Питер Ньюман - Злость [litres]

На лице Диады играют огненные отсветы, оттеняя его рельеф.

– Когда я узнала, я была совсем маленькой. Было много испытаний и тестов, которые, казалось, никогда не закончатся. В Сияющем Граде их проходят все дети, но у меня были дополнительные проверки на совместимость. Чем лучше я себя показывала, тем сильнее меня испытывали.

– Сколько тебе было?

– Они начались, когда я еще из трубки не вылезла, но первые тесты, которые я помню, проводили в мои три года. Уже тогда я знала о вероятном исходе.

– Когда мне было три, я не знала ничего. Что тебе надо было делать?

Она хмурится.

– Какая разница? Ты же не станешь гармонатой.

– Знаю. Мне просто интересно.

– Это ненормально.

– Можешь не отвечать, если не хочешь.

– Дело не в этом. – Она тычет в костер ложкой без головки. – Я не такая, как ты. Разговоры не даются мне легко. И бо́льшую часть своей жизни у меня не было в них необходимости.

Веспер медлит, ища нужные слова, которые она бы использовала в разговоре с напуганным животным.

– Другая ты – какой она была?

Диада отвечает не сразу, и обе молчат, окутанные ароматом жарящегося мяса.

– Не знаю. Она была мной, я была ею. Так что, наверное, можно сказать, что она была как я.

– Вы были абсолютно одинаковы?

– Нет. Я думала, что да, – она качает головой, ее голос вдруг приобретает горькие нотки. – Я думала, что мы идеально совместимы. В битве мы двигались как одна, будто продолжая друг друга. Я всегда знала, куда она собирается, и она знала обо мне. Но мы не были одинаковы. Она была Первой, а я – Второй. Возможно, так происходит у всех гармонат, но…

Веспер не перебивает, позволяя треску дыма заполнять паузы.

– …были моменты, когда мне казалось, будто она что-то скрывает… и иногда я боялась, что это моя вина. Что, если я была для нее недостаточно хороша? Что, если это я тянула нас назад?

– Уверена, что это не так.

– Тогда почему она сдала меня гребаному инферналю? – Диада закрывает лицо руками.

– Вероятно, она напортачила. Может, ты была сильнее.

– Нет. Я не сильнее. Ты ее не знала. Она была… идеальна.

– Это правда, я ее не знала. Но ведь не она спасла меня от Первого. А ты.

Диада все еще закрывает лицо.

– Я думала об этом… О предложении Первого… я не верила в тебя… Я думала, мы умрем… меня… искушали…

– Тогда так не казалось.

– Потому что это инферналь… я думала, я верна… я думала, мы никогда… – она запинается и зажимает руками рот.

Веспер вздыхает.

– Все хорошо. Я тебя не виню. Честно говоря, я тоже в себя не верю. С тех пор как я взяла меч, постоянно боюсь, что дела станут еще хуже. Мой дядя говорит: когда не знаешь, что делать, лучше притвориться тем, кто знает.

На ее губах играет гордая улыбка.

– Я притворяюсь моим отцом, потому что он был рыцарем. Он всегда знал, что делать. Но штука в том, что у меня не очень получается.

– Я никогда не знала ни отца, ни мать. Они были всего лишь кодом в моем досье.

– Знаешь о них хоть что-нибудь?

– Нет. Меня создала Кузница Гармониума, а вырастило Крылатое Око.

Веспер нежно берет ее руки и кладет себе на колени.

– Как бы там ни было, ты мне нравишься больше сейчас, когда другой тебя нет.

Она недоверчиво смотрит на девочку.

– Но я ужасно с тобой обхожусь.

– Лишь иногда.

Она легко бьет Веспер по руке.

– Мне кажется, ты мне тоже почти нравишься.

– Я так и думала.

Диада снова ее ударяет, на этот раз немного сильнее.

– Ай! А это за что?

– Для меня это непросто. Я не такая, как ты.

– Ладно.

– …Веспер.

– Да?

– Я не хочу умирать.

Веспер сжимает ее ладони.

– Нет.

Внезапно Диада встает.

– Хватит разговоров. Давай есть.

Это скромный остров, видный с берега только в ясную погоду. Ясной погоды не было вот уже три столетия. Человечество само создает себе облака – низкие и тяжелые, которые опускаются до самых волн, с шипением вылетают из нескончаемых металлических труб, выбивающихся из земли, подобно серой траве. С континентом остров соединяют подводные трубы. Их всего три, каждая разделена на две камеры, что обеспечивает двустороннее движение. По одной доставляют людей, по другой – ресурсы. Третья нужна для важных предметов – живых или не очень.

Злое небо над островом мечет гром и молнии. Массасси бесстрашно пролетает сквозь них. Ей легко читать облака, по их скоплениям можно заранее понять, куда будет нанесен следующий удар.

Она направляется к зданиям, нагроможденным в верхней части острова. Из естественных скал вырастают шесть шпилей, увенчанных золотом и железом. Они многого натерпелись от непогоды, и их жесткие линии ныне смягчились. Между ними находится диск, достаточно большой, чтобы на него смог приземлиться курьерский робот. Его поверхность испещрена подпалинами, что намекает на долгие отношения земли с бурями.

Массасси сворачивает к этой точке, но ветра слишком суровы, и крылья у нее за спиной дрожат. Трижды они не позволяют ей приземлиться, закручивая вверх к небесам. Но она возвращается в четвертый раз, готовая и на пятый, и на пятидесятый, и стихии, побежденные, расступаются.

Парашютные ботинки смягчают приземление. Она наклоняется вперед, по инерции скользя на мокрых камнях, а мелкие волны омывают ей ноги.

Напротив томится в ожидании овальная дверь. В открытом проеме, воздев одну руку навстречу дождю, стоит мужчина. Его глаза удивленно распахиваются: от темноты отделяется чья-то фигура.

– А-а-а! – кричит он, прыгая назад, а она запрыгивает внутрь, складывая крылья за спиной.

Они двигаются, будто танцоры, в ускоренном темпе, синхронизируя шаги, пока он не упирается в стену, и Массасси бьет в нее ладонями с двух сторон от его испуганного лица.

– А-а-а! – повторяет он.

Она презрительно щурится.

– Ты не из мастеров.

– Нет, не из мастеров. Я простой управляющий санитарными блоками. Прошу, не бей меня!

– Отведи меня к мастерам.

Он подчиняется. Ей даже не приходится его принуждать. По мере того как они заходят все глубже в комплекс, и так слабая надежда начинает колебаться. Возможно, они будут такими же, как и остальные. Возможно, она одна во всем мире. Выродок. Королева среди червей.

Ее отводят в лабораторию, где в банках плавают мозги, выстроенные по размеру и по развитию. Их подвергают регулярным воздействиям электрических импульсов, которые сопровождают исходящие от монитора тихие «би-и-ип». Свет экрана освещает лицо некоего мужчины. Массасси он кажется старым и ничем не примечательным.