низы, нет никого ниже вас, мерзких грязнокожих. Они придут, просто чтобы крестьяне не начали вместе с урожаем милордов выращивать еще и идеи. – Мането наполовину обернулся и вытянул руку за парапет. – Как думаешь, многие из ваших переживут, что их привезут на север в клетках?