Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

Через некоторое время она решилась рассказать об этом Малахии. Он воспринял новость с нейтральным выражением лица.

– Это похоже на то, что было раньше? – спросил он. – Когда они перестали с тобой разговаривать?

Они находились в небольшой библиотеке поместья. Малахия лениво листал книгу, а Надя сидела на столе рядом с ним. Париджахан и Серефин говорили о том, чтобы вернуться в Транавию, если, конечно, они смогут найти Пелагею и убедить ее открыть дверь прямо во дворец Гражика. Надя запаниковала, осознав, что она вот-вот потеряет их всех.

Она и не думала, что Париджахан и Рашид отправятся в Транавию. Это было глупо с ее стороны. Как только Малахия пришел всебя, он твердо решил выяснить, как работает аколийская магия. Рашид был встревожен, но все же выразил готовность участвовать в исследованиях. Париджахан до сих пор сомневалась.

– Не знаю. Может быть, я больше не клирик.

Малахия искоса посмотрел на нее:

– Ты нечто большее, чем просто клирик.

Надя и сама это понимала, но сам титул много для нее значил. Кем она была без него? И означало ли это, что в мире больше никогда не будет клириков? Никаких клириков, никакой магии крови? Она не знала. Ей было не у кого об этом спросить. Она должна была смириться с жизнью в неведении.

Он сжал ее руку. Между ними повисла приятная тишина, но Надя никак не могла избавиться от навязчивых мыслей. Все начинало меняться, и она не знала, найдется ли в этом новом мире место для бывшего клирика.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

Малахия поднял глаза, закрывая книгу.

– Ну, если в ближайшее время я не покину Калязин, то Катя будет настаивать на том, чтобы меня повесили.

– За твои преступления.

– Да, мои преступления.

– И ты вернешься в Транавию, вернешь свой трон, казнишь предателей и проведешь остаток своей жизни на грани божественности, пытаясь разгадать тайны вселенной?

– Звучит драматично. Еще я бы хотел вздремнуть, – он пристально посмотрел на нее. – Ты опять что-то недоговариваешь. Я не могу читать твои мысли.

– Вообще-то можешь.

– Возможно, но с моей стороны было бы немного невежливо превратить это в привычку.

Она улыбнулась. Малахия выглядел достаточно расслабленным, чтобы она поняла, насколько он напряжен.

– Я никак не могу понять, что мне теперь делать.

– А чего ты хочешь, Надежда?

Кажется, ее никогда не спрашивали об этом всерьез. Ей было не позволено чего-то хотеть. Она была клириком, она была девушкой из монастыря, она была создана для того, чтобы исполнять волю Церкви, она была создана для того, чтобы исполнять волю богов.

Так чего же она хотела?

– Я хочу домой, – прошептала она, хотя и не знала, что это значит. Ее дом превратился в пепелище.

Малахия издал тихий звук.

– Значит, Калязин?

Два слова и целое море вопросов.

Надя протянула руку, скользя пальцами по щеке Малахии. Она нежно обхватила его лицо руками и придвинулась совсем близко.

– Это ты, – сказала она, целуя татуировки у него на лбу. – Ты – мой дом.

На самом деле ее домом был не только он, но и Париджахан, Рашид, Серефин, Кацпер и Остия. И даже Катя, которая в любом случае оставалась в Комязалове.

Царевна отвела ее в сторону и с очень серьезным лицом объяснила, что, хотя Надя была нужна при дворе, она была нужна Калязину, никто не мог гарантировать ей безопасность. Катя боялась, что матриарх снова попробует сжечь свою племянницу на костре.

– Я бы очень хотела, чтобы ты была рядом, – сказала она, печально пожимая плечами. – Но я не могу подвергать тебя опасности, пока Мадгалена все еще находится у власти. Думаю, это ненадолго. Пришло время искоренить яд.

И теперь, сидя в библиотеке с Малахией, Надя поняла, что все в порядке.

Щеки Малахии порозовели, и он опустил взгляд на закрытую книгу. Одна из его рук нервно потерла обрубок ноги. Хотя он сказал Наде, что это не слишком больно, иногда ему казалось, что нога все еще на месте, и было неприятно раз за разом осознавать, что ее больше нет. Отголоски пагубного влияния древнего бога превратились в глубокие шрамы, не видимые глазу. Ему потребуется много времени, чтобы исцелиться, если это вообще когда-нибудь произойдет.

– Я хочу, – продолжила Надя, пользуясь его молчанием, – узнать больше о моей магии. Правда ли она такая особенная или на свете существуют записи о чем-то подобном и нам осталось только их отыскать?

Он сразу же оживился, и она не смогла сдержать улыбки.

– Я хочу помочь Серефину заключить мирный договор, даже если на это уйдут годы. Я хочу многого, но в основном чтобы все было тихо и спокойно. Я хочу тебя.

В его выражении промелькнуло что-то уязвимое. Надя этого не ожидала.

– Ты бы вернулась в Транавию вместе со мной?

Она заправила прядь волос ему за ухо.

– Думаю, да.

– Я все еще Черный Стервятник.

– Знаю.

– Я солгал, когда сказал, что оставлю Стервятников.

Надя рассмеялась.

– Знаю. Но ты бы сделал это, если бы я попросила?

Малахия практически не колебался:

– Если бы ты попросила, то да.

В ее груди разлилось приятное тепло. Она с трудом удержалась от того, чтобы притянуть лицо Малахии поближе и поцеловать его в губы. Она провела большим пальцем по его щеке, прямо возле глаза, который возник всего на мгновение, моргнул и снова исчез.

– Какая жалость, что я люблю каждую отвратительную часть твоей сущности: Черного Стервятника, бога хаоса и все остальное. Я не буду просить тебя меняться.

– Все мои части и правда отвратительные. А еще я бы не смог измениться, даже если бы захотел, поэтому я рад, что ты об этом не просишь.

Тогда она действительно его поцеловала. Медленно и нежно, потому что теперь у них было время. Потому что она могла целовать его, когда хотела, и это было волнующее ощущение. Она могла запустить пальцы в его волосы, не боясь, что через мгновение он перестанет быть собой.

Он вздохнул.

– Я никогда не думал, что ты покинешь Калязин.

Надя не могла отрицать, что эта мысль причиняла ей боль. Но мысль о том, чтобы расстаться с ним, была еще хуже.

– В Транавии совсем не осталось церквей. Наверное, тебе будет их не хватать?

– Не знаю! Я посвятила всю свою жизнь этой проклятой церкви. И, как оказалось, напрасно.

Малахия взял Надю за руку, целуя ее пальцы.

– Не напрасно. Ты остановила древнего бога.

– Мы заточили старого бога, – поправила она.

– Мы убили Нирокшу.

– О, так эту победу ты тоже присвоил себе?

– Это сделал один из моих Стервятников, – сказал он с легким самодовольством.

Надя вздохнула. Она понимала, что ничего не будет легко. Ей предстояло примириться со своей истинной природой. Ей предстояло научиться жить с грузом своих ошибок и поступков.

– Пойдем домой вместе со мной, – сказал он, сжимая ее ладони в своих руках. – Я буду безжалостно преследовать Пелагею, пока она не научит меня этому странному трюку с телепортацией. Поверь, ты еще не раз увидишь Калязин.