Вивиана Ипарагирре де лас Кассас - Принц из серебра и золота [litres]

– Что ж, теперь все должно быть хорошо.

Она устало кивнула и встала.

– Большое спасибо.

Я осмотрел ее: похожие на созвездия веснушки, искусанные сухие губы. Она была измучена, лишена всей своей необузданной силы, но несмотря на это, выглядела прекрасно.

Я знал, что пожалею об этом, но не мог отпустить ее вот так. Не мог оставить ее, зная, что она хотела навредить себе. Кинжал на моем бедре был свидетелем. Если бы я не пришел, могли бы произойти гораздо худшие вещи. Я закусил нижнюю губу.

Черт возьми!

И прежде, чем успел пожалеть об этом, я сказал:

– Идем. Я хочу кое-что показать тебе.

Я подошел с ней к закрытой шторе и отодвинул ее в сторону. У меня был полный обзор на пустошь, простирающуюся перед нами, как длинный развевающийся волнами красный платок. Огни города освещали высокие стены, кирпичный мост и лагерь стэндлеров. Их цвета колыхались на ветру. Посылали своей предводительнице племени тихие приветствия. Когда она узнала свой народ, улыбка озарила ее лицо. Это было так потрясающе красиво, что мне нужно было сделать что-то еще. Я не хотел, чтобы эта улыбка когда-нибудь снова исчезла.

Она положила руку на стекло:

– Там внизу повозка Зан Захрай. И смотри. Они сидят у костра и вместе едят. Ты можешь определить, что они едят?

Отсюда, сверху, нельзя было разглядеть даже лиц, но я с радостью решил сыграть ради нее в эту маленькую игру.

– Я могу представить, что у них праздничный ужин. Сладкий картофель с медальонами из свинины. – София хрипло рассмеялась и покачала головой.

– Мы не короли, Эрик. Они наверняка едят ящериц или жаб, которые резвятся на реке, как маленькие вредители.

Когда она назвала меня по имени, я почувствовал сильный удар в живот железным боевым кулаком.

– На что похожи ящерицы по вкусу? – быстро спросил я, дабы отвлечь себя. Она усмехнулась еще шире:

– На ящериц. Я бы подумала, что принцу нравится более необычная кухня.

Я уже ел вещи и похуже ящериц. Солдат оставляют в пустоши на три месяца во время обучения. Не самое приятное место для выживания. Она не знала, какой я на самом деле. Она знала только принца, которого всегда видела на стороне Люциуса.

– Возможно, я должен попробовать, – наконец дипломатично согласился я.

– Да! – радостно ответила она и указала на лагерный костер. – Какая прекрасная идея! Ты мог бы сесть к нам у костра.

– Это было бы поистине прекрасно.

Она печально вздохнула и наконец посмотрела на меня.

– Если бы я могла поговорить с ними еще раз. Провести с ними хотя бы один вечер… – Она пожала плечами. – Я просто хочу знать, как они.

Я снова прикусил губу, неотрывно глядя на дверь, за которой скрывался мой информатор.

Я пожалею. Я знал это. Вероятно, буду наказан собственным братом, когда тот узнает об этом. Но я не мог иначе.

– София, – тихо прошептал я. – Ты можешь хранить секреты? – Она не взглянула на меня, когда кивнула.

« Хорошо », – подумал я .

Я поплачусь за это .

Пока Таранс говорил, она внимательно слушала. Время от времени ее веки трепетали, а ресницы касались друг друга, как диски ее бубна. Потом она снова застыла. Сжала плотно губы, словно подавляя крик.

Стэндлеры планировали что-то под землей. Таранс узнал об этом из первых уст от стэндлерки Яны. Ее имя уже значилось в моем списке, который я прятал в ящике своего рабочего стола. Следом стояло имя Элиа Леана. Предводителя племени, которого мы увели вместе со старой, горбатой женщиной. Мужчиной, с которым она разговаривала в своих снах.

Я никогда не планировал брать их под свою опеку. Но солдат Хэймиш очень серьезно относился к своим обязанностям и закону.

Когда мой брат услышал от него, как его избранница отреагировала на Элиа и старуху, он увидел в этом свой шанс убедить ее остаться – подходящее средство давления, с помощью которого он мог бы удерживать ее. Ее жизнь против жизни этих двоих.

Элиа Леан был проблемой. Таранс сообщил, что он мог стать проблемой. Если бы я знал об этом заранее, то подкупил бы его. Всем, чем можно подкупить такого человека, как он. София лишь молча кивнул. Глаза при этом снова заблестели, удаляясь отсюда.

Когда Таранс закончил, он посмотрел на меня:

– Сегодня вечером, незадолго до рассвета, наши войска на западном фронте заметили нескольких стэндлеров, пытающихся открыть ворота.

Я точно знал, о каких воротах он говорил. Подъемный мост с восточной стороны города. Никто из нападающих не знал, где именно находились опорные пункты моих войск. Стэндлеры, должно быть, хорошо все обследовали. Но поскольку пустошь не давала укрытий, их было легко обнаружить.

– Как?

Таранс заколебался и взглянул на Софию, которая посмотрела на него в ответ.

– Я не уверен, капитан. Ее уши предназначены для этого?

– Мои уши предназначены для этого! – решительно отозвалась она, что мне пришлось подавить кривую улыбку. Но я все же кивнул. Я знал, что зашел уже слишком далеко, чтобы теперь отступать. Она не сдалась бы, пока не услышала, что хотела.

– Взрывчаткой.

Вот черт !

Я стиснул зубы.

– У них получилось?

Таранс покачал головой. Я задумчиво кивнул. Стэндлеры могли оказаться большей проблемой, чем я думал поначалу. Конечно, этот Элиа заметил меня еще до того, как я понял, что он наследник. Вспыльчивый молодой человек. Человек, которого я недооценил, когда он, закованный в цепи, бросался пустыми угрозами. Я крепко сжал челюсти, когда мысленно подчеркнул его имя в своем списке.

Мне придется следить за ним.

– Насколько велик ущерб?

– Лишь мелкие царапины и сколы. Раненых в наших рядах нет. Взрыв был слабым.

– Был отдан приказ атаковать?

София резко втянула воздух и испуганно посмотрела на меня.

Таранс поспешно покачал головой, отчего его светлые волосы упали на лоб.

– Как Вы и приказали, огнестрельное и колющее оружие запрещено до дальнейшего распоряжения, капитан.

– Очень хорошо, – сказал я, даже если стэндлеры играли нечестно.

Обычно таких преступников, как они, бросали в темницу и пытали. То, что у стэндлеров имелась особая привилегия, связано только с тем, что я сдерживал свои войска.

« Сначала выслушай их истории, прежде чем судить, солдат », – всегда говорил полковник Кант. С другой стороны, Люциус сперва действовал, а после все обдумывал.

София заметно расслабилась, хотя я мог видеть, как мысли начали роиться в ее голове. Она скривила губы. Постучала указательным пальцем по спинке кресла и отстукала противоположный ритм ногой по полу. Она действовала как часовой механизм. Непрерывное тиканье сквозило в ее мыслях.

– Мы должны сказать им прекратить! – через некоторое врем произнесла она. Вероятно, демонстрация господствующего права была вершиной на чаше весов, которая теперь заставляла ее предупредить свой народ, а не подстрекать его. – Они остановятся, если я прикажу.