Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

Эти слова задели что-то внутри нее. Надя моргнула, глядя на него, и ее глаза наполнились слезами. Малахия остановился, но она только махнула рукой. Жанетта последовала за Черным Стервятником, пробормотав, что она за ним присмотрит.

Надя пристально посмотрела на Катю, которая выглядела совершенно невозмутимой.

– Мы можем поговорить?

Для царевны было странным спрашивать о таких вещах: обычно она сразу переходила к делу. Надя взглянула на Анну.

– Останься, – сказала Катя, обращаясь к монахине. – Мне все это не нравится. Я бы хотела… – Она замолчала, уставившись на дверной проем, за которым исчез Малахия.

– Ты бы хотела, чтобы мы могли обойтись без него, – сказала Анна.

– Я бы хотела, чтобы он умер, – пробормотала Катя.

Анна повернулась к Наде:

– Ты сможешь их примирить?

Надя взяла единственную книгу, которую Малахия оставил в столовой. К их следующей встрече он должен был прочесть все, что она нашла в библиотеке собора.

– Нет, – сказала Надя. – То, что он сделал… Ему пришлось пережить ужасные вещи, но это его не оправдывает. Он совершенно одинок и сломлен, и я не думаю, что его можно исправить, – она пожала плечами. – И все же он пытается исправить всю эту ситуацию.

– Ты его любишь, не так ли?

Катя закатила глаза. Надя боролась с желанием сказать «нет». Она спрашивала себя: могло ли ее сердце разорваться от всех этих странных, сложных, запутанных чувств, которые испытывала к Малахии.

Она любила его, и это могло разрушить ее жизнь. Он был глуп и умен, жесток и нежен, и в нем было столько противоречий, что у нее щемило сердце.

Поэтому с ее губ сорвалось только одно тихое:

– Да.

– Хорошо, – сказала Анна.

Катя бросила на Анну недоверчивый взгляд:

– И это все?

Анна пожала плечами:

– Это все.

Надя чуть не расплакалась. Анна нежно улыбнулась и очень осторожно взяла ее оскверненную руку.

– Это твое сердце и твое решение. Я не могу сказать, что понимаю это, но я вижу, как много он для тебя значит. Я не удивлена, что вы так быстро подружились.

Надя хотела вонзить кинжал ему в сердце с самой первой встречи, и ровно до того момента, как впервые его поцеловала. И даже теперь ей хотелось проткнуть его чем-нибудь острым после каждой новой ссоры.

Катя фыркнула с нескрываемым отвращением.

– Все эти глаза, – пробормотала она. – С чего нам вообще начать? Как кто-то может потерять свою душу? Похоже, эти транавийцы и сами ничего об этом не знают.

Надя была вынуждена согласиться. Ей не понравилось, как Малахия выглядел большую часть их разговора. Его кожа была слишком бледной и мокрой от пота, а зрачки казались слишком большими.

– Вы когда-нибудь слышали слово bolivgoy? – спросила Катя.

– Может быть, это означает «лес»? – предположила Надя.

– Это что-то еретичное, – сказала Анна, задумчиво нахмурившись. Они шли по пустому коридору крепости.

По пути им попадались редкие иконы, и Надя каждый раз отводила взгляд. Она не хотела видеть, к чему приводило ее присутствие.

Когда они вышли наружу, Катя жестом велела Анне продолжать.

– Церковь призывает к уничтожению таких существ. Это все, что я знаю. – Анна сделала паузу. – Малахия действительно бог?

Надя не торопилась с ответом. Она окинула взглядом старую крепость: когда-то это определенно был монастырь. На улице дул холодный ветер, и она подумала, что лето может больше никогда не наступить. Ночью выпал снег, засыпавший ветви деревьев и дорогу перед ними.

– Это ставит под сомнение наше восприятие богов, – сказала Надя. Ей уже не раз говорили, что у нее слишком много общего со старыми богами. Но что это значило? Неужели ей было суждено потерять остатки своей человечности и стать такой, как те непостижимые создания, с которыми она разговаривала? – Малахия является неким подобием бога хаоса, – продолжила она. – Но он все равно человек. Я думаю, он что-то упустил. Какую-то крохотную деталь, которая словно держит его на привязи.

Катя снова фыркнула, пиная сугроб.

– Может быть, это ты? – предложила Анна.

Надя никогда об этом не задумывалась. Могла ли она быть причиной того, что он так и не вознесся к истинной божественности?

Его переполняла энтропия. Глаза и рты, появляющиеся на его коже, были заражены тьмой. Катя не ошиблась. Чем дольше он пребывал в таком состоянии, тем больше они с Чирногом сливались воедино. Это была пугающая мысль.

– И мы хотим спасти Черного Стервятника, – пробормотала Анна.

– Боги, это звучит еще более нелепо, когда ты говоришь это вслух, – огрызнулась Катя.

– Он должен спасти себя сам, – сказала Надя.

– Кажется, ты возлагаешь слишком много надежд на человека, который не раз доказывал свою готовность совершать ужасные зверства в погоне за властью, – отметила Катя.

– Он – единственное, что сдерживает конец света.

– Может, он ждет удобного момента, чтобы предать нас? Ведь он уже делал это раньше.

Они наткнулись на маленькую заснеженную хижину, вокруг которой лениво бродили куры. Катя постучала в дверь с присущей ей самоуверенностью.

Дверь распахнулась сама собой, и царевна нахмурилась, прежде чем зайти внутрь.

Надя последовала за ней. Переступив порог, она глубоко вздохнула. Ей был знаком вкус этой силы.

– Пелагея, – сказала она, проходя мимо Кати в гостиную.

– Подожди, – сказала царевна и выглянула наружу, чтобы посмотреть на хижину. – Как это возможно?

Ведьма засмеялась, хлопнув в ладоши.

– Ты! Как неожиданно!

Надя в изнеможении плюхнулась в кресло. Нахмурившись, она вытащила из-под себя маленький череп и положила его на ближайший стол.

– Как ты это делаешь?

– Я прихожу, когда кто-то нуждается во мне. Все очень просто.

Катя осторожно вошла в комнату, а за ней появилась изумленная Анна.

– Это была ты?

– Я не знаю, о чем ты говоришь, дитя, – тон Пелагеи только подтвердил Надины подозрения касательно того, где Костя взял кулон Велеса. – Чаю? Ты не привела своих транавийских мальчишек? Жаль, я к ним очень привязалась. Они восхитительно глупы.

– Зачем? – спросила Надя, не обращая внимания на ее попытку уклониться от темы. Тем не менее она взяла чашку с чаем. Пелагея делала очень хороший чай. – Зачем ты дала Косте этот кулон? К чему все эти глупые пророчества и хождение по кругу? Кто ты такая?

Пелагея подняла брови:

– Ты знаешь, кто я.

– Ты ведьма, – сказала Катя.

– Я ведьма, – подтвердила Пелагея, постукивая себя по носу. – А кто ты? Маленькое чудовище, которое притворяется святой?

Надя вздохнула.

– Почему я не могу быть простым клириком? – спросила она.

– Можешь! Ты говоришь с богами, боги говорят с тобой. Ты смертна. Ты можешь умереть.

– Тогда почему все пытаются убедить меня в том, что я не клирик?